Иван Кривенко - Хроники Свободы

– Какая интересная у вас выправка, впервые такую вижу.

РиС кипел от негодования, но держал себя в руках. Если бы не лицензия пилота, то не пришлось бы возиться с этим самодовольным павлином.

– Капитан, вас проводить? – осведомился великан.

– Нет, спасибо. Я знаю корабль лучше всех вас вместе взятых, – подмигнул он инженерам и растворился в проходе.

Шу пожелал друзьям доброй ночи и тоже ушел. БиП заметил, что его друг изрядно побледнел.

– РиС, ты здоров? – напрягся напарник.

– Никогда! Слышишь? Никогда не оставляй меня с ним один на один! Мне кажется, этот мерзавец меня спалил.

– В смысле «спалил»?

– Когда мы шли к кораблю, он шепотом прокомментировал мою выправку. Комбез вроде огромный?! Неужели капитан подметил мою чертову походку? Это же фиаско, БиП!

– Тихо, тихо, успокойся, – потрепал напарник друга за плечи. – Иди к себе в каюту, прими успокоительного или накати чего покрепче. До старта уйма времени, и нам наконец-то удастся выспаться. Тебе нельзя сейчас заводиться. Скоро наш первый взлет, РиС!

– Да, ты прав. Мне срочно нужно лечь спать.

БиП проводил взглядом удаляющегося напарника и поднялся на лифт-платформе до жилой палубы. Через кают-компанию он прошел на кухню, налил себе кофе и отправился наверх – посидеть на мостике в капитанском кресле. Три мысли дырявили ему мозг одновременно – контейнер с артефактами, капитан и эмоциональное состояние лучшего друга.

«С капитаном, в принципе, все понятно, – рассуждал инженер. – Допустим, Ксандр действительно окажется достойным капитаном. Но откуда он может знать корабль лучше нас? С этим нужно будет обязательно разобраться. А вот РиС начинает становиться проблемой. Если сейчас вскроется, что он – это она, то с корабля все разбегутся быстрее, чем от информации о необычных артефактах в грузовом трюме».

Раздумывая над всем навалившимся, БиП спустился в кают-компанию, переключил автомат на дежурное освещение и отправился в каюту.

Капитан вошел к себе в каюту и закрыл дверь на кодовый замок. Ему хотелось остаться наедине с мыслями, погружающими память в далекое детство. Одна картинка сменяла другую, потом еще и еще. Ностальгическое слайд-шоу остановилось на официальном приеме в Главном Доме Корпуса Земли. Маленький Ксандр тогда впервые услышал, как при рукопожатии отец гордо представлялся: «Македонец «Бешеный Пес». Следуя примеру, мальчик протянул детскую ручку и уверенно произнес: «Македа».

Когда началась церемония вручения наград, он с замиранием сердца смотрел на отважных героев, мечтая о форме и медалях. Македонец взял ребенка на руки и тихо проговорил: «Запомни, сын, однажды попав на свободу, обратно не возвращаются! Не зря я назвал наш корабль «Свобода». Придет время – ты многое поймешь, мой мальчик».

После смерти отца Ксандр взял позывной себе и в бортовых записях приписывал к собственным инициалам «Бешеный Пес». С тех пор многоликая слава ни разу не упустила возможности, чтобы ни внести капитана Македу в толстую летопись «притчей во языцех».

Оторвавшись от воспоминаний, он подошел к столу и провел ладонью над инфракрасным биометрическим идентификатором. Раздался звуковой сигнал включения экрана. Система корабля поприветствовала его световой анимацией.

– Привет, дорогая, скучала по мне? – шутливо поздоровался Македа.

– Рада снова слышать, капитан.

– Знаешь, Берти, я ведь был уверен, что больше никогда тебя не услышу.

– Не понимаю, о чем вы говорите. Какие будут указания?

– А ты все такая же, сразу к делу. Ладно. Подготовь отчеты по состоянию корабля и системам. Интересно узнать масштабы бедствия за долгие годы простоя. Плюс найди данные на сотрудников инженерной службы в картотеке кадров Космо-сити. Меня интересует восемьдесят четвертый периметр.

– Отчеты о состоянии систем корабля в процессе формирования. Списки инженеров вывожу на большой проекционный экран.

– Та-а-а-а-ак, давай-ка посмотрим, кто тут у нас есть, – бормотал Ксандр, водя пальцами по большому прозрачному экрану, спустившемуся с потолка в середине каюты. – Берти, отфильтруй по действующим жетонам последнего года и выводи с фотографиями, ладно?

– Да, одну секунду. Готово, капитан.

– Я должен найти, кто такие эти двое.

Македа всматривался в каждое фото из двухсот шестидесяти. Он внимательно перебирал каждую карточку, потом возвращался назад и приступал сначала. Через несколько минут капитан восторженно вскрикнул.

– Ага, один попался. Берти, зачитай мне его личную карточку, а я пока разложу вещи из сумок.

– Конечно, капитан. Иван Кривенко, номер жетона 84—000619. Окончил летную академию в звании лейтенанта, специализация инженер-механик, летных часов – одна тысяча пятьсот тридцать шесть. Дисциплинарных нарушений нет. Ранее нигде не работал.

– Хорошо, с БиПом более или менее понятно. А вот РиС… – увлеченно продолжал Македа. – Ни одна фотография не подходит, бред какой-то. Хм, а что, если… Берти, в инженерной службе могут работать девушки?

– Да, капитан. Их немного, всего восемь.

С довольным выражением лица он остановился на седьмом фото. Ксандр всматривался в каждый пункт карточки. Гали Иванова, номер жетона 84—000620. Та же академия, звание – лейтенант, специализация – психология, летных часов – три тысячи сто пять. Дисциплинарных нарушений нет. Ранее нигде не работала.

– Ну, привет, полтора метра агрессии. Значит, девочка решила поиграть в мальчика. Будь по-твоему, РиС. Но лишь до той поры, пока мне не надоест сидеть в первом ряду у арены цирка. Спасибо, Берти. Как будут готовы отчеты, дай знать.

– Конечно, капитан, – ответила Система корабля, и оба экрана погасли одновременно.

Ксандр ходил по каюте, приглаживая черную бородку и «ленивый» ирокез. Вопросов стало больше, чем ответов. Сунув руки в карманы капитанских брюк, он остановился у обзорного экрана в виде иллюминатора и стал размышлять: «Почему эти двое так стремятся покинуть Землю? Нарушений дисциплины нет, проблем с психикой не отмечено. Оба никогда не работали? Странно. Что-то тут не вяжется. Почему Шу с ними заодно? Ну и компанию я себе нашел».

Македа достал из сумки бутылку добротного виски и сделал пару глотков, после чего поспешил прогуляться по родным палубам «Свободы». Из каюты он направился на главную палубу в центр обработки и хранения данных. Убедившись, что все работает в штатном режиме, вальяжно продефилировал на мостик. Аппаратура исправно шумела, выводя системные команды на затемненные экраны, а пустые четыре кресла выглядели безмолвными стражами корабля.

Капитан постоял немного около панели пилотов и решил начать обход с трюмов нижней палубы. Он спустился на лифт-платформе, осмотрел вертикальную консоль управления погрузочным шлюзом с гидравлическим пандусом, на котором любил кататься в детстве. Затем прошел в соседний отсек к рычащим холодильникам глубокой заморозки. Ему не захотелось долго находиться в молчаливой компании стареньких манипуляторов, и он снова вернулся на платформу лифта. Взгляд Ксандра задержался на потертых кнопках, до сих пор хранящих отпечатки предыдущего экипажа «Свободы». Пропустив техническую палубу, лифт-платформа остановилась в коридоре медицинского отсека. Тут все сохранилось в том же виде – как и много лет назад, когда Македа делал прощальный обход корабля. Операционная, две лаборатории, боксы и изолятор послушно стояли в ночном освещении, дожидаясь гения медицины. По другую сторону отсека умиротворенно спала гидропонная оранжерея, дающая в долгих полетах какой-никакой кислород. Обойдя спящий «ботанический сад», капитан оказался в ангаре транспортного шлюзового отсека, в центре которого располагался диск стартово-посадочной площадки с поворотным механизмом. Он подошел к любимому «Команчи» [17] «Команчи» – орбитальный челнок российской разработки (выдумка автора). , что подарил отец ему на совершеннолетие.