Стивен Дональдсон - Запретное знание

Это тоже само по себе было невероятно. Ни один построенный руками человека корабль не был рассчитан на такую скорость. С другой стороны, m не было повышено, не было никаких побочных эффектов. Внутренне корабль все равно что дрейфовал. Дилемма была снаружи; но в настоящий момент она не представляла никакого риска. Компьютеры были просто подготовлены, чтобы интерпретировать информацию, снимаемую сенсорами со звездных полей и темной пустоты.

Прошел почти час, прежде чем астрогация смогла сообщить Нику, где он находится в настоящий момент.

У Морн Хайланд была похожая проблема. Задолго до того, как она действительно пришла в себя, она внезапно почувствовала, что упустила нечто очень важное. Что-то физическое; ее тело было в неправильном месте, в неправильной позе. Обеспокоенная, словно снедаемая лихорадкой; ее сны заставили ее метаться из стороны в сторону, стонать во сне, пытаться дотянуться до клавиатуры, которой здесь не было.

Самоуничтожение. Если что-то пойдет не так, ей нужно нажать на кнопку. Ее угрозы окажутся пустыми словами, если она не будет готова выполнить их, никто никогда снова не поверит ей, и та малая власть, которой она добилась, ускользнет у нее между пальцев, словно дым.

Если она нажмет кнопку, Дэвис погибнет. Ее сын погибнет. Пока что он был полубезумен, с неидентифицированной личностью и странными воспоминаниями. У него никогда не будет возможности стать самим собой; той частью, которую она считала достойной сохранения.

Это было лучше, чем позволить Нику отдать его Амниону.

Она давила на кнопку самоуничтожения, пока не заболела рука, и от усилия ее рука начала дрожать; но ничего не произошло.

Кнопка исчезла.

Командная консоль запасного мостика исчезла.

Ее руки были пусты. Бессильны и обречены.

О, Боже.

Она с трудом попыталась открыть глаза и увидела знакомые стены своей каюты.

Она лежала на койке с руками прижатыми к грудной клетке. Они сцепились друг с другом словно сражаясь чтобы предотвратить ее от краха.

Ник знал о ее шизо-имплантате.

Он обещал отдать Дэвиса Амниону.

Вся ее сила исчезла.

– Вы очнулись? – спросил голос. Она должна была узнать его. – Я беспокоился о вас. Микка, должно быть, здорово ударила вас. Я хотел отнести вас в лазарет, на тот случай, если у вас сотрясение, но Ник запретил мне. Вы слышите меня? Если да, то попытайтесь что-нибудь сказать.

Если она и не могла распознать голос, она должна была по меньшей мере взглянуть, кто это говорил. Но когда она попыталась это сделать боль, словно выстрел из ружья, прошила ее затылок, и кабина расплылась из-за навернувшихся на глаза слез.

Микка, должно быть, действительно сильно ударила ее. В конце концов, второй пилот до конца высказался, кому он предан. Но как она это сделала? «Каприз капитана» должен был находиться под действием сильного m : в противном случае Морн спала бы. Тогда как Микке удалось добраться до ее кресла?

Здесь, должно быть, произошло что-то странное. Морн наверно была просто слишком измучена, чтобы быстро очнуться, когда ускорение закончилось и ее шизо-имплантат освободил ее. И во время этой паузы Микка зашла ей за спину…

– Вставайте, Морн, – сказал голос. – Попытайтесь. Вам нужно подняться. Не заставляйте меня трясти вас. Я могу причинить вам боль – а боли вам хватает и без меня.

И, словно она знала, кто это был с самого начала она поняла, кто говорит с ней.

Вектор Шахид.

Попытаться. Ну хорошо же. Она могла сделать это. Это было необходимо.

Проглотив боль и слезы, Морн заставила себя спросить:

– Где?..

– Вы в своей каюте, – ответил он. – Мы все живы… во всяком случае, в настоящий момент. Я, вероятно, никогда не пойму, как нам удалось выжить.

Несмотря на непрекращающуюся серию взрывов под черепом, она покачала головой. Она хотела знать не это.

– Где?..

Преодолели они запрещенный космос? были ли они в безопасности от Амниона?

– Где ваш сын? – переспросил Вектор. – Вы об этом спрашиваете? Ник приказал закрыть его. Насколько мне известно, с ним все в порядке. Он выглядит так же убийственно, как его отец, но никто не причинил ему вреда. Ни у кого не было времени.

Морн до боли сжала кулаки, чтобы не застонать. Несмотря на взрывы она прохрипела:

– Где мы?

– О, дерьмо, – вздохнул Вектор. – Я боялся, что вы захотите узнать это. Ну хорошо, у вас есть право получить ответ. Мне очень печально сообщать, что нам это не удалось. Мы выскочили из подпространства так быстро, что операционные системы отказываются работать. Какое-то время астрогация работать не будет. Компьютеры не могут разобраться с данными сканов. Но я совсем недавно разговаривал с мостиком. Ник…

Он заколебался, а потом сказал:

– Ник хотел, чтобы я сообщил о вашем состоянии. Когда я вызвал мостик, он сказал мне, что им наконец удалось установить наше положение.

– Мы до сих пор в космосе Амниона. Это – плохие новости. Хорошие новости заключаются в том, что мы преодолели большую часть расстояния до Малого Танатоса. Фактически мы так близко, что нужно будет начать торможение через день или два. Каким-то образом нам удалось превратить катастрофу в молниеносный путь. Но мне кажется, что с вашей точки зрения это не слишком хорошие новости.

Морн снова покачала головой. Сейчас она плакала, потому что нуждалась в этом. До сих пор в космосе Амниона. До сих пор в зоне досягаемости боевых кораблей Амниона. Ник заключил сделку относительно ее сына. Боевые корабли могут потребовать, чтобы он придерживался условий сделки.

Единственной ее надеждой было то, что Амнион не последует за ними, если «Каприз капитана» заберется достаточно глубоко в космос, принадлежащий человечеству.

Так же, как и ее власть, ее надежда исчезла.

– На вашем месте, – тихо сказал Вектор, – я бы не сдавался.

Это удивило Морн. Она не ожидала, что он – или кто-либо из людей Ника – знает и заботится о ее потерянных надеждах. Фактически она вообще не понимала, для чего он находится здесь: составляя ей компанию, отвечая на ее вопросы; успокаивая ее.

Слабым голосом, словно больной ребенок, она спросила:

– Что вы имеете в виду?

Что я могу сделать, чтобы спасти его? Что мне осталось?

Инженер пожал плечами.

– Ник, гм… в отсутствие полного психоанализа позвольте сказать, что он относительно бессердечен. В нормальных обстоятельствах продажа вашего сына не вызвала бы у него бессонницы. Но в данных обстоятельствах продажа вашего сына и то, что он был обманут, повышает ваши шансы. Амнионцы обманули нас. Это совершенно очевидно.

Обманули? Очевидно?

Морн смотрела на Вектора и ждала продолжения.

– Ник, вероятно, ненавидит вас до мозга костей. Если бы он не был так занят, он, вероятно, искал бы способы причинить вам боль. Ваш сын – его лучшая возможность. Но не имеет значения, как сильно он ненавидит вас, он не собирается выполнять свои условия сделки, зная, что обманут.