Натали Р. - Враг моего врага. Том 1

– Еще хуже. Мы идем с помощью того, что противоречит всей современной науке, – капитан пригляделся к выпавшему в осадок вампиру и намекающе постучал ногтем по бутылке. – Ну что, будете спирт?

Шфлу молча потянулся за стаканом.

Чай остыл. Салима поболтала в нем ложечкой и отложила. Чай можно пить в двух случаях: если он горячий или если он ледяной. Едва теплый чай – это не чай.

– Младшие эмиры и шейхи недовольны увеличением ГС- флота, сестренка, – сказал Фейсал. – Они говорят, их деньги идут не туда.

– А куда бы они хотели их пустить? – улыбнулась она. – На новые дворцы или новые яхты?

– Салима, ну подумай сама, – снисходительно обратился к ней брат, – зачем Земле столько ГС-кораблей? Мы же ни с кем не воюем.

Это не эмиры жалеют денег. Это братец нашел повод покритиковать сестру.

– Ты прав, Фейсал, – нежно ответила она, слегка прикрыв глаза. – Мы ни с кем не воюем. А почему?

– Нам ни от кого ничего не надо! – гордо заявил он.

– И верно. А почему на нас не нападают те, кому что-то нужно от нас?

– Потому что боятся, – уверенно проговорил Фейсал. – У Земли самый многочисленный и хорошо вооруженный ГС-флот… О-ох, шайтан!

– Не поминай, – кротко промолвила она. – Накличешь.

Обязательно накличет. И, возможно, будет думать, что это его сорвавшееся с языка слово все решило. Милый, наивный, суеверный Фейсал! Они придут. Больше им обратиться не к кому. Но придут лишь тогда, когда нужда в силе Земли перевесит тысячелетнюю ненависть. Когда то, что название их расы служит на Земле ругательством, именем темного духа, средоточия зла и скверны, потеряет значение. Когда станет настолько плохо, что…

Но не сейчас. Нельзя пить едва теплый чай. Надо дождаться, пока вода закипит.

Есть и правда в словах Фейсала. Для того, чтобы отвадить коршунов, хватило бы вдвое меньшего военного флота. Но вой на будет. Война нужна, ибо без нее не приобрести ни богатства, которое само просится в руки, ни славы, плоды которой будут защищать Землю и поддерживать ее престиж еще сотни лет. Войны не избежать, когда другие дерутся на границе сектора. Ей быть по-любому.

Но не сейчас.

Салима никогда не торопилась. Поспешишь – людей насмешишь. Надо уметь ждать. Надо уметь выбрать время и место. Она умела.

Она дала убийцам своей семьи полгода. Не суетясь, ездила в гости к лордам и иностранным послам, заводила знакомства. Держалась скромно, глаз не поднимала, говорила тихо и незаметно, исподволь подталкивала ситуацию к нужному ей разрешению. Кого-то соблазнить остатками нефти, кого-то – портами, кого-то – территориями, а кого и трепетом ресниц. Впрочем, тогда она еще плоховато контролировала мимику и на переговоры с по-настоящему серьезными людьми надевала паранджу. Очень удачный ход: сослаться на национальные традиции и не заботиться о том, что кто-то прочтет ненужное по твоему лицу. А заодно заработать репутацию безобидной религиозной девушки, пекущейся лишь о брате, который всегда был у нее на руках. Она вызывала сочувствие, умиление, даже восхищение. И она сумела этим воспользоваться. Раздать кучу намеков и ни одного обещания. Получить деньги, авианосец, пару сухогрузов и секретную тогда еще технологию ВЭСБ – высокоэффективных солнечных батарей.

Она ждала полгода, пока убийцы доводили страну до предела. Чайник должен был закипеть. Все это время нефтяные пожары не стихали. Правители в Абу-Даби менялись каждый месяц, и каждый раз была резня. Народ озверел от голода и произвола властей, которые хотели раздавать приказы и собирать налоги, но ничего не могли предложить погорельцам, безработным, покалеченным в бесчисленных стычках.

Законный эмир на руках у сестры явился в свое государство вовремя. Столица упала к его ногам, завидев сухогрузы с зерном. Еще несколько месяцев самолеты расстреливали банды, называвшие себя войсками эмиров и шейхов, еще несколько раз приходилось отбивать морские порты у привыкших к безнаказанности пиратов, еще почти год понадобился, чтобы потушить нефть, но народ принадлежал Фейсалу с первых же дней. Его признали эмиром, а Салиму – регентом после раздачи продовольствия и одной-единственной коротенькой речи. В ней Салима объявила о том, что угодно новому эмиру: покарать виновных в убийстве правящей семьи, обеспечить всех честной работой, потушить пожары и, лишь слегка пожалев о сгоревшей нефти, застелить пустынные районы, где целыми годами не бывает ни облачка, солнечными батареями.

Конечно, по кредитам пришлось платить, и немало. Но время и для этого было выбрано правильно. Страна поднялась из руин, обеспечивая электроэнергией дождливую Европу, присоединила другие государства полуострова, так и не сумевшие самостоятельно решить похожие проблемы, заработала авторитет как никогда умеренной и продуманной внешней политикой, привлекла новые зарубежные инвестиции. Салима раздала долги, вручила Фейсалу коды доступа к системам обороны и вышла замуж за короля Саудовской Аравии – четвертой женой, – завершив тем самым объединение региона.

Фейсал был недоволен этим браком. Официально считалось, что это Эмираты вливаются в состав Аравии, и гордость его страдала. К тому же, что за честь отдать сестру четвертой женой? Лучше бы она стала первой женой пока еще холостого принца-внука. Фейсал так и не научился тому, что все надо делать вовремя. Принц-внук обретет власть лет через сто, если доживет и переживет разновозрастных принцев-сыновей, а Аравия нужна сейчас. С точки зрения Салимы, брак оказался удачным. Муж был умнее брата и не считал слабостью в чем-то послушать жену, успешно и без подсказок правившую семнадцать лет. Рано умер – это да, недостаток, но он был намного старше Салимы, которая в свои тридцать два года считалась при нем молоденькой невестой. После его смерти главенство в регионе перешло к Фейсалу, и он наконец перестал ворчать. Хотя бы по этому поводу.

Одиннадцать лет назад она купила у Тсеты технологию ГС-кораблей с неограниченной лицензией на производство и ремонт. Это было ее первое решение планетарного масштаба. Критиков хватало и помимо Фейсала. Глупо тратить мировой бюджет на эфемерные технологии, пеняли практичные американцы, нужно было приобрести готовые корабли: две-три штуки, чтобы не обременять налогоплательщиков. Надо было покупать у Ханта, сокрушалась осторожная Европа. Тсета и Хант спорили о приоритете, каждая сторона стояла на своем, и дело не дошло до войны лишь потому, что обе высокоразвитые цивилизации хорошо понимали: сцепившись, они, во-первых, подадут дурной пример, во-вторых, уронят свой авторитет, и в-последних, неминуемо ослабят друг друга, и победителем в итоге окажется третий, кто бы формально ни подписал капитуляцию. Европа боялась, что Хант, выиграв в споре, объявит лицензию Земли недействительной. Русские кричали: Хант ли, Тсета – все едино, но можно же подождать три-четыре года, пока технология перестанет быть новинкой, и стоимость упадет. Прошло четыре года, и критики заткнулись. Тсета уступила Ханту патент на общую конструкцию, оставив за собой патент на ходовую часть. Цена технологии выросла почти вдвое, поскольку ни один из правообладателей не желал снижать свой доход. Хант попытался получить с Земли отчисления за общую конструкцию, но получил отказ, дважды аргументированный: во-первых, уже совершённые сделки обратной силы не имеют, а во-вторых, мы изменили общую конструкцию, и вашему патенту она не соответствует. А когда у кораблей, купленных кое-какими мирами, в свое время сэкономившими на технологии, начал отказывать то один узел, то другой, обнародованная Хантом и Тсетой стоимость ремонта открыла глаза даже самым упертым противникам «опрометчивого» решения Салимы.