Тимофей Царенко - Цифровая душа

– Не, в себя прихожу. Притащи одежду какую? А то моя совсем того…

Одежды не нашлось, и из душа я выполз в ботинках, завёрнутый в простыню. В голове немного прояснилось, но по телу гуляла слабость. А ещё адски хотелось жрать.

– Ну что, покойный, ты верх от низа отличаешь?

Эльза бодрилась и пыталась шутить. Но я видел, что в ней бешенство борется с тревогой.

Вокруг нас сгрудились ребята. Все, кто мог беспрепятственно бродить по городу, сейчас набились в штаб.

– Классное выступление, Саймон.

Умник кивнул с важным видом. Его левый глаз оплыл, а бровь кровоточила, и он постоянно вытирал лицо салфеткой.

– Народ, я проверил, чем Питер закинул Саймона!

Майлз помахал руками от входа.

– Ну?

Звёздочка попробовала почесать разодранную щёку через прозрачную плёнку.

Народ расступился в стороны. Майлз подошёл к нам.

– Короче, я скормил ваше штырево умному ящику. Умный ящик ругался. Уничтожил состав и сказал, что кто-то взял Спек и добавил туда какое-то кольцо и фосфат-органические соединения. Вот, формула!

Майлз вывел картинку на наш проектор. В воздухе повисла объёмная формула молекулы. Не то чтобы я сильно в этом понимал…

Умным ящиком назывались городские терминалы химического тестирования. С их помощью можно было узнать состав любого вещества, которое ты хотел поместить в себя. От еды до наркотиков. Я всё собирался кашу Звёздочки там протестировать.

– Вот эта хрень отвечает за биодоступность.

Умник ткнул пальцем в колечко. А вот эта хрень с буквой F отвечает за токсичность, если ничего не путаю. Остальные кивали с умным видом.

– Чёрт, что скажешь?

– В текущей ситуации можно однозначно определить ситуацию как попытку покушения на человека Саймана вещество маскируется под действие амфетамина и приводит к гипертермии, а также нарушает проводимость нейронов и приводит к нарушению дыхания с расчётом на то что помощь не будет оказана вовремя.

– Зашибись какие, оказывается, подробности всплывают. Мне или кажется, или мы изначально планировали что-то не настолько эпичное?

Тайли задумчиво поглаживала ствол на поясе. Огнестрел с собой носил каждый третий бандит.

– Кровавые гонки, жестокие убийства, подпольная лаборатория по синтезу боевых ядов, и толпа свихнувшихся космотеррористов. Добро пожаловать на Барселону семнадцать, мы тут живём. Ага.

Эльза отлипла от стены. Из её глаз ушла задумчивость, и появилась упрямая решимость. Она легко запрыгнула на стол, как кошка. И потом так же легко вышагивала по шаткой конструкции.

– Ну что, Листопад, чувствуете себя крутой варбандой? Дикой сворой, которая рвёт глотки своим врагам?

– Систер, нам и так было зашибись. Одно дело бить морды всяким уродам, другое – когда нас мечтают шлёпнуть. Извини, планируют.

Кевин, который за последние две недели как-то слегка усох, влез в разговор. Но без особого огонька. Он, как и остальные, был предельно измотан и немного побит.

– Если смотреть на ситуацию как мой безмозглый брательник, то да, мы, типа, сами всё это устроили. Но для тех, кто не потёк мозгом, напоминаю: проблемы возникли ещё до того, как хоть кто-то узнал, что мы планируем победить в гонке. Так что все желающие могут пройти курс общей логики в учебном центре. Ещё вопросы и замечания есть? Ну, типа, мы в этом сами виноваты и всё такое?

– Долорес на почве тревоги за Рыжего потекла крышей. Не то чтобы я всерьёз это в вину вам ставлю, но чисто так, разговор поддержать.

Наша художница с недавнего времени носила на поясе десяток баллонов разных размеров, а на шее у неё болталась маска противогаза.

– Вопрос актуальный, но я напоминаю: Долорес и наши предки, оптом, свихнулись задолго до нашего рождения. Если что, нас тут вообще родили от скуки. Психов вообще может перекинуть от чего угодно.

– Так что вам там она сказала? Можно в подробностях? Или у вас есть серьёзная причина это скрывать? Рыжий-то там наговорил, но всё же. Я, конечно, могу спросить у мамы… – Давид шумно почесал себя под майкой.

– Маму ты, конечно, спроси. Это может быть ценно. Но судя по тому, что я там видела…

Звёздочка бросила на меня взгляд. Я почесал в затылке, и нехотя кивнул. Раз уж мы играем открытыми картами, то будет честно рассказать всем, как было дело…

Десять часов назад

Дом матушки Саймона

– Я счастлива, я так счастлива, что стала матерью пророка! Моё предназначение исполнилось! – и мама радостно заплакала.

Она обняла меня за плечи и уткнулась носом куда-то в район макушки.

Смысл слов дошёл до меня сразу, адреналин ударил в голову, но мягкие руки держали ничуть не хуже стальных кандалов.

В отличие от меня, Звёздочка соображала мгновенно. Я только успел увидеть мельтешение где-то на периферии зрения, а в следующее мгновение мама скрутила корпус, и убрала меня с собой с траектории движения стула. Со стола рухнула керамическая миска и распалась на осколки.

А Долорес скользнула Эльзе навстречу, всадила ей кулак в печень, схватила за кисть и снова крутнулась на месте. Эльза собрала лицом осколки глиняной миски, и болезненно вскрикнула.

– Всё как я учила, да, девочка? Я рада, что ты защищаешь моего сына.

– Ты рехнулась, старуха, да я…

Мама надавила, и с противным звуком вытащила руку Звёздочки из сустава.

– Деточка, мне надо с вами поговорить, и ты будешь меня слушать или добровольно, или я тебя разберу на запчасти, а потом починю, лучше чем было. Не время для игрушек.

Мама утёрла свободной ладонью слёзы, которые всё ещё стояли у неё в глазах.

А я смотрел на это, и… и ничего не мог сделать. А я ведь мог ударить. И плевать на котов, которые развалились на шкафу. Просто… Поднять руку на маму я даже в мыслях не мог. Это как поднять руку на бога… Я всегда говорил, что мама сумасшедшая психопатка, которая едва не убила всех жителей станции. Но она меня любила. И я её тоже.

А мама смотрела на меня, смотрела своим пронзающим, понимающим взглядом. И в этом взгляде было столько тепла…

И… я не смог. Просто стоял и смотрел.

– Тебя можно отпустить, маленькая фурия?

Долорес наконец обратилась к Эльзе. Та что-то буркнула.

– А вот это тебе пока не нужно.

Мама вытащила у Звёздочки из кармана шило, два шила, и клинок, к которому прикручен баллончик с газом.

Звёздочка со стоном села. Из ранок на лице текла кровь. Она бросила тяжёлый взгляд в мою сторону. И с вызовом уставилась на Долорес. Рука, вывернутая из сустава, висела плетью, но Девять нолей даже не стонала.

– И что дальше? Нас принесут в жертву? Мы пойдём резать людей на станции? Устроим оргию в честь явления пророка? Типа, раскрасим Саймона кровью и будем ему поклоняться?

– Девочка, ты уж определись, я сумасшедшая или дура.