Варвара Крайванова - Восемнадцатый

Малиника стояла, опираясь на спинку стула, у противоположного относительно Ямакавы края панорамного окна. Свет снаружи превращал ее в темный силуэт, но даже сейчас в ее внешности, казалось, не было ничего необычного: светло-русые, заплетенные в короткую толстую косу волосы, правильные, но не броские черты лица, темные, серо-синие глаза. Фигура из тех, что выглядит женственно даже в бесформенном комбинезоне, или, как сейчас, в старых, измазанных травой джинсах. Вязиницыну можно было бы назвать миловидной, но заурядной, если бы не взгляд. Семенов затруднялся объяснить, что не так с этим взглядом. Нет, он не был ни очаровывающим, ни властным, ни сострадающим, но каким-то образом от него всегда становилось легче, и появлялась уверенность, что всё будет хорошо.

Хотя сейчас у самой Малиники, судя по закушеной губе, такой уверенности не было.

Последним вошел Моррис, невыспавшийся и злой. Раздраженно прищурился, глядя на Ямакаву, и предложил начинать.

– Кто-нибудь в курсе причин замены? Что конкретно не так с МК? ― после короткой паузы спросил Арбогаст.

– Нет, у нас нет этих данных, ― Семенов отвечал абсолютно спокойно, надеясь, что его уверенность передастся остальным.

– Хорошо. Может, хотя бы новую расчетную вероятность успеха? ― Этьен специализировался на космической баллистике, и привык полагаться на модели.

Эту цифру Владимир знал:

– 87.3 процента.

В комнате повисла потрясенная тишина.

– А было 98.6, ― озвучил общую мысль Расти, заместитель Сильвергейма.

Краем глаза Семенов увидел, как Дебора едва заметно улыбнулась. Её и новая цифра вполне устраивала.

– Погодите, если это изменение действительно обоснованно, то они должны были пересчитать модель природы, а затем, как минимум дважды, модель колонии: до замены и после. Это не менее полутора лет! Неужели управление всё это время молчало?!

– Я уверен, что десять месяцев назад Левицки не был в курсе. Вернон? ― Владимир прервал свои объяснения, заметив остекленевший взгляд вейвера.

– Скорее всего, они собрали гибрид на основе модели развед-экспедиции. Расчеты для первых вейвов менее детальны, но так проще вносить изменения.

– То есть, цифра не точна?

Ямакава кивнул одними глазами.

Снова возникла пауза. Грегор пожевал губу и выложил то, что обязан был сказать как псих-координатор экспедиции, и чего Владимир боялся больше всего:

– Ситуация изменилась кардинально. Мы должны дать всем членам команды возможность решить, готовы ли они продолжать работу в новых условиях, или предпочтут уйти. Бюджет изменений это позволяет.

Моррис замолчал, и тяжелая тишина опять огромным воздушным шаром стала заполнять помещение, но лопнула от звенящего голоса Вязиницыной:

– Как раз наоборот.

Все удивленно посмотрели на нее. Малиника выпрямилась стукнув ножками стула об пол.

– Мы имеем доступ к актуальным моделям природы и колонии? ― внезапно обратилась она к Ямакаве.

– Нет.

Слово упало как тяжелый камушек.

– Мы должны заморозить любые существенные изменения кроме абсолютно необходимых. В первую очередь – состав экспедиции.

– Поскольку я уже точно туда не вхожу, я скажу то, о чем, я уверен, сейчас думает каждый, ― подал голос Ховер. ― Какого черта управление не озвучивает эту новую информацию? Открытость – один из ключевых принципов программы вейвов.

– Мда, без этих данных мы не сможем стабилизировать МК. Такая неопределенность может привести к катастрофе, ― кивнул Арбогаст.

Малиника усмехнулась.

– Не думаю, что нам нужно настаивать на оглашении причин. Скорее всего, они достаточно весомы, чтобы отложить полет на десяток лет, а то и вовсе отказаться от Вудвейла. В любом случае, это означает, что никто из здесь присутствующих, после стольких лет и усилий, скорее всего никогда уже не будет строить новый форпост человечества, ― в голосе главы биологов звучал горький сарказм.

Помолчала секунду. Хмыкнула.

– У нас больше нет МК. То, что мы использовали до вчерашнего дня, было построено на модели природы с принципиальным и неизвестным нам изъяном. Всё, что теперь мы можем, – это стабилизировать осколки, в расчете на то, что сможем собрать паззл снова, когда данные станут доступны.

Взгляд Вязиницыной, блуждавший по комнате, остановился на Ямакаве. Тот столь же пристально, не моргая, смотрел в ответ.

– Если этот секрет настолько серьезный, что может привести к отмене колонизации, возможно, отказ от экспедиции – разумное решение, ― поднял бровь Ховер. ― Сейчас всё это выглядит как интересный способ самоубиться.

– Зная Робби Левицки, можно быть уверенными, что риск не настолько высок, ― мягко возразила Маккой. ― Скорее всего, новая информация будет выглядеть страшно в глазах общественности, но у директора осторожности больше, чем у нас всех вместе взятых, и он-то в курсе, какого конкретно кота в мешке нам подсунул Уилл. Так что мы вряд ли простим себе, если вытряхнем этого кота раньше времени.

– Что до неопределенности, ― подхватила Малиника, ― так у homo sapiens за плечами миллионы лет биологической и тысячи лет культурной эволюции, совершенствовавшей нашу способность действовать в неопределенности. Мы вполне в состоянии компенсировать нехватку процентов собственными мозгами и интуицией.

Когда Вязиницына замолчала, Владимир вдруг заметил, что что-то неуловимое, но важное изменилось в атмосфере конференц-зала. Гнетущее давление уступило место спокойному уюту, и Семенов понял, что переломный момент пройден успешно. “Спасибо, Лина!”

– Мы должны принять решение. Есть ли другие предложения? ― тишина. ― Возражения? Нет? Тогда мы замораживаем кадровый состав колонии и вводим мораторий на любые существенные изменения, ― Владимир кивнул, благодаря присутствующих и показывая, что совещание окончено.

– Хм, а это будет интересно, ― Сильвергейм встал, подошел к Ямакаве и направил указательный палец тому в нос. ― Имей в виду, желтоглазый, тут не развед-вейв! Если кто-то из твоих угробится, или, того хуже, кого-то угробит, мы вас прямом смысле заморозим, все отправитесь в криокамеры до третьей волны! Это понятно?

Не дожидаясь ответа, Арчибальд развернулся к выходу. Вернон промолчал.

* * *

Хилмид, 2549-05-26 13:40

После совещания прошло три недели, но жизнь на базе Вудвейла так и не вернулась в привычное русло. Владимир в который раз убедился, что собрал прекрасную команду, ведь вместо недовольства и страха колонизаторы будто вздохнули свободнее, не связанные теперь зашкаливающим процентом успеха, и это неформальное разрешение не быть больше идеальными только подогревало энтузиазм. Восемнадцать возвращенцев на удивление органично вписывались в эту новую атмосферу. Более того, Семенов отчетливо видел, что после того, как люди Ховера стали появляться на базе только периодически, пропала некоторая формальность и натянутость в отношениях между научным подразделением и остальными членами команды. “Похоже, мы были слишком совершенными”.