Роман Титов - Темный исток. Гробницы пустоты

– Тогда я тем более не понимаю, что держит всех этих людей здесь. Давно бы сбежали и дело с концом.

– Риомм не помогает коддас, как я уже сказал, но это еще не значит, что он за ними не приглядывает. Раз в четверть оборота вокруг местного светильника орбиту сфер пересекает акаш. Не сближается и на связь не выходит. Но одного его появления достаточно, чтобы вся местная братия забилась в норы и тихонько ждала, когда напасть минует.

– Жуть какая-то, – признался я.

– Вот именно! – кивнул контрабандист, стукнув кулачком по столешнице. – Жуть. И еще какая! Коддас накрепко заперты в этом гадюшнике. И пока Риомм не передумал, единственный их выход – нищенствовать и молиться.

– И кому же они молятся? – вставил Мекет, впервые за время скромной трапезы открыв рот не для того, чтобы отпить чаю.

– Всем богам, которых знают, – заявил Д’юма с убийственной серьезностью, – потому что больше им не на кого рассчитывать.

– Не на кого, кроме тебя, очевидно, – заметил брат.

Отпустив шарик с чаем, Д’юма уставился на него.

– Ты пытаешься мне польстить или нагрубить, Мекет?

На что Мекет ответил с не самой искренней улыбкой:

– Думаю, всего понемногу. – Перехватив в воздухе едва не сбежавший от хозяина чай, он вернул его Д’юме со словами: – За всей этой болтовней об угнетенных беженцах, мы упустили из виду настоящую причину нашего появления. Меня не интересует, насколько ты сроднился с коддас. И каким героем они все тебя считают – тоже. Мы оба знаем, что ты на самом деле за фрукт, а потому даже не надейся, что я позволю завербовать братишку в твою унылую конторку.

Поперхнувшись чаем, Д’юма закашлялся.

– С чего ты взял, что он вообще мне нужен? – поинтересовался он, пытаясь утереть выступившие на глазах слезы и не смотреть в мою сторону.

– Кончай уже, – бросил Мекет.

Д’юма сразу как будто сник, чем удивил меня сверх всякой меры. Я и не подозревал, что у Мекета на него такое влияние. Или это очередная игра?

– А чего это ты за него решаешь? – внезапно спросил контрабандист, указывая на меня пухлым пальцем. – Что, если он сам решится?..

– Не решится, – убежденно отрезал брат.

– На что не решусь?

– На священный поход Д’юмы против Риомма, который он уже затевает лейр-его-знает-сколько лет, – без капли энтузиазма пояснил для меня Мекет. – Или ты думаешь, он просто так из тебя тут слезу выжимает? Этот хитрый хрен давно мечтает, чтоб Империя захлебнулась в крови, но все никак не подгадает хорошего момента. А местные – это так, способ развязать конфликт. Да он плясать будет, если однажды Риомм действительно вдарит по коддас.

– Это правда? – изумился я, уставившись на пухлого контрабандиста.

– Твой братец большой любитель все упрощать, – кисло отозвался тот. – Да, я не поклонник Империи. Однако это не значит, будто готов жертвовать несколькими тысячами коддас, лишь бы надеть Риомму трусы на голову.

И все же он не признал, что не планирует вытворить нечто подобное в будущем.

– Вот что тебе стоит усвоить, пацан, – сказал Д’юма. – Первое, что ты сделаешь, когда вернешься на свой блестящий кораблик, отправишь провонявшие шмотки в утиль и примешь вибродуш. Этим же бедолагам такой роскоши не видать, как своих ушей! Я уже не говорю о нормальном сне при стандартной гравитации и горячей еде. Об этом тут и мечтать забыли. И если парочке лоснящихся от устриц политиканов придется немножко понервничать из-за того, что я и мои люди попробуют сделать что-нибудь шумное, что ж, я считаю, не велика беда. Потерпят. Как все мы терпим.

– Смотри не заиграйся, – бросил Мекет. – Ты не хуже моего знаешь, какими мелочными бывают риоммские чинуши.

– Тебе-то что, Мекет? – откликнулся Д’юма. – Ты к Риомму привязан так же, как небесный прыгун к земле. Сегодня ты здесь, завтра – там. На одном месте не удержишь. К тому же, я слышал, как ты наподдал тому серому стражу. На твоем фоне, я для них просто пустышка.

– Это пока. К тому же у Риомма всюду уши.

– А у меня тоже! Старый Д’юма еще знает, откуда и куда подует солнечный ветер. А здесь так и подавно. Заранее знаю, кто и когда чихнет. Пусть даже чихотой страдает истинный лейр.

– Я уже сказал, что я не лейр.

Но на мои слова внимания не обратили.

– Поэтому ты так страстно заинтересовался Мозголомом? – спросил брат, сощурившись. – Увидел что-то, что пришлось тебе по душе?

– Да брось, Мекет, – плотоядная улыбка расцвела на физиономии контрабандиста, – ты прекрасно знаешь, что я не питаю слабости к смазливым молоденьким мальчикам, пусть даже с таким экстравагантным прозвищем.

– Только к их экстравагантным способностям, – вставил брат. – Ты прав, я очень хорошо тебя знаю. И потому моим ответом будет «нет». Ты понятия не имеешь, с чем пытаешься связаться.

В ответ Д’юма продемонстрировал мелкие заостренные зубки.

– А мне кажется, имею. Я, знаешь ли, с Желтым Малышом делил не только постель…

Невольно представив себе этот неординарный дуэт, я чудом удержался от того, чтобы брезгливо поморщиться. Вышло бы не очень красиво. Внимательные глазки Д’юмы в этот момент как раз пристально за мной наблюдали.

– А можно без подробностей? – попросил Мекет.

– Извольте, – миниатюрный герой-любовник снова осклабился и спрятался за чайным шаром. – Все это я говорю к чему? Мне, знаешь ли, тоже ведомы кое-какие из ваших общих тайн.

– Так это ты даешь пищу тем слухам, что распускают пираты? – Мекет звучал чуть ли не обиженно. – Им всего-то пришлось искать новый притон, вместо разнесенного Дей-Прим.

– Слегка приукрашиваю, – скромно потупился контрабандист. – Да и то лишь для того, чтоб у определенных людей не сложилась истинная картинка событий. А сказки ведь все любят. Особенно такие, в которые трудней всего верится.

Под его изучающим взглядом я снова ощутил неловкость и дискомфорт, что донимали меня при первой встрече. Я нутром чуял, Д’юма что-то замыслил, притом с явным замахом на мое непременное участие. Стоило ли добавлять, насколько мне это не льстило?

Решив чуть изменить русло беседы, я поинтересовался:

– Что это, кстати, за инфочип, о котором вы столько болтаете?

– Кое для кого это почти такая же мифическая вещь, как Игла Дживана, – усмехаясь, проговорил Д’юма. – В кругах контрабандистов и инфоброкеров нет тех, кто не мечтал бы ею обладать. Это чип, на котором собраны все данные обо всех сделках и операциях, что провернула Желтый Малыш за свою насыщенную событиями жизнь. И их участниках, разумеется.

Это меня не сильно удивило. Учитывая род деятельности Желтого Малыша, ждать от нее чего-то подобного скорей было логично. Экстравагантная дамочка с не менее экстравагантным именем за свою жизнь могла нажить немало влиятельных врагов, у которых хватило бы и сил и упорства, чтобы постараться избавиться от той, что слишком много знает. Малыш это, наверняка, понимала и таким незатейливым способом обезопасила себя. Другой вопрос, зачем все это Мекету? Чего он там надеется найти? Или наоборот хочет стереть что-то, что могло открыть о нем нечто еще более неприятное? Сейчас, когда вся Галактике в курсе, что Малыш мертва, спрос на чип с секретами должен взлететь до космических высот. Включая тех, кто мог захотеть припомнить моему братцу его прошлые делишки. В уме сразу же всплыло звучное имя клана Феб и лицо их очередного главаря Наро’Тика Треззлы…