Анна Батлук - Невеста по службе

Прекрасный парк с идеально зелеными, несмотря на раннюю весну, газонами окутался неприятным шумом, полным злорадства и какого-то жуткого наслаждения жестоким зрелищем.

К конкурсантке быстро подошел врач, осмотрел ее и вколол лекарство. Девушка очнулась, но выглядела ужасно: синие потрескавшиеся губы, бледное лицо и выступившие кровавые капилляры в белках глаз. Охрана помогла невесте добраться до крыльца, нас снова выстроили в линию, причем последнюю девушку придерживали с обеих сторон соперницы. Как и задумывалось, сделали групповое фото, и только тогда нам разрешили пройти в холл дворца.

Когда захлопнулась тяжелая дверь, отрезая нас от гама, царящего над парком, я почувствовала невообразимое облегчение. Боль тяжелыми тисками сдавила виски, и я несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Злило все: и хихиканье некоторых из конкурсанток над пострадавшей, и равнодушие организаторов отбора – девушке даже стул не предложили, а меж тем она так ослабла, что с трудом держалась на ногах. Наплевав на презрительные взгляды, я подошла к своей так называемой сопернице и подхватила ее под руку, помогая выпрямиться. Она взглянула на меня с благодарностью и слабо улыбнулась.

В холле, рассматривая нас с идеально отрепетированным превосходством, стояла высокая женщина в строгом сером платье и гладко зачесанными назад волосами. Доктор, чуть ли не отталкивая невест, подошел к женщине и тихо заговорил, что-то быстро объясняя. Во взгляде женщины явно промелькнуло еще и раздражение.

– Приветствую вас, невесты принца Максимилиана. Меня зовут Кларисса, и я главная сваха нынешнего отбора. По всем вопросам, которые у вас имеются или которые возникнут впредь, вы должны будете обращаться ко мне.

Сваха обвела нас тяжелым взглядом, и у многих вопросы застыли на губах, так и оставшись невысказанными. У многих, но не у Велании Олькутт. До крайности самоуверенная в себе девушка шагнула вперед, привлекая внимание, и визгливо спросила:

– Где принц? Я вообще-то ожидала, что он нас встретит, но…

– Но встретила вас строгая старуха в чопорном платье, – спокойно перебила ее Кларисса. Насчет старухи она явно погорячилась – на вид ей было не больше пятидесяти лет. – Я понимаю, дорогая, твои грезы, что принц начнет отбор прямо в холле и, естественно, сразу же выберет тебя. Надеюсь только, что в твоих мечтах отбирал он будущую императрицу не по тому, какая она умелая в постели – шлюхи империи ни к чему.

От такой отповеди Велания покраснела, с яростью взирая на сваху, но сказать ничего не посмела.

– С твоего позволения я продолжу? – насмешливо уточнила Кларисса, и стушевавшаяся Олькутт опять промолчала. – В первую очередь мне хотелось бы сказать о правилах пребывания во дворце. В Центральном павильоне, равно как и в правом крыле, вы появляться не должны. На откуп вам и проходящим в рамках отбора испытаниям отдано левое крыло, принадлежащее принцу Максимилиану. – Заметив, как загорелись хищным пламенем глаза участниц, Кларисса усмехнулась. – Разумеется, на время отбора его высочеству выделены покои в правом крыле. В обычное время помещения, находящиеся там, принадлежат Виктору, но…

Я усмехнулась. Может так случиться, что после отбора регенту не выделят покоев ни в одном из крыльев дворца, так что переселение принца можно считать условным – скоро ему официально будет принадлежать вся империя.

Девушки издали единый разочарованный стон – Максимилиан поступил очень мудро, переселившись, иначе его покои оккупировали бы в первую ночь. Только вот возникали сложности с моим заданием – интересно, как подслушивать важные разговоры и ловить мимолетные взгляды, если я буду постоянно находиться в окружении одних только конкурсанток. Заверения Ингириха и Роила в том, что мне дозволено будет блуждать по дворцу в непосредственной близости от принца, рассыпались прахом, хотя и в самом начале не выглядели такими уж правдоподобными. Вся эта доверенная мне операция мало того что была не продумана, так еще и выглядела откровенно глупой. Не удивлюсь, если майор с подполковником придумали ее самостоятельно, желая заработать дополнительные нашивки на мундир.

– Гулять в парке вам дозволено с девяти утра до девяти часов вечера. Будете застигнуты под деревом в одну минуту десятого – без разговоров удаление из отбора. Исключение – личное разрешение принца либо же мое.

Я чуть не засмеялась, когда заметила, что некоторые из девушек пришли в полнейшее отчаяние, – уверена, их планы по вычислению окон Максимилиана и десантирование с ближайшего дерева прямо к нему в спальню, дабы повысить свои шансы на победу, только что рассыпались в прах.

– А если принц пригласит меня ночью в парк? – громко вопросила девица с платиновыми волосами и пухлыми капризными губками. По дорожке она шла как раз за мной, и я слышала ее имя – Кароль Вилз. – Что тогда? Прощаться с ним без пяти минут девять?

Кларисса насмешливо закатила глаза, поражаясь чужой глупости:

– Девушка, позвольте дать вам совет: пореже открывайте рот, иначе свидания с принцем вам не видать. Я же только что сказала: личное разрешение принца аннулирует запрет на прогулки ночью в саду.

Кароль страдальчески сморщила гладкий, без единой морщинки лобик.

– Не поняла, – не обращая внимания на мудрый совет свахи, опять протянула она, хлопая ресницами. – А если меня пригласит на свидание принц, мне нужно у него спрашивать разрешение?

Кларисса устало отмахнулась от девушки и, предоставив Кароль самостоятельно справляться с нахлынувшими на нее рассуждениями, спросила:

– Телефоны сдали все?

Ответ был бы излишним – сваха знала, что нас обыскали.

– Разговаривать вы можете по дворцовому телефону. С кем угодно, но… – Кларисса выдержала долгую паузу, – строго ограниченное время. На всех девушек выделяется два часа телефонной связи в день. С этим временем вы вольны поступать как угодно – может потратить и одна из вас за раз, а можете по-честному разделить на всех. По истечении условленных минут телефон просто-напросто выключается.

Раздались возмущенные крики – шутка ли сказать, всего два часа на двадцать шесть девушек, каждой из которых жизненно необходимо поделиться впечатлениями об отборе с родными и подругами. Я так вообще похолодела – неизвестно, как теперь поддерживать связь с майором и как узнать о продвижении расследования по Хопсвуду. У Ирека слишком много своих незакрытых дел, и, если обойтись без регулярных напоминаний, к моему он может отнестись с недопустимой халатностью.

Кларисса с затаенным злорадством осмотрела наши погрустневшие лица (что-то мне кажется, она та еще стерва) и продолжила: