Маир Арлатов - Воскрешающая 2. Среди пауков. Книга вторая

И тут свет фонарей ослепил меня.

− Лануф! – слышала я очень знакомый голос. – Что ты здесь делаешь?

− Не−ет! – закричала я. – Не подходи! Уйди прочь, уйди!

Призраки! Только этого мне не хватало!

− Лануф, − я не ослышалась, мне действительно слышался голос Татхенгана.

− Стой, − второй голос принадлежал Энрико, и он пытался остановить султана.

Мне они мерещились призраками, окруженными божественным сиянием.

− Уходите! Энрико, и ты призрак?.. Уведи его. Уведи! Скажи ему, что он найдет ее там… Она там! Уходите!

− Это она, да? Скажи мне, она? – взволнованно спрашивал призрак султана. Фонарь на его шлеме создавал иллюзию нимба.

Я так отчаянно хотела, чтобы призраки исчезли, позволив мне закончить начатое. А главное, чтобы Татхенган не видел, что судьба сотворила с его любимой женщиной. Я не могла определенно сказать, что существо, которое я прятала от фонарей, прикрывая своим телом, было Ирлисой. Я, как и Татхенган просто верила, что это она.

− Нет! Нет! Не она! – кричала я, пребывая на грани нервного срыва. – Уйдите, умоляю…

− Хорошо, хорошо, − торопливо проговорил султан. – Я отойду. Я не буду мешать, − и прошептал, обращаясь к Энрико: − Помоги ей.

Султан сделал, как обещал. Против присутствия Энрико я не возражала. Подходя, Энрико заметил кровь на моих руках.

− Лануф, что происходит? У тебя кровь…

− Тише. Посвети сюда, − я показала рукой в сторону головы.

− О, Боже! – воскликнул он, неожиданно выронив фонарь. Фонарь не отключился. Его желтый луч света застыл на обезображенном лице.

− Замолчи!

− Извини, − он спешно поднял с земли фонарь. – Она мертва?

− Не отвлекайся. Я не могу оживлять в темноте.

Энрико больше не отвлекался. Он светил на уродливое лицо, пока я не поняла, что мертвец оживает.

− Побудешь с ней? – тихо спросила я.

− Не думаешь ли ты, что я боюсь мертвецов?

− А я боюсь.

− Ты назвала меня призраком…

− А кто ты?

− Я кто угодно, но не призрак.

− Тогда, что ты здесь делаешь вместе с султаном и… только привидения могли здесь меня найти.

Я встала и, пошатываясь, стала отходить. Мне хотелось убежать отсюда, иначе, казалось, я сойду с ума. После яркого света, глаза совершенно ничего не видели перед собой. Я наткнулась на песочную стену, заросшую мхом и, перебирая по ней руками, ускорила шаг. Мне казалось, шла я слишком долго.

Стена круто оборвалась. Пришлось идти на ощупь. Постепенно я стала различать неясные контуры стен. Далеко впереди за очередным поворотом мерцали тусклые блики света. Это либо выход на поверхность планеты, либо свет прожекторов корабля, либо… Татхенган. Если это он, я должна с ним поговорить о Нацтере. Что с ним?

Я побежала, спотыкаясь о камни. Едва успев свернуть за угол, столкнулась с султаном. На всякий случай, пятясь, я прижалась к стене и начала медленно его обходить. Сердце трепыхалось так, что едва не разорвалось на части.

Татхенган не спускал с меня глаз. В тот момент, я могла поклясться, что он очень похож на живого.

− Нацтер тоже… умер? – с трудом проговорила я.

− Умер? С чего ты взяла?

− Но ты…

− Я живой, поверь.

− Не−ет… − я замотала головой.

− Лануф, ты не единственная, кто может воскрешать, − он приблизился и протянул руку, − потрогай я не призрак.

Я с опаской дотронулась до его руки. Она была теплая и мягкая. Чтобы поверить, мне нужно было большее, чем просто рука. Я коснулась его локтя, затем плеча. Пальцы мои нервно дрожали.

− Лануф, как ты ужасно выглядишь… − сочувственно произнес султан и сжал мою ладонь. Но я высвободила руку и дотронулась до его щеки, провела по лбу.

− Я живой, Лануф. Это Зайрай оживила меня.

Он прижал мою руку к своей щеке.

− Я живой. Я очень рад тебя видеть. Если бы ты знала, как мы все переживали за тебя. Твои страдания закончились. Мы скоро покинем эту планету.

Нас отвлекли шаги. Энрико шел к нам, поддерживая хрупкое, пугливо вздрагивающее существо, накрытое с головой его кожаной курткой.

− Ирлиса!

Существо, вздрогнув, остановилось.

− Не подходи! – выкрикнула она, вырвавшись из рук Энрико.

Голос существа уже не хрипел. Я узнавала в ней голос Ирлисы.

− Ирлиса… − глаза Татхенгана заслезились, он рванулся к ней.

Ирлиса повернулась к нам спиной, закрывая лицо курткой.

− Я недостойна тебя, я стала страшной, ты должен оставить меня здесь!

Слова Ирлисы меня напугали. Неужели на ней все еще сохранились язвы и струпья? Она отворачивалась, скрываясь от света.

− Оставьте меня в покое!

− Что ты такое говоришь, Ирлиса? – Татхенган осторожно подошел к ней, но боялся дотронуться. – Я люблю тебя.

− Нет, меня нельзя любить, − всхлипнула Ирлиса. – Если ты убьешь меня, это будет милосердие.

− Я люблю тебя. Я очень долго тебя искал…

Он решился, наконец, и дотронулся до испуганной женщины. Я не могла спокойно смотреть на эту сцену. Неужели я все сделала напрасно? Не выдержав, я уткнулась в ладони и заплакала навзрыд, украдкой поглядывая на султана.

− Не смотри, − отчаянно молила женщина, − я уродина. Меня нужно бросить. Я не смогу жить как прежде…

Татхенган прижал ее к себе и аккуратно убрал от лица куртку. Напрасно Ирлиса пыталась вырваться и убежать. Муж держал ее крепко.

− Нет, нет… − заплакала Ирлиса, закрыв лицо руками.

− Успокойся, все хорошо…

− Не смейся надо мной. Я знаю, как выгляжу. Я чудовище! – и едва слышно прошептала: − Отпусти меня, я хочу умереть…

− Нет, не отпущу. Ты полетишь со мной. Ты моя жена! − он с силой отнял от ее лица руки. А я зажмурилась, ожидая крика ужаса. Но крика не было, лишь пронзительная тишина…

− Боже, Ирлиса, тебе незачем прятать свое лицо. Оно прекрасно!

Но Ирлиса не выдержала душевных терзаний, ноги подкосились, и она, обессилев, повисла на руках своего мужа.

− Что с ней? – спросил Энрико у султана.

− Без сознания.

− Скажи, с ней все в порядке? – взволнованно произнесла я.

− Да, абсолютно. Не понимаю, почему она себя назвала уродиной?

Но я−то понимала. От нахлынувших радостных чувств, я заплакала пуще прежнего.

− Лануф, ты чего? Все же в порядке, − встревожился Энрико.

От его слов я зарыдала в голос.

− Срочно, веди ее на корабль, − велел ему султан.

Сам он решительно поднял жену на руки и заторопился в дорогу.

− Может, тебя тоже отнести на руках? – предложил Энрико, подбирая, лежащую на земле куртку. Я отрицательно замотала головой. Хоть ноги меня, честно говоря, не держали, носить себя на руках я никому, кроме мужа, не позволяла.

Тут щелкнул передатчик и заговорил голосом Анатабель:

− Лануф, зачем ты отключила камеру?

− Я не отключала, − прохныкала я, − батареи сели.

− Эй, что с тобой? Ты плачешь? Что случилось?