Василий Мушинский - Не боги

Испытав легкий толчок самодовольства, старший лаборант Ким прошел по папкам с доступом непосредственного начальства и вывел на экран данные. И ничего. Часть внешних картинок отсутствовала. Одна показывала раскуроченный борт. Внутренние помещения не показывались вовсе.

– Да, что же это – подумал вслух Виктор. Нервозность и тревога в голосе звучали на грани истерики.

– Связь. Связь, где ж ты.

Связи с кем бы то ни было не получалось. Хуже того – комм мигнул и сдох, оставив комнату в темноте.

От растерянности Виктор выпустил из рук коробку с тараканом. Коробка медленно уплыла куда-то во тьму. Стало не только страшно, но и невыносимо тоскливо и обидно. Только что рядом было все человечество и экипаж. А теперь ни души вокруг, даже таракан, мать его тараканью, уплыл.

Кима захлестнуло щемящее чувство обиды и обреченности.

– А вдруг я последний выживший человек на корабле? Что если все мертвы и лишь я пока жив. Именно поэтому молчит внутренняя связь. Поэтому нет ремонтных роботов, зашивающих обшивку корабля.

Охваченный меланхоличными мыслями, он уставился на молчащий наручный коммуникатор, слабо светившийся на его руке. Тщетно попытавшись еще раз вызвать связь, он разочарованно глубоко вздохнул и, прикрыв глаза, позволил легкости охватить не только его тело, но и мысли. Пускай все идет своим чередом, думал он, судьбе лучше знать, как будет выглядеть его будущее.

Но через мгновение, как это часто бывало, легкость, что охватила его душу, превратилась в ноющую пустоту и грусть. Покорность фатализма сменилась на тревожные сомненья. Так просто обмануть самого себя. Возложить ответственность за события на предначертанную свыше судьбу. Вот только здравый смысл говорил, что виноват лишь ты сам.

Не судьба определила его на исследовательский корабль, Виктор сам подал заявку в экипаж «Дежнева». Здесь незачем пенять на мистичность судьбы. Все, в том числе и он – знали, что корабль, запросто может не вернуться назад.

Даже лучше других, потому что ты больше знал о судьбах других экспедиций. И подобных экспедиций вообще.

Он ведь сам принял это решение! Пусть и на эмоциях, пусть как ему казалось от безнадежности. И вот, теперь…Если умирать… Нагло лез наружу давно спрятанный в глубине души откровенный вопрос, правильно ли он поступил? И даже сейчас Виктор не знал, как на него ответить.

Вспомнилась сладкая, безмятежная юность. Память легко воспроизвела одно из самых ярких впечатлений его детства – радость отца при отправке «Пророка». Тот бы сейчас не сомневался, все – «во имя науки», «во имя человечества».

– Неудачи в карьере. Все еще лаборант в свои тридцать. Ах, как это было больно, для подающего надежды с детства, сына видного ученого.

Стоила ли попытка все ж таки поймать синюю птицу за хвост – игры со смертью?

Особенно, если все же умирать?

Отказ – в ответ на предложение пожениться. Ведь жили вместе и не один год. И все равно отказ. И разбежались.

Тошно. Больно. И ничего не исправить…

Стоило ли пытаться заглушить все чувства и мысли – лихим гусарским жестом?

Надоело. Хватит. Заткнись. По крайней мере отец бы мной гордился.

А сейчас …

Виктор подрегулировал ручной комм в режим фонарика. Дверные перегородки заклинило и вскрыть нечем. Луч выхватил из темноты начавшую таять ледяную пленку. А пиктограмма на комме показала, что в отсеке опять появился воздух в нужной дозе.

– Таак, если на корабле все же не все так плохо и есть живые, то через пару тройку часов начнется спасательная работа (голосок внутри хмыкнул – или не начнется…).

– В наборе экспериментальных реактивов есть раствор этилового спирта. Вот это точно то, что нужно «гусару науки» что бы не скучать эти часы между жизнью и смертью. – Хмыкнув курносым шнобелем, Виктор примерно сориентировался в помещении.

Он подплыл к нужной панели и потыкал пухлыми пальцами в сенсор. Обесточено.

– Тогда мы тебя попробуем по – другому – Лаборант поочередно отжал механические крепежи и оперевшись ногами в стену, вытащил весь блок. Покрутив в руках здоровенную стеклопластиковую дуру –контейнер, он наконец нашел нужный разъем. С разгорающимся азартом на лице Виктор выдавил пальцем из гнезда гибкую пластиковую капсулу -тюбик.

– Эврика! – Счастливый, как обезьяна, доставшая хитро спрятанный банан Виктор Ким кувыркнулся в воздухе.

– Йох хо хо, пятнадцать человек на сундук мертвеца, и блин тюбик спирта. Да здравствует величье человеческого разума!

Еще раз полюбовавшись на маркировку Це два Аш пять о Аш, он, неожиданно для себя самого, развеселился.

Высветив и выловив коробку с тараканом, Виктор торжественно заявил.

– Выпьем, брат, стоя, за славную судьбу великих первопроходцев.

Откинув забрало шлема, он поднес гибкую емкость в кулаке ко рту. В этот момент тело налилось тяжестью и Виктор Ким пре неудачно упал на пол. От боли и обиды ему захотелось сказать что-то длинное и крайне неинтеллигентное. Но не сказал. Затылок приложило обо что-то твердое, по лицу потекло что-то соленое – и обиженно злое Б…Зависло. А потом – была только темнота.

Рулевая рубка «Дежнева».

В рабочем кресле перед коммом с клавиатурой управления сидел человек несколько ниже среднего роста, крепкого телосложения. Больше – скафандр с закрытым зеркальным забралом увидеть не позволял. Но сам скафандр, на груди которого справа от ключиц до подреберья была прорисована эмалью система наградных планок – был примечателен. Как этой раскраской, так и сдвоенными петлицами армии и космофлота одновременно. При всей яркости отделки, щедро украшенной эмалью и металлами, это не выглядело нелепо и пестро, некой эстрадной бутафорией. Нет. Вечный мужской инстинкт, заставляющий завороженно любоваться оружием, узнал бы в этом иное. Это был тот древний жестокий шик, который позволяли себе матерые людоедские вожди, гусары или асы боевых машин.

С экрана на человека, со знаками капитана, смотрели окошки с теми же зеркальными щитками скафандров, плюс одно лицо.

Капитан молча ткнул сенсор. С экрана заговорил крупный рослый мужчина со знаками старпома. Хорошо поставленный голос, не лишенный мелодичности, выводил.

– Мы получили очень серьёзные повреждения. Что бы это ни было -повторение нас прикончит. Надо объявлять боевую тревогу – людей по капсулам и шаттлам. Часть по боевым постам – может и пригодится. Запускаем двигатели и быстро уходим к ближайшей планете. Успеем –хорошо.

Капитан, сделав жест ладонью говорившему, переключил сенсор.

Заговорил сухощавый человек со знаками старшего инженера.

– Два удара сильно повредили корпус. Из того, что ясно сейчас – разбит основной двигатель. Вспомогательные – по приборам частично работоспособны. Горючего почти нет. Больше сказать -надо разбираться.