Игорь Ковриков - Война двух миров 2. Битва на Земле

– Итак? – громко спросил гвардеец, – кто это такие?

Академик вдруг посмотрел на две фигуры, сидящие в креслах, каким-то особенным взглядом.

– Перед вами находятся образцы самого современного оружия во Вселенной, – как-то торжественно произнёс он. – Последнее слово нашей военной науки. Это плазморги – совершеннейшие и практически неуязвимые солдаты. От них невозможно скрыться и, самое главное, что их нельзя уничтожить. Это помещение – камера изучения боевого излучения на организм землян, и обычно в этих креслах сидят люди. Лаборатория испытания вооружений находится в другом месте, но эту камеру мы решили разместить здесь, поближе к тюрьме. Иногда мы сажаем сюда роботов, и вы знаете, не каждый робот может выдержать некоторые виды боевых лучей, а уж от длительного воздействия боевого излучения почти каждый из них выходит из строя. Но плазморги остаются боеспособными даже после того, как их подвергают излучению, причём любой длительности и мощности.

– Расскажите подробнее, – попросил штурм-лейтенант.

– Всё дело в материале, из которого они сделаны, – продолжал академик. – «Металлическое электричество», изобретение профессора Кит Турра.

– «Металлическое электричество»? – переспросил Мит Горр, удивлённо покачав головой. – Как такое возможно?

– Мы знаем, что электроэнергия всегда существует в неустойчивом состоянии. Как только ее производят, то сразу используют. Именно поэтому ее невозможно складировать, а накапливать можно только в ограниченных количествах в химических элементах и конденсаторах. Но иногда возникают загадочные явления, которые показывают, что электричество в природе может существовать и в твёрдом состоянии. Например, шаровая молния. Электроэнергия собирается в энергетическую плазму огромной мощности и некоторое время существует в таком состоянии. Так вот: профессор Кит Турр нашёл способ превращать энергетическую плазму в твёрдую материю.

– Фантастика! – воскликнул штурм-лейтенант, удивлённо глядя на плазморгов.

– Да, – кивнул Лок Вурр. – Таким образом, плазморги состоят из энергетической плазмы. Отсюда их название.

– Понятно, – сказал Мит Горр. – Значит, скоро они заменят боевых роботов.

– Когда плазморги вступят в бой на Земле, у её обитателей не останется ни единого шанса.

Гвардеец опять посмотрел через стекло и вдруг заметил, как один из плазморгов открыл глаза и повернул голову в его сторону. Мит Горр увидел спокойную холодную улыбку и пустые ничего не выражающие глаза, и ему сразу стало не по себе от этого взгляда.

Машина для перемещения во времени была похожа на гигантскую прозрачную призму, поэтому она и называлась «временнОй призмой». Сверху она была накрыта огромным прозрачным колпаком кубической формы защищающим всех окружающих от спид-излучения. Меш Нерр находился внутри этого кожуха около призмы и сидел в огромном кресле, которое было соединено с блоком приборов проводами разной толщины. Около кресла стоял штаб-генерал Диш Гирр и в сотый раз повторял одно и то же, но несмотря на это, фрегат-капитан терпеливо слушал, не показывая признаков раздражения. «Призма» была сконструирована таким образом, что могла перемещать в пространстве предметы из любой точки планеты, надо было только знать координаты. Но министр Диш Гирр настоял, чтобы перемещение было осуществлено именно отсюда.

– Не входите в контакт с самым высшем руководством, – в который раз повторял министр. – Найдите людей, находящихся на вторых ролях в государственной иерархии. Выбирайте не бестолковых фанатиков, всецело поддерживающих существующий режим, а людей думающих, амбициозных, которые готовы что-то менять в существующем строе. Покажите им возможность вашего оружия и объясните, чем мы можем им помочь в борьбе против их врага.

– Я всё давно понял, господин штаб-генерал, – поморщившись ответил Меш Нерр. – Буду действовать так, как вы сказали.

– Связь может давать сбои, – продолжал министр. – Будьте к этому готовы. Желаю удачи.

С этими словами Диш Гирр развернулся и вышел из защитного кожуха. Дверь автоматически закрылась, и на табло начали мелькать цифры, показывая обратный отсчёт.

10; 9; 8; 7…

Замок Вифельсбург.

Германия. 20 июня 1941-ого года.

В огромном кабинете за большим резным дубовым столом сидел худощавый человечек в форме Райхсфюрера СС. Он что-то торопливо писал, и при этом его пенсне мелко шевелилось и сверкало в свете камина. Стол, за которым он сидел, казалось, был величиной с футбольное поле, и человечек совершенно терялся на его фоне. С первого взгляда его даже трудно было заметить, и, если бы не его мундир, то вряд ли, глядя на него, кто-нибудь бы подумал, что этот тщедушный человечек имел в Третьем Рейхе почти неограниченную власть, потому что был главой самой могущественной организации фашистской Германии.

Человечек закончил писать и отложил ручку. Он взял исписанный листок в руку, наверное, намереваясь перечитать написанное, но в это время в дверь осторожно постучали.

– Войдите! – громко сказал человечек за столом.

В кабинет проник адъютант в парадной форме и аксельбантах.

– Приехал группенфюрер Гейдрих, Райхсфюрер, – доложил он.

– Просите!

Адъютант посторонился, и в кабинет стремительной походкой ворвался человек в форме генерала СС. Он остановился перед столом Райхсфюрера и, вытянувшись в струнку, вскинул правую руку в нацистском приветствии.

– Хайль Гитлер! – воскликнул он.

– Хайль, – лениво ответил Гиммлер, – присаживайтесь, Рейнхард.

– Благодарю, – сказал группенфюрер, садясь в кресло.

Гейдрих был начальником Главного управления имперской безопасности (РСХА) – личной разведки и контрразведки Гиммлера. Высокий блондин с голубыми глазами и орлиным носом. Именно таким Фюрер представлял себе истинного арийца, и поэтому Гейдрих был любимчиком Гитлера.

– Я только что от Фюрера, – сразу сказал Гейдрих. – План «Барбаросса» окончательно утверждён. Вторжение назначено на двадцать второе июня в четыре часа утра.

– Я это уже знаю, – проговорил Гиммлер. – Это лишний раз доказывает гениальность Фюрера и предусмотрительность нашего Генерального штаба, поскольку русские именно сейчас не ждут нападения.

– У меня на этот счёт большие сомнения, Райхсфюрер.

У Гиммлера глаза полезли вверх от удивления. Никто в Рейхе не осмеливался подвергать сомнению военный талант Вождя.

– Мы не можем воевать в России так же, как в Европе, – продолжал Гейдрих, не давая Райхсфюреру опомниться. – Огромная страна с огромным населением и военно-промышленным потенциалом. Война с ней может затянуться.