Константин Марков - Возвращаясь к жизни? Том 3

– Тём ты посмотри, сколько нам денег отвалили, и в руках не унести.

Радовался я и дергал Тёма за рукав. Это было как в сказке. И в управе побывал, и у судьи самого за столом побывал, и денег получили и не битыми ушли. Да еще все ножи Тёма купили, а Стрика остальной скарб удачно продал. Вот торговля этой весной славная, главное чтоб озорников да забруд не повстречать, довести до деревни нажитое.

Мужики встретили нас радостно. Тём все обсказал как было, и похвалил его Стрика, что не стал он денег у судьи просить наперво. Отдал все деньги Тём в общее оставил себе лишь долю малую за скарб проданный в батиной кузне деланный. И порешили мужики купить еще зерна и утвари для семей, что в накладе осталися.

И пошли мы все за покупками. А я Тёма повел в лавку кузнечную, и накупили мы там струмента разного диковинного. Я такого и не видывал, а Тём возьмет в руках подержит и говорит для чего это. Там и оружейного металлу две чурки прикупили, для оружия настоящего, что Тём сделать хотел.

По утру, проснувшись и позавтракав напослед за столами, двинулись мы в путь обратный, так как засиделись уже изрядно лишнего. До стоянки проехали весело. Все довольны были и радовались, что телеги везем полные, и зерна и утвари для всех станет достаточно.

Как уехали хлебопашцы сел я сказ писать князю нашему. На черновую сперва, чтоб все выверить. Описал подробно и плуги чудные и про гвозди кручены. Все долго расписывал. Самое князю любимое на потом оставил на запретное. Знал я, что князь любит слова льстивые. Расписал я лук новый невиданный, как испытывал его, и что видели. Как те недоросли, что привезены и его не разу не видевши, умудрялись с того лука попадать в мишень с раза первого.

Того стражника, что привел ко мне кузнеца умелого, описал я сполна князю нашему и просил милости от него, дать тому повышение, хотел я его старшим всей стражи назначить за внимание его к нуждам князевым.

Весь вечер сидел, переписывал начисто, ох, будет мне от князя милость великая. Посмотрел, что заполночь, то сложил листы в сундук кованый. До утра пусть полежат, сложатся.

Поутру вызвал я Булата, того стражника. Прочитал ему, то место, где хочу его старшим над всеми стражником поставити. И сказал ему, честь ему донести письмо это и передать в руки княжие. Поклонился в пояс мне, Булат стражник. Поблагодарил он меня за мое радение за его труды недостойные в управе нашей. И сказал он мне, что нет у меня слуги преданней.

Благословил я его в дорогу дальнюю. И сказал ему выбрать себе пять товарищей, ибо все, что везет он для процветания княжества нашего и не должно письмо и рисунки попасть в руки недобрые. Поклонился вдругорядь Булат стражник и сказал, что довезет в сохранности, есть у него товарищи верные. Передал я ему письма свои князю писанные и рисунки кузнецом малеванные. Дал ему лук диковинный и дал подорожную, чтоб помогали тому слуги княжие.

Кони были сыты и шли ходко. Дорога шла легкая вниз долиною. На торжище то все вверх езжать к перевалу горному.

Уж на подъезде стал Стрика останавливаться. Все кучей сбилися. Стал Стрика и говорит:

– Пришли забруды в Тутуран наш. Отгоните лошадей со скарбом в лес да схоронитеся.

Смотрю, Тём побледнел от слов этих, насупился, но слова не вымолвил. Стал он на деревню смотреть, пока я телегу разворачивал. Тут крик девичий и девица бежит по полю, а за нею забруды бегут озаруют. Еще бледнее стал Тём и вдруг вскочил на ноги и пошел забрудам на встречу.

Стали они насмехатися над хлебопашцем убогим раненным. Поднял кол тот и как начнет, колом тем забруд гонять побиваючи. Тут другие на крик выскочили ватагою. Человек сорок было их с оружием. И стали они Тёма в кольцо брать. Испугалися мы все сирые, что не будет кузнеца у нас ловкого, да что поделаешь, хоть товар схоронить справились.

А я стал, смотрю и вижу фигуру Тёмову. Задрожал он как припадочный, и голубым огнем глаза его засветилися, появился в руке его меч невиданный голубым пламенем охваченный. Остановилися озорники испугалися, а вожак их кричит «Так один он, без товарищей. Руби его братья по ребрышкам». И кинулись забруды на Тёма. А как отскочили, уж половины их не было. Половина ватаги лежала порублена. А Тём стоит, мечем покручивает: «Кто еще нападать надумалси, али мозги все повытекли, убирайтесь долой, а не станете, то вместе с дружками поляжете». Закричали забруды криком страшным и понеслись они, в разны стороны оружие и скарб награбленный роняючи.

Мы все вместе с забрудами страху натерпелися. Стоим окаменелые от ужаса этого. Двадцать тел вокруг кузнеца нарублено, а он стоит весь в крови мечом играючи. Но убежали забруды перепуганные, и стал огонь на мече Тёма гаснуть. Повернулся он к нам, а глаза уже нормальные человечьи, не горящие. После и меч в руке его растаял, как и не было его.

Подошел к нему Стрика и спросил:

– Ты кто Тём кузнец, не демон ли? Али демоном одержимый ты?

– Нет, дедушка, – сказал Тём, глаза потупивши, – да не было силы смотреть, как над людьми издеваются.

– Теперь убивцею стал ты, уж прости, но жить тяжко с убивцею. Идем, покаешься, святой отец грех убийства отпустит тебе неразумному.

– Нет, простите меня грешного хлебопашцы добрые, но не считаю себя убивцею так как они пришли незваными. И не дам я им воли творить бесчестие.

– Ты не прост Тём, ох не прост, видно воином был ты смелым, независимым. Накличешь ты на нас беду лютую, уходить тебе надобно.

Горько мне стало от слов дедовых, да не мне решать дела такие, взрослые. Потускнели глаза Тёмовы, закрыл лицо руками он, задрожал и простоял с полсотни вздохов лицо закрываючи. А как опустил он руки, лицо было спокойное безразличное.

– Что нарубил, то сам приберу, возвращайтесь в деревню дедушка. И я приду не оставлю вас. Как плуги вам новые поделаю, так и покину я вас хлебопашцы добрые.

Стрика кивнул и все тронулись, но уже не было радости от возвращения нашего.

Разгрузив телегу у дома своего, я отпросился у бати в помощь Тёму. Не хотел я его оставлять одного – не хорошо, и не правильно было это.

Когда вернулся я на дилянку, где бой был, там Тём тела дровами обкладывал, чтобы сжечь их, не дать воронам повеселитися. Рядом лежала кучка другая – оружия. Собрал он оружие брошенное, метал все-таки. Стал я грузить его в телегу нашу. Было там оружие разное, кошели пояса, поножи да поручи. Весь метал снял с покойников. Обернулся Тём ко мне и спросил меня:

– Что ж ты с убивцей стараешься?

– Ты Тём прости мужиков наших. Рассказал я отцу, как было все, и сказал он, «Поди, приведи домой его. Негоже быть ему бездомному. Не забавы ради убивал он, а нас глупых жалеючи». Да и я не считаю тебя убивцею, только страшен был ты с мечом огненным. Вот мужики тебя попугалися.