Джудит Ривз-Стивенс - Прима Мемори

– Откуда?

При этом она оглянулась через плечо, усики слуховых антенн на ее голове качнулись, и девушка поморщилась от боли. По всей вероятности, эта юная оборванка жестоко страдала от атрофирования антенны, что для этой расы было последней степенью падения. Даже самые маленькие и бедные семьи из системы Андори готовы всегда пожертвовать чем угодно ради этих хрупких слуховых органов. Справившись с болью, андорианка снова спросила:

– Так, откуда «подарок»?

– С Айопина, – ответил Старн. Это был еще один мертвый мир, цивилизация на котором давно угасла, так как ее представители оказались уж очень большими мастерами по изготовлению самого изощренного смертельного оружия. Даже в Империи было запрещено пользоваться «сувенирами» с Айопина, поэтому резак, который был у Старна, оказался таким «подарком», который заставлял очень серьезно отнестись к приглашению прибыть на TNC-50.

– С-сюда, – сказала девушка и направилась к задней стене таверны, жестом пригласив торговца следовать за собой. Старн, увидев в глубине небольшую дверь, направился за андорианкой, сзади него опять раздался взрыв хохота.

Девушка миновала несколько темных коридоров так быстро, что Старн едва поспевал за ней, не забывая, однако, всякий раз пригибаться, чтобы не удариться головой о низкие телларитские потолки. Затем они вошли в маленький зал для посетителей. Там звучала пульсирующая танцевальная музыка орионцев, и ей в такт раздавались громкие восторженные вопли невидимых слушателей. Старн уловил запах наркотических веществ, запрещенных на сотнях миров, услышал вопли боли и стоны наслаждения и постарался как молено лучше запомнить каждый поворот, каждую темную лестницу, чтобы не заблудиться на долгом обратном пути.

Наконец девушка остановилась у маленькой, ничем не примечательной двери. Она взялась за мерцающую тусклым золотом дверную ручку и задрожала всем телом в ожидании, пока встроенные датчики проверят отпечатки ее ладони и химический состав пота. Через некоторое время дверь тихонько щелкнула и открылась сама, словно приглашая гостей войти. Девушка тут же переступила через порог и жестом пригласила спутника последовать за ней.

Внутри за простым столом сидел, ожидая их, молодой клингон. Прямо над ним тускло горел единственный на всю комнату светильник, и от этого казалось, что глаза клингона, спрятавшиеся в тени его выступающего гребня, совсем закрыты. Он с какой-то звериной грацией легко поднялся из-за стола, дождался, пока андорианка отошла куда-то в темный угол, и указал гостю на стул, стоящий напротив.

– Хорошо, что вы пришли, торговец Старн, – произнес клингон на Стандарте, – Я – Каре.

Старн сел в предложенное кресло, удобно подогнанное под формы тела гуманоидов, и внимательно, словно изучая, посмотрел на хозяина кабинета.

Каре был очень велик, даже для клингона. Прочная добротная ткань его туники туго обтягивала впечатляюще мускулистый торс. Старн мысленно попытался сравнить это одеяние с сотнями форменных военных мундиров, надеясь определить, какое место в иерархии Клингона занимает его владелец, и наконец с чувством, близким к изумлению, сообразил, что на Карее один из редчайших костюмов в Империи – гражданский.

– Не желаете ли чего-нибудь выпить? – Каре сделал.жест в сторону установки автоматического обслуживания, находившейся на стене, – Может быть… воды?

В этом месте клингон улыбнулся, в знак уважения продемонстрировав собеседнику свои зубы.

– Датчики, встроенные в очаге? – вопросом на вопрос ответил торговец, не скрывая, что догадался о наблюдении уже давно, – Ну конечно! – подтвердил хозяин. – Необходимость. Зато уровень преступности в Городе один из самых низких в Федерации.

– И, наверное, в Империи?

– Торговец Старн, – серьезно произнес Каре, – всем известно, что в Империи вообще не бывает преступлений.

Тут хозяин кабинета снова улыбнулся.

– Хотя, если бы вы все же прикоснулись слюной того трактирщика к своей голове, таким образом обручившись с ним на глазах у множества свидетелей, то его пришлось бы привлечь к уголовной ответственности. Очень разумный выход из ситуации, чреватой серьезными осложнениями. Кэй, торговец, славься!

– Кэй, Каре, посылающий такие щедрые дары!

Клингон откинулся назад в своем массивном кресле. Оно было очень прочным и сделано по специальному заказу. Однако чуткое ухо Старна услышало легкий скрип под массивным телом хозяина кабинета.

– В Империи нет преступности, и в ней нет даров и дарителей, сказал, вновь посерьезнев, клингон. – Считайте резак с Айопина первым взносом, авансом.

– Понятно… Какую же услугу вы от меня ждете?

Каре покачал головой.

– Ох, уж этот глупый язык, сколько угодно можно кружить вокруг да около и так ничего и не сказать прямо, по существу. О какой услуге вы думаете, торговец?

– Гхотн'эс, – внезапно переходя на другой язык, сказал Старн.

Каре спокойно посмотрел на девушку, молчаливо стоявшую в углу в ожидании, когда ее опять позовут, а потом сделал успокаивающий жест, – Можем свободно разговаривать при этой «те-ра'нгэн». Она очень плохо говорит на Стандарте.

Девушка безразлично моргала, явно не понимая, о чем идет разговор, и Каре снова перевел взгляд на Старна.

– Я не хочу, чтобы свергали глав государств, убивали лидеров. Это будет акт умерщвления, а не убийства, понятно, торговец?

– Называйте, как хотите, суть задания остается прежней, – пожал плечами Старн. – Кто должен стать жертвой?

– А разве вы не хотите вначале узнать цену?

– Только когда я узнаю, кто – объект операции.

Каре опять покачал головой, а его руки медленно легли на край стола.

– Вы примете условия контракта прямо сейчас. С ценой тоже согласитесь сейчас. Когда жертва будет названа, никаких торгов не будет.

Старн взвесил свои шансы. Очень вероятно, что сейчас ему еще и удастся выйти. Однако эта встреча дает ему такую возможность поправить свои дела, какой, вероятно, больше и не представится. В конце концов, у него есть еще один выход – когда он подпишет контракт и узнает имя жертвы, он сможет сделать окончательный выбор и решить, кого убрать труднее кого-то неназванного или этого клингона в гражданском платье.

– Очень хорошо, – согласился Старн, и руки Карса вернулись в свое прежнее положение на середине стола.

– Но поскольку я не могу знать, каких усилий потребует от меня выполнение этой услуги, мне придется положиться на честь клингона, чтобы закрепить нашу сделку. Называйте вашу цену.

К своему величайшему изумлению, Старн не заметил у своего собеседника никакой видимой реакции на это очевидное оскорбление. Для гуманоида неклингона требовать от имперского подданного слова Чести означало, или что он считает себя равным клингонам, или что он считает клингонов равными животным. В самом лучшем случае Каре должен был сейчас пустить ему кровь или потребовать его смерти, но Старн даже не услышал, чтобы у хозяина кабинета участилось дыхание. Все таким же ровным голосом клингон ответил на вопрос гостя: