Лея Райнер - Повесть о Сарэке и Аманде

…Не стоило, наверное, с этим соглашаться. С другой стороны: ну а что, если он прав? Тогда я уж точно ничего хорошего в своей жизни не сделаю, а так хоть какой-то шанс появился. Опять же, все это может оказаться банальной шизофренией, и тогда мне действительно никак себя проявить не удастся – с любой точки зрения.

…У меня не очень богатая на события жизнь, но ведь и в ней наверняка есть какой-то смысл. Был, теперь уже можно сказать. И уж, конечно, мне совсем не хочется с ней расставаться. Буквально только что мне популярно доказали, что мои собственные желания и убеждения, оказывается, ни черта не стоят. Хотя, как не крути, дело это добровольное. Так что мне вдвойне тяжело. Вроде как ты понимаешь, что должен сделать, но все твое существо отчаянно противится этому пониманию; а на чаше весов покоится такая масса аргументов, что и подумать страшно, не то что осознать, а осознать надо, но боже, боже мой, как не хочется!..

Неудачное начало.

Попробую еще раз.

Меня зовут… по-разному. Возьмем одно из моих имен, то, которое не слишком распространено. Итак, меня зовут Эола. Мне 26 лет. У меня нет детей, я не замужем, образование высшее… скоро будет. До боли знакомая в наши дни картина, не так ли? В том-то все и дело. Не то, чтобы моя жизнь была преисполнена счастьем, но, в общем, жаловаться мне не на что. Правда, я не работаю, и мужчины у меня нет (и не было никогда, а порой мне кажется, что и не будет…), и в будущем своем я не уверена совершенно; но зато у меня есть хорошие родители, которые терпят все мои выходки, потому что я – их единственная дочь, и немало добрых друзей, которые привязаны ко мне по совсем уж необъяснимым причинам…

Короче, жизнь как жизнь. И тут вдруг появляются эти драконоборцы и все летит к чертовой матери соответственно…

Зачем они пришли? Кто их звал?

Пустые вопросы.

Ответа не последует.

…Я сидела за столом в своей комнате и отвлеченно листала конспект, обдумывая попутно, в какие дебри мне отправить своего героя на сей раз (я, знаете ли, немного пишу – исключительно фантастику и исключительно для своих друзей); ясно, что результат подобных занятий был достаточно непродуктивен. Я разогнула уставшую спину, потянулась и тяжело вздохнула. Разобщить эти два совершенно невзаимосвязанных мыслительных процесса ну никак не удавалось, но я не собиралась сдаваться…

«Я бы не стал придавать этому такое значение» – прозвучал в моей голове незнакомый мужской голос. – «В конце концов, вы и сами знаете, что никогда не станете настоящим врачом.»

Я вздрогнула и порвала страницу. Галлюцинация была слишком явственной и громкой, чтобы просто списать ее на ночные бдения и хроническую усталость – это были привычные составляющие моей напряженной жизни. Но вот чего я боялась до судорог – так это вторжения в свой разум: львиная доля моих ночных кошмаров была построена на этом сюжете – звучит голос в моей голове, и я просыпаюсь в ледяном поту, с рекордной тахикардией и разве что не с истерическими воплями.

Я разгладила смятую страницу похолодевшими пальцами и еще раз попыталась вчитаться в строки специфического научного текста, записанного моей собственной рукой тремя днями раньше.

«Правда, не стоит», – мягко произнес голос, – «Все это, по крупному счету, не имеет никакого смысла.»

…Не хотелось мне, конечно, в дурдом – мне и простой больницы в свое время по самые уши хватило, но, чем раньше это пролечат, тем больше шансов на последующую реабилитацию. Я решительно закрыла тетрадь и выключила настольную лампу, стараясь унять противную дрожь в руках. Пойду скажу матери. А что делать?.. Как жаль…

«Нет!» – выкрик прозвучал довольно неожиданно, хотя, подумалось мне, пора бы и привыкнуть, – «Постороннее вмешательство затруднит наш контакт, а лекарства и вовсе сделают его невозможным. Извините.»

Я щелкнула выключателем, но свет так и не зажегся. Вместо этого меня обволокла тьма, почти осязаемо сжав в своих душных объятиях, и на какой-то момент мне вполне серьезно показалось, что я ничего не вешу, словно бы гравитация на планете вдруг взяла и исчезла. На секунду, не больше. Затем все вновь вернулось на свои места. И свет появился, только вот какой-то яркий. Я потерла глаза и потянулась к выключателю. Пальцы ушли в пустоту.

…Начинается. Я помедлила немного и открыла глаза. Вокруг, насколько только я могла видеть, буйствовал зеленый цвет. Деревья, травы и прочее. Очаровательно. Я поддернула джинсы и присела на корень дерева.

Ладно, чего уж там…

– Ну, где вы там? Выходите… – Я сорвала травинку и засунула ее в рот. – Что же тогда, по-вашему, имеет смысл?..

– Кое-что, – он вышел из зарослей, счищая с рукава куртки смоляное пятно. – Хотя трудно судить, как вы к этому отнесетесь…

Я оценила возможный статус собеседника. Довольно приятный мужчина, лет 35-40, спортивный вид, карие глаза, русые взлохмаченные волосы, застенчивая улыбка. По одежде тоже ничего не скажешь: кожаная куртка, голубая рубашка, брюки из темно-синей плотной ткани, на ногах – то ли сапоги, то ли высокие ботинки. Ничего не понимаю.

– Для игры воображения вы, пожалуй, выглядите простовато, – скривилась я, радуясь, впрочем, что не успела переодеться, придя из института.

Он вновь усмехнулся и присел прямо на траву.

– Меня зовут Джеймс. Джеймс Т. Кирк.

Имя показалось знакомым.

– А где же ваш друг и товарищ Спок? – поинтересовалась я, вспоминая попутно одну игру под названием «Не слишком ли много вы смотрите Star Trek?» Но вроде бы времена, когда мы с друзьями радостно орали «Здорово, Спок!», «Привет, Маккой!» и «Как живешь, Чехов?..» уже давно миновали… Прошло немало времени с тех пор, как мы бродили по вольным лесам Сивао и искали логику в ее отсутствии… Мы стали взрослыми, скучными – а, может, просто испугались, что однажды утром проснемся не в своей комнате, а на борту «Энтерпрайза»… Не знаю.

Так откуда ж ты взялся, добрый старина Кирк?..

– Он занят, – ответил капитан легендарного звездолета. – Благодаря его усилиям мы с вами и беседуем, Эола.

– Что ж, давайте побеседуем, – согласилась я, – тем более, что пока сон не кончится, мне все равно деваться некуда.

– Это не сон – возразил Кирк, который, к слову сказать, был совсем не похож на Уильяма Шатнера. – Я, конечно, понимаю, о чем вы подумали, но добрая половина рассказов о моих приключениях – чистейшей воды выдумка. И, вообще, во всем виноват Боунз. Нам случалось совершать переходы во времени – и 60-е вашего века не были исключением… Он познакомился с каким-то писателем, тот его напоил: ну, Боунз ему целую ночь легенды и рассказывал. Естественно, писатель ему не поверил, а вот идея ему понравилась. И вот, появляется в Америке сериал «STAR TREK»… Многие наши ученые до сих пор уверены, что все фантасты – в какой-то мере провидцы, и упорно пытаются найти в генетическом коде взаимосвязь между литературной одаренностью и способностями к предвидению!.. А уж сколько совсем левых романов было написано впоследствии!..