Майкл Диллард - Неоткрытая страна

Азетбур качала мертвого отца на руках, как ребенка. В своей жизни он был достаточно мудрым, доверяя лишь немногим: своей усопшей жене, дочери и генералу Коррду. Его ошибка заключалась в том, что он поверил Джеймсу Кирку, который затем его и убил.

Даже теперь, в великом горе, Азетбур не придавала этому большого значения. Она думала только о том, что ее отец умер, так и не услышав от дочери слов, что она заменит его на посту и выполнит до конца миссию мира.

И мертвый, Горкон хранил на лице печать страдания и неимоверной усталости.

Азетбур нежно разгладила его морщинки и вздрогнула от неожиданности, когда Керла поднес свои руки к лицу канцлера. Чанг преклонил колени у изголовья и закрыл большими пальцами веки Горкона.

Керла приготовился издать гортанный крик.

– Нет! – оттолкнула их Азетбур. Она поняла их намерение: Чанг и Керла хотели отправить отца в потустороннюю жизнь как подобает воину – Криком, возвещающим мертвым о его прибытии.

Оба недоумевающе и сконфуженно посмотрели на девушку.

– Нет, – повторила она уже спокойнее, – отец мой желал мира и воином не был. Мне известны его чаяния. Он хотел нарушить традиции Клингонов, а не сохранять их.

Керла дернулся, как будто хотел оттолкнуть Азетбур и продолжить церемонию без ее разрешения, но Чанг, подняв руку, жестом остановил его.

– Делай, как она желает, – спокойно сказал он.

Молодой Клингон отступил. Глаза его по-прежнему пылали огнем, но в то же время были, печальны.

Холодный взгляд Чанга говорил о скрытой в глубине души ненависти.

Чанг и Керла ушли, оставив Азетбур наедине с отцом, которому она не переставала нашептывать слова обещаний – так и не сказанные ему при его жизни.

Собравшиеся на мостике старшие офицеры серьезно и внимательно слушали сообщение Ухуры.

– Их арестовали, – говорила она взволнованно, – за убийство канцлера Горкона.

Внешне Спок выглядел собранным и совсем не отреагировал на сказанное.

На самом деле он глубоко сожалел, не только о том, что его друзья попали в переплет, но и о том, что умер Горкон. Ему и себя было жаль, а также Империю Клингонов и Федерацию. Когда Горкон возглавлял Высший Совет, мир казался вполне достижимой целью. Теперь же перспектива его установления стала более чем отдаленной.

"Отчего получается так, – думал Спок, – что люди во Вселенной противятся благоприятным изменениям, особенно в сфере политики? Почему проводники этих изменений – самые умные, здравомыслящие, гуманные и нужные – раньше других могут быть убиты или свергнуты, до того как увидят результаты проведенных реформ?"

– Мистер Спок, – выкрикнул Чехов, – нам нужно что-то предпринять!

Остальные – Скотт, Ухура, Валерис – выжидающе обратили на вулканца свои взоры. Тот внутренне напрягся. Поворот событий для него не явился полной неожиданностью. Спок предполагал, что реакцией Клингонов на появление Кирка и Маккоя может стать их арест, но в то же время визит Кирка был лучшим способом убеждения Клингонов в том, что не по его приказу открыт огонь по "Кроносу".

Спок также был уверен, что не появись капитан на борту у Клингонов, те наверняка принялись бы стрелять по "Энтерпрайзу".

Нет, Джим сделал единственно верный логический шаг, и все же Спок не мог до конца освободиться от чисто человеческого чувства вины перед капитаном, ведь именно он предложил Кирка и его звездолет для выполнения этой миссии, и вулканец не собирался нарушить обещание вызволить Джима из опасного положения.

– С ноля двух тридцати принимаю на себя командование кораблем, заявил Спок. – Ухура, уведоми штаб Звездного Флота о моем решении.

Подробно обрисуй ситуацию и запроси дальнейшие инструкции.

– Есть, сэр, – она отправилась выполнять приказ.

Спок, повернувшись, обратил внимание на удивленный взгляд Валерис.

– Но, капитан Спок, – возразила она, – мы не можем позволить Клингонам забрать с собой капитана Кирка и доктора Маккоя в качестве пленников.

Вулканец посмотрел на нее спокойно, гадая, заметила ли она в своих словах эмоциональную окраску. По всей видимости, да, поскольку тут же добавила:

– Логично предположить, что доктор и капитан невиновны в совершении каких-либо преступлений, не правда ли? Основываясь на том, что вы знаете об их характерах…

– Да, это вполне разумное предположение, но Клингоны не съели с ним пуд соли за долгие годы совместной работы, как я, и у них нет причин думать по-твоему.

– Но мы-то знаем об этом. Разве мы не вмешаемся?

– А что ты предлагаешь, лейтенант? Стрельбой по "Кроносу" капитана назад не получить, а Кирк как раз и избегал вооруженной стычки.

Транспортировать капитана и доктора на борт "Энтерпрайза" мы не можем:

Клингоны уже выставили защитные экраны.

– По крайней мере, мы должны проследить, куда их поместят, сэр, вмешался Скотт, – я…

– Я этот вопрос уже не оставил без внимания, мистер Скотт. – Капитана из поля зрения мы не выпустим.

Офицеры недоуменно посмотрели на Спока.

– Как вам удалось… – хотела уточнить Валерис, но вулканец не дал ей договорить.

– Нельзя терять времени, лейтенант. Мы должны предпринять попытку выяснить, что здесь сегодня произошло. Согласно банку данных наш корабль выпустил эти злополучные торпеды.

– Исключено! – возмутился Скотт.

– Мистер Скотт, прошу не возражать. Проводите меня, пожалуйста, в торпедный отсек, – с этими словами Спок направился к турболифту.

– А если нам не удастся собрать воедино картину случившегося? спросил Чехов. – Что тогда, сэр?

Спок вздохнул. Он предпочел бы не слышать такого вопроса.

– Тогда, мистер Чехов, решение данной проблемы будет прерогативой дипломатов.

Споку стало легче, поскольку Чехов не спросил его о возможных последствиях этого шага.

Посол Вулкана Сарек сидел в офисе президента Федерации рядом с ромуланским послом, вежливо выслушивая коллегу – Клингона Камарага, излагавшего точку зрения своего правительства по делу Леонарда Маккоя и Джеймса Кирка.

К великому сожалению Сарека, аргументы, выдвигаемые Камарагом, были в высшей степени логичными и убедительными. Сарек прекрасно знал Джеймса Кирка – касался его сознания своим и точно видел, с каким восхищением капитан относится к его сыну, Споку, и насколько привязан к нему. Однажды Сарек поручил Джиму Кирку чрезвычайно сложную и опасную задачу воссоединения тела и духа Спока. Кирк Сарека не подвел.

Посол был знаком и с Леонардом Маккоем, хотя в сознание его никогда не входил. Спок во многом полагался на доктора, иначе не позволил бы ему стать сосудом своего духа, его катры, за мгновения до своей смерти. Этот факт довольно красноречиво говорил о характере Маккоя.