Майкл Диллард - Последний Рубеж

– О каком героизме идет речь? – спросил Клаа тихо, так, чтобы только Виксис и Коррд могли его слышать. – Сражения-то не было.

– Это бескровная победа, – сказал Коррд, невольно вспомнив о Сибоке, – и она более почетна, чем триумфы, добытые ценой крови. Если бы ты убил Джеймса Кирка, ты обрел бы на какое-то время почет и уважение в империи, но вскоре о тебе забыли бы, как забывают всех, проливающих кровь. Теперь же твое имя будет известно не только клингонам, но и ромуланам, и всем разумным существам Федерации, а так же детям и детям их детей… Все будут вспоминать тебя с благодарностью, тем более, если ты поддержишь наш эксперимент на Нимбусе.

– Хм, – Клаа сделал глоток. Призадумался. – Вы – очень умный противник, генерал. Вы хорошо понимаете чужую психологию. Это качество достойно похвалы. И я понимаю, как ваш зять способствовал моему продвижению по службе.

– Да, это так, – с притворным безразличием подтвердил Коррд.

Они улыбнулись друг другу, и Клаа пообещал:

– Я обдумываю, все, что вы сказали, Коррд. Это не лишено здравого смысла.

Коррд понимающе кивнул и отсалютовал капитану.

– Удачи, капитан.

Клаа отсалютовал в ответ.

– И вам удачи.

Коррд направился к Дар и Телботу, которые оживленно что-то обсуждали. Из нескольких разрозненных слов, услышанных им, он понял, что они говорят о Нимбусе. Взгляд Дар был все таким же решительным и напряженным, как в день их первой встречи. Телбот стоял перед нею, сложив руки на груди, и слушал с неослабевающим интересом. Он выглядел более собранным, рассудительным и более оживленным по сравнению с самим собой в Нимбусе. Он и сейчас ничего не пил, хотя Дар держала в руке бокал с прозрачной жидкостью.

«Вода», – подумал Коррд, но подойдя поближе, уловил странный запах и пошутил:

– Кажется, что сегодня мы все поменялись ролями.

Телбот усмехнулся, а Дар, взглянув на клингона с откровенной симпатией, пояснила:

– Это обычай землян, – она глазами указала Коррду на полный бокал на столике, и Коррд охотно взял его. – Телбот называет его словом «поминки».

– Поминки? – Коррд никогда не слышал это слово.

– Ну это… торжество по поводу смерти, иначе говоря, в честь умершего. На нем обычно вспоминают все хорошее. И мне кажется, что с этого дня, когда мы все собрались сюда благодаря Сибоку, мы должны превратить этот день в традицию, мы должны вспомнить Сибока.

– Это был бы хороший обычай! – и Коррд коснулся своим бокалом бокала Дар. Раздался мелодичный звон.

– За Сибока!

– За Сибока, – грустно повторила Дар. Телбот, наблюдавший за ними, глубокомысленно изрек:

– Самый лучший способ помнить о мертвых – это научиться ценить жизнь.

Коррд, отпив глоток за Сибока, сделал еще один глоток, удостоверяясь и в крепости, и во вкусе напитка. И то, и другое было отменным. Он вопросительно посмотрел на Телбота, и тот ответил:

– Виски.

Коррд удовлетворенно поблагодарил его легким кивком и подумал:

«Возможно, в интересах будущих дипломатических отношений следует поговорить с Креллом об организации официальных поставок напитка на Нимбус-3.»

– А теперь я хочу знать, о чем вы тут секретничали без третьей союзной стороны, пока я не подошел к вам?

Телбот ослепительно улыбнулся:

– Мы секретничали о том, как много мы сделали за такое короткое время.

Коррд согласно кивнул, вспомнив свою медленную, но верную деградацию, и подумав, как бы закончилась его жизнь, если бы в ней не было Сибока.

– Да, сделано немало, согласился он. – Но это – лишь начало.

Издали Кирк наблюдал за дипломатами. Этот прием был их идеей. И, по мнению Кирка, великолепной идеей. Он посвящался освобождению заложников и их освободителю капитану Клаа. Телбот и Дар поклялись убедить свои правительства наградить Клаа, как героя Империй Клингона и Ромуланской, а так же всей Федерации. Джим взглянул на молодого капитана, беседовавшего с женщиной – Первым помощником.

Клаа, кажется, почувствовал, что за ним наблюдают, и перехватил взгляд капитана-соперника. Капитаны обменялись салютами и дружескими улыбками. Джим был доволен и направился к иллюминатору, у которого стояли Маккой и Спок.

Вообще-то Джим был удивлен присутствием вулканца. Он не просил его появляться, полагая, что он еще не оправился после смерти брата. Но лицо Спока было скорее задумчивым, чем печальным. Он подошел к друзьям и, как они, взглянул на планету:

– Философствуете, джентльмены?

– Я думаю о Сибоке, – сказал Спок совершенно спокойно, без намека на скороь. – Он был жестоко обманут, введен в заблуждение и… – голос его слегка дрогнул и вновь стал ровным. – Даже своей смертью он сделал доброе дело.

– Аминь, – тихо произнес Маккой.

– Я тоже потерял брата, – задумчиво сказал Джим. – Но мне повезло.

Он положил руки на плечи Спока и Маккоя, вздохнул глубоко и серьезно сказал:

– Взамен одного я нашел двух братьев.

На лице Спока появилось что-то похожее на улыбку, а Маккой с невинной физиономией спросил:

– Никак не могу вспомнить, кто это сказал, что у таких, как мы, людей не бывает семьи?

– Я был не прав, – ответил Джим. – И готов подтвердить это на том же самом месте, где высказал эту чушь. Я уже думаю о новом отпуске, о возвращении на Йосемит. Никто не желает ко мне присоединиться?

Маккой подозрительно покосился на него:

– Это зависит от того, собираешься ты или нет заниматься скалолазанием.

Джим положил обе руки себе на грудь и поклялся:

– Никаких походов в гору. По крайней мере пока. Клянусь!

Ночь. Джим сидит у потухшего костра, вдыхая свежий воздух, насыщенный запахами леса. Справа от него Спок, осторожно зажав между колен арфу вулканцев, перебирает ее струны длинными пальцами, извлекая из них древнюю, полную забытой жизни, мелодию. Он, кажется, окончательно оправился от потрясения, вызванного смертью брата, хоть и стал более молчаливым и замкнутым, особенно в последние дни отпуска.

Маккой время от времени подбрасывает в огонь тоненькие хворостинки, задумчиво наблюдает, как они, ярко вспыхнув, тут же сгорают, оставляя после себя серые хрупкие полоски пепла.

– О чем задумался, старина? – неожиданно для себя спросил Джим.

Доктор, вздрогнув от неожиданности, переспросил:

– О чем задумался? Да хотя бы о том, что завтра – последний день отпуска, о том, что ваш вид…

– Нагоняет тоску, затягивает в пьянку, – вставил Джим.

– Намек понят, – ответил Маккой и стал рыться в своем рюкзаке. Достав из него фляжку, отвинтил крышку:

– Подставляй свой стакан.

Плеснув в подставленный стакан виски Джиму, плеснул и в свой стакан. Поднял его до уровня глаз:

– Спок, за тебя.

Не прекращая играть, Спок ответил: