Николай Остапцов - Брызги времени

– Откуда мне знать? Я – пилот, а не биолог! Лучше, скажи мне, куда ж делись твои «крабы»? Почему их нигде не видно? Если они ещё не вымерли, могли бы нам помочь! Вместо этого – подослали своего верзилу, если ещё не вымерли, конечно… Тебя, вот, чуть не до смерти испугали…

– А чего удивляться? Тут всё странно! Даже природа!

Когда мы вернулись к разведкапсуле, Вега давно скрылась за горизонтом, настала ночь, но было светло. А чего удивляться? Тут – две луны…

Командир батискафа «Пытливый-17», капитан второго ранга Митин Иван Сергеевич, определённо был раздражён, хотя и не подавал виду. Единственное, что выдавало его раздражение, глубокие морщины на лбу, которые сейчас углубились и стали походить на складки гофрированной трубы.

– Смотри-ка! Прямо, не океан, а кофейная гуща! Капучино какой-то! Ни черта не видать! – Голос Митина, обычно безразличный, сейчас выдавал досаду. – Боюсь, нам придётся прервать погружение… Управление что-то усложнилось… Впечатление, что из компенсирующей цистерны бензин сбрасывается… Наверное, поплавки нагрелись настолько, что в них совсем не осталось забортной воды, вот подъёмная сила и выросла… Погружаемся всё медленнее, как в стальной шарик в машинном масле.

– Может, пробьём слой, а глубже – попрозрачнее будет? – Я надеялся, что в другом слое, где направление течения наверняка изменится, не будет столько темной, почти чёрной грязи и видимость на большей глубине улучшится.,.

– Мож…

Вдруг, послышался жесткий удар, будто «Пытливый» ударился о твёрдую поверхность.

– Какого чёрта!? На карте тут глубина около двух тысяч метров! Что это может быть?

Я пошевелил джойстики управления прожекторами, но вокруг была почти непроглядная темень, удалось с трудом разглядеть лишь проплывающие рядом крупные сгустки тёмно-коричневого, если не сказать, чёрного цвета.

– Командир! Что это могло бы быть? Я никогда такой грязи не видел!

– Старший мичман Чирков! Ты у нас кто в экипаже?

– Гидронавт-исследователь…

– Вот и исследуй! Возьми образец… Что я тебе объясняю? Сам всё знаешь! – Я действительно знаю, что делать. Всё-таки, одиннадцатый год в море!

Захватываю манипулятором один из проплывающий мимо кусков грязи, закидываю его в контейнер…

– Командир, – спрашиваю я у Митина. Он не любит, когда его называю по-другому. – Обо что мы так приложились?

– Об дно! Видишь, – Иван Сергеевич кивнул на глубиномер. – Триста десять и не погружаемся больше… значит – некуда! Кстати, заметь… Температура на борту растёт! Мне уже и свитер не нужен!

С этими словами командир стянул с себя свой знаменитый зелёный свитер. Мне тоже жарко, но я решил потерпеть.

– Командир, разрешите взять пробу грунта?

– Бери! Только быстро! Пока не сварились – возвращаться надо!

Я подёргал джойстики, пытаясь зачерпнуть образцы грунта. – Ничего не вышло! «Клешни» беспомощно скребли по какой-то шероховатой и исключительно твёрдой поверхности. С большим трудом удалось разглядеть белое дно с глубокими параллельными бороздами.

– Скоро ты, старший мичман Чирков?

– Сейчас, командир! Я его буром… – По корпусу пошла вибрация от алмазных коронок бурильной установки. Где-то с минуту я пытался пробурить поверхность, но у меня ничего не получилось. Стоило чуть придавить бур к поверхности, «Пытливый» от неё удалялся.

– Ладно, Чирков! Бросай свою «дрель»! А то мы и пробу не возьмём, и сами сваримся тут… Срочное всплытие!

Сработали клапана и из контейнеров с грохотом посыпались стальные шарики балласта. «Пытливый-17» качнулся и начал свой путь наверх.

Через десять минут в круглый иллюминатор мы увидели зеленовато-голубой свет. Температура снизилась до комфортных двадцати пяти градусов.

* * *

– Знаешь, Чирков… Слушай, извини, брат, я совсем забыл, как тебя зовут! Всё Чирков да Чирков…

– Николай Петрович…

– Точно! Николай… Можно, просто, Коля?

– Конечно!

– Так вот, Коля… Знаешь, что мне штурман сказал? Что мы исчезали на добрых сорок минут! Причём, мгновенно! Вот, только что были, Р-раз! И нету! И ни гидролокатор нас не видит, ни эхолот…

– Ну, такое бывает! На разных глубинах – различные…

– Но ведь всё остальное было видно! До самого дна! Кстати, температурных колебаний не замечено! А ведь жарко было! Это в сфере сидели! Теплоизоляция… А снаружи, что?

– Кипяток!

– Точно! Температура – была за восемьдесят!

– А химсостав проверяли?

– Не знаю!

– Узнай! И анализ – обязательно сделайте!

* * *

Едва я открыл контейнер, стало понятно, что в нём – вовсе не «дары моря». Во-первых, его содержимое вовсе не имело характерного «морского» запаха. Не пахло! Ни йодом, ни рыбой! Даже характерного для околодонных слоёв, запаха песка, и то – не было. Возле донышка контейнера собралось несколько сантиметров осадка, напоминающего не то ржавчину, не то землю.

– Валер… Посмотри, пожалуйста, что это… А?

На научном судне «Академик Вернадский», как известно, очень даже серьёзная лаборатория. Завлаб, капитан-лейтенант Валера Шпагин, хотя и является мне ровесником, выглядит гораздо старше.

– Коль… Давай, потом? У меня знаешь сколько работы? – Шпагин кивнул на целый ворох образцов в пакетах, банках и гермоконтейнерах.

– Можно, конечно, и потом… Только, Иван Сергеич просил…

– Ладно, оставь…

– А можно, я посижу тут, пока будешь его это… анализировать?

– … ладно! – Помявшись, согласился завлаб.

* * *

– Коль… Ты издеваешься?

– Ты о чём?

– Ты хоть знаешь, что мне приволок?

– Если б знал, не приволок бы…

– Кофе! Вода отстоялась, осадок выпал… А вот где ты такой кусок нашёл… Сам сделал? Подумай сам! В том что ты принёс, чего только нет! Сам посуди…

Валера положил передо мной листок, на котором его аккуратным почерком было выведено:

Кофеин, Танин, Хлорогеновая кислота, Теофиллин, Аминокислоты, Клетчатка, Липиды, Тригонеллин, следы эфирных масел, сахар…

– Валер… Знаешь, где я его подобрал? В океане! На глубине триста десять метров! Я ещё пытался взять пробу грунта, но ничего не набурил… Пойдём, бур осмотришь! На нём какой-то налёт…

– Ладно, Коля, пойдём.

Валера долго рассматривал в лупу белый налёт, оставшийся на зубцах коронки бура, тёр его между пальцами, потом – разглядывал крупинки в микроскоп. В конце концов вынес свой вердикт:

– Фаянс! Коля, я не знаю, где ты его нашёл, как бурил… В твоём порошке – мелкодисперсные стружки материала, химически не отличающиеся от самого заурядного фаянса, из которого делается посуда. И вся эта пыль имеет следы того самого «кофейного напитка»! Скажи, Коля, зачем ты сверлил коронкой тарелку?

– Да не сверлил я никаких тарелок! Может, мне случайно под бур попалась какая-нибудь тарелка, но я б её раздавил в первую же секунду… Слушай, а в природе возможно образование фаянсовых…