Алексей Евтушенко - Призраки Каллисто

И вышла, оставив Президента одного в кабинете.

Президент досмотрел и выключил запись. Последние минут пять, на его взгляд, были лишними, но он привык доводить до конца любое дело, за которое брался, и потому всё-таки досмотрел.

Упомянутая привычка многократно выручала его в жизни. Чем бы он ни занимался. Включая эту последнюю работу – Президентом России.

Он встал, вышел из-за стола. С хрустом потянулся. Подошёл к окну, отодвинул светлую полупрозрачную занавеску. Его взору предстала Сенатская площадь и двухэтажное здание Арсенала с французскими пушками у фасада – трофеями Отечественной войны тысяча восемьсот двенадцатого года.

Сегодня было одиннадцатое ноября две тысячи тридцать третьего года, пятница. Московское небо затянуло хмарью. Дождь, как обещали синоптики, должен был начаться в течение часа.

Президент полюбовался пушками (почему-то их вид всегда его успокаивал и внушал уверенность), задвинул штору, повернулся спиной к окну, заложил руки за спину.

Сейчас бы трубку выкурить, подумал он и тут же весело хмыкнул. Нет, пожалуй, не станем косплеить Иосифа Виссарионовича. Да и курить я, слава Богу, бросил давным-давно.

Всё так же, с заложенными за спиной руками, он прошёлся по кабинету. Ковёр безукоризненно гасил звук шагов. Две висячие люстры заливали кабинет мягким тёплым бестеневым светом. За стеклом в шкафах из морёного дуба торжественно поблёскивали золочёным шрифтом корешки прекрасно изданных книг – в основном, исторических и словарей. Тишина. Но это не тишина покоя, а тишина ожидания. Какой уж тут покой…

Он остановился, сложил руки на груди, склонил в задумчивости уже начавшую седеть голову.

И тем не менее. Что бы решили в подобной ситуации его предшественники? Тот же Иосиф Виссарионович. Не потому, что тиран и диктатор, а потому, что глава и лидер одного из сильнейших государств мира, обладающий беспредельной властью и почти беспредельными ресурсами. А также безоговорочной поддержкой всего советского народа.

Его, Столярова Александра Николаевича, власть отнюдь не беспредельная (и очень хорошо, в другие времена живём), но вот ресурсов не меньше, чем было у Сталина. Пожалуй, даже поболе с учётом энергетической мощи и современных технологий. Иное дело, как этими ресурсами распорядиться. Про поддержку людей разговор отдельный, хотя высокий личный рейтинг, вроде бы, обеспечивает её в должной мере…

Погоди, сказал он себе. Кончай ходить кругами. Ты ведь на самом деле уже принял решение, когда подписал указ о строительстве этого корабля. Самое главное – корабль, пилотируемый корабль, способный достичь отдаленных уголков Солнечной системы, построен. Или почти построен – детали и сроки можно уточнить прямо сейчас.

Так уточни, сказал он себе.

И уточню.

Он вернулся к столу, сел, выбрал нужную кнопку на коммутаторе, ткнул пальцем. Можно было связаться по личному комм-браслету или иначе, но президент в подобных случаях предпочитал старую добрую правительственную телефонную связь. По проводам. Как утверждали специалисты, которым он доверял, такая связь была гарантированно защищена от любой прослушки. Включая самую технологичную. По степени защиты с ней могла сравниться разве что связь, основанная на квантовой запутанности, но последняя не была ещё, как следует, отработана и налажена.

Один гудок, второй, третий…

– Огнев на проводе, – прозвучал из динамика чёткий, немного глуховатый баритон генерального директора «Роскосмоса».

– Здравствуй, Игорь Максимович.

– Здравствуйте, господин президент!

– Без чинов.

– Слушаю тебя, Александр Николаевич.

– Вопрос у меня. Вернее, несколько.

Президент умолк. Глава «Роскосмоса» ждал.

Молодец, подумал президент. Наверняка сразу понял, зачем я звоню, но не стремится свою догадливость показать, ждёт. Истинный государственный муж. Хоть и прохиндей, конечно, каких поискать. Ладно, не прохиндей. Но ловок. Умеет и рыбку съесть, и об ёлку не уколоться. Впрочем, так и надо. Другие у нас не держатся. Главное, чтобы дело делал. А он делает.

– Скажи, пожалуйста, что у тебя по плану со строительством нашего межпланетного корабля?

– «России»?

– А что, есть другой?

– Извини, машинально выскочило. По плану сдача через три недели. Собственно, он уже почти совсем готов. Сейчас заканчивается монтаж и тестирование оборудования. Потом – лётные испытания, шесть месяцев. Потом – Марс.

– Ага, значит, я правильно помню. Скажи, а насколько можно сократить лётные испытания?

– Так, – сказал глава «Роскосмоса» таким голосом, будто только что догадался об истинной цели звонка. – Хочешь на Каллисто «Россию» отправить.

– Только корабль, – сказал президент.

– Утешил, – предсказуемо, но всё-таки не слишком льстиво засмеялся генеральный. И уже другим голосом осведомился:

– Начистоту?

– Конечно. Мне вранья и так хватает по самое не могу.

– Я против, Саш.

Они были знакомы ещё с институтских времён, вместе играли в одном студенческом театре, хотя и учились на разных курсах (президент был старше) и факультетах. Дружбой их отношения назвать было нельзя. Тем не менее, генеральный директор «Роскосмоса», при всем своем умении лавировать в традиционно сложной политико-экономической повседневности государства российского и вести тонкую закулисную игру, мог иногда себе позволить высказаться главе государства открыто. Даром, что президент только что сам разрешил. Разрешить-то он разрешил, но только дурак воспринимает подобное разрешение, как руководство к действию. Умный поступает ровно наоборот. А вот он взял и поступил мудро – использовал старый добрый товарищеский ресурс доверия.

– Аргументы? Только по возможности коротко, Игорь.

– Ты же инженер, должен понимать. Нельзя запускать в серьёзную эксплуатацию изделие, которое не прошло весь положенный технологический цикл испытаний.

– Понимаю. При этом я также понимаю, что это не абсолютно новое изделие. Его прототипы активно эксплуатируются в космосе уже десять лет.

– Беспилотные прототипы! – воскликнул генеральный директор. – Не говоря уже о том, что размеры, мощность двигателей и реактора у них совсем другие! Это… не знаю… как сравнить беспилотную уменьшенную модель гоночного автомобиля с настоящим болидом.

– Не преувеличивай, – поморщился президент России. – Модель, тоже мне, сравнил… Наши ядерные космические буксиры за десять лет эксплуатации доказали свою полную надёжность. Иначе мы не взялись бы за создание пилотируемого корабля. И я уверен в полном успехе этого проекта. Твои слова, между прочим, не мои. И мы тебе поверили, выделили финансирование.

«Ага, выделили. Спасибо большое. А теперь хотите угробить и корабль, и экипаж. Ради сомнительных политических интересов», – хотел сказать генеральный директор «Роскосмоса». Но не сказал. Откровенность откровенностью, но меру знать надо. И ему эта мера была известна очень хорошо.