Алексей Евтушенко - Призраки Каллисто

– Поконкретнее можно?

– Тебе не кажется, что ты стал слишком осторожным? – спросил Колосов. – Нужно уметь рисковать, товарищ Ригерт. Удача не любит тех, у кого поджилки трясутся по любому поводу.

– Ничего, – парировал Ригерт. – Бережёного бог бережёт. Это тебе, Михаил Яковлевич, можно рисковать при твоём таланте и заслугах. А мы люди простые, государевы люди, можно сказать.

– Ну-ну, не прибедняйся. Так вот тебе сведения, как государственному человеку. Гарбич обещала, что поставит Александра Николаевича в известность, если Агнешка удержится в отряде. Пока, она считает, этого делать не стоит.

– И она права. Ладно, – вздохнул Пётр Игнатьевич, – считай, уговорил. Давай сюда свою протеже. Будем знакомиться. Но учти, – от встрепенулся. – Только в отряд! И то, если пройдёт по здоровью и остальным тестам. Дальше – сама.

– По другому я бы не согласился, – сказал Генеральный конструктор. – Справедливость превыше всего.

Вызов ЦУПа застал Олега Чернея в своей каюте.

Своя каюта! Раньше о подобной роскоши можно было прочесть только на страницах фантастического романа. А теперь – пожалуйста. МПК «Россия» мог себе позволить то, что на прежних кораблях с их ограниченными энерго и прочими ресурсами было просто немыслимо.

Отдельные каюты для членов экипажа; самая настоящая кают-компания, где свободно размещалось девять человек и ещё оставалось место; спортзал, медотсек, целых три санузла и столько же душевых! Кроме этого имелись рубка, грузовой отсек, продуктовый склад и марс-палуба – специальное помещение на носу (не на самом носу, конечно, ниже – между ядерным реактором и капельным холодильником излучателем), откуда открывался фантастический вид на окружающее «Россию» космическое пространство. С прагматической точки зрения марс-палуба была абсолютно ненужной. Но Генеральный конструктор «России» Колосов Михаил Яковлевич настоял.

– Поймите, – доказывал он чиновничьей правительственной комиссии, от которой напрямую зависело финансирование. – Кают-компания, спортзал и личные каюты – это прекрасно. Но они – защита. А марс-палуба – слияние.

– Михаил Яковлевич, – вежливо просила комиссия. – Вы не могли бы нормальным языком изъясняться?

– Так я и объясняю, – терпеливо говорил Колосов. – Защита от космоса и слияние с ним. Это психология. В полёте на Марс или даже, чем чёрт не шутит, ещё дальше, космонавт будет времени от времени приходить на эту палубу, садиться в удобное кресло и любоваться звёздами. Как матрос парусного судна любуется океаном с марса на верхушке мачты. Отсюда и название. Но, так как мачт у нас нет и понятия верха и низа весьма условны, добавлено слово «палуба». Марс-палуба. Видите, как она устроена? Практически сплошной обзор. Круговой. Прозрачная стена. Разумеется, непроницаемая для космического излучения и прочность соответствующая – не уступит остальному корпусу.

– Хм, – выражала сомнение комиссия. – А что говорят опытные космонавты по этому поводу?

– Космонавты в восторге, – сухо ответствовал Михаил Яковлевич. – Опытные в особенности. Давно мечтали, говорят, о чём-то подобном.

– Ладно, – вздыхал чиновник и делал пометку. – Марс-палуба… Может, вы сразу уже и небольшой сквер запроектируете? Гулять так гулять.

– Обязательно! – восклицал Колосов. – Только не сквер, рановато пока. Гидропонная оранжерея. Вот здесь, – он показывал на объёмной схеме-чертеже. – Свежие огурчики, помидорчики, укроп-редиска-петрушка. Всего каких-то двенадцать кубических метров, а пользы, как от целого леса. Не передать. Но когда-нибудь будут и скверы и даже целые парки, – добивал он комиссию окончательно. – Это я вам авторитетно обещаю. К звёздам без парков никак добраться не получится.

Комиссия вздыхала, переглядывалась и подписывала все необходимые бумаги.

Олег перечитывал «Трёх мушкетёров». Волнующий момент в конце романа, когда Атос ищет палача на ночных улицах городка Бетюн. Но мы этого не знаем (или умело притворяемся сами перед собой, что не знаем, если книгу уже читали раньше), поэтому действия Атоса и, в особенности, реакция редких прохожих на его вопрос (содержание которого нам также не известно) кажутся страшно загадочными. Невозможно оторваться.

И тут – на тебе, ЦУП на связи! Вне графика, между прочим. Что там случилось, подождать не могли?

Чертыхнувшись про себя, Олег закрыл книгу на закладке (помимо электронной читалки, набитой тысячами текстов, он всегда брал с собой и три-четыре бумажные книги, протаскивая их на борт шаттла всеми правдами и неправдами) и дал добро на связь. Вспыхнул вирт-экран, на нём возникло…

Да ладно, подумал он в первую секунду, не может быть. Президент? Однако приходилось признать, что может. Потому что Президент России улыбнулся знакомой, чуть смущенной улыбкой, и сказал:

– Здравствуйте, Олег Геннадьевич!

Космонавты умеют быстро реагировать и соображать в любых нештатных ситуациях. Поэтому Олег улыбнулся в ответ и сказал со всей возможной искренностью и радушием:

– Здравствуйте, Александр Николаевич! – после чего не удержался и весело добавил. – Вы ли это?

– Сомневаетесь в своей способности отделять реальность от фантомов воображения? – не менее весело осведомился Президент.

– Туше, – сказал Олег. – Извините.

– Не за что. Я вас не слишком отвлекаю, Олег Геннадьевич, есть минутка?

– Можно просто Олег. А то мне неловко, когда глава государства ко мне по имени-отчеству обращается.

– Считаете, не по чину? – без улыбки спросил Президент.

– Считаю – да, – сказал Олег. – Пока.

– Похвальная скромность. Что ж, без отчества так без отчества. У меня к вам небольшой, но очень важный разговор, Олег. Важный и конфиденциальный.

Олег присмотрелся, стараясь понять, откуда именно идёт звонок. То есть, понятно, что из ЦУПа, иначе связаться с кораблём на орбите практически невозможно, да и Василиса сообщила об этом, но откуда именно? Однако за спиной Президента виднелась самая обычная абсолютно ровная и однотонная светло-кремовая стена, которая решительно не могла служить ориентиром.

Таких стен в ЦУПе полно. И не только там. Звуковой фон тоже не давал никаких зацепок. Просто потому, что отсутствовал. Сам Александр Николаевич был без галстука. Белая рубашка в едва заметную голубую полоску, открытая шея, идеально сидящий пиджак. Темно-русые волосы, в которых уже заметна седина, лежат чуть небрежно – вероятно, чтобы, как и отсутствие галстука, подчеркнуть доверительность беседы.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.