Питер Уоттс - Революция в стоп-кадрах

Точнее, только трое из нас. Лиан, как обычно, предпочла свое собственное окружение: испещренную солнечными бликами опушку в девственном лесу, сгенерированном на основе какого-то давно помершего южноамериканского архива. Система была достаточно умна, чтобы примирить несовместимые реальности, стратегически разместив нас в чужих сценариях так, чтобы не было неловких накладок. Так мы и сидели – раскинувшись на псевдоподиях в стратосфере или расположившись на заросшей поляне в лесу, – потягивали наркотики и поздравляли друг друга с очередной успешной сборкой. Парк и Виктор – все еще во власти посткоитальной нежности – лежали, закинув ноги друг на друга, Парк рассеянно рисовал пальцем на своем скролле, Лиан сидела в позе лотоса на поде (в этом мире, по крайней мере; в своем она сейчас вполне могла дрейфовать на огромной кувшинке).

Калли нигде не было. Когда я о нем спросила, Виктор ответил:

– Рано ушел спать.

Я махнула бокалом в сторону парковского скролла:

– Что-то новенькое?

– «Заводной механизм в ре миноре».

– И получилось хорошо, – сказал Виктор.

– Да чепуха вышла, – буркнул Парк. – Но я еще не закончил.

– Не чепуха. – Виктор посмотрел на Лиан. – А ты слышала…

Та сидела на месте, сгорбившись, не сводила глаз с плит перед собой.

– Ли?

– У нас был, можно сказать, неприятный инцидент, – объяснила я. – После запуска.

И метнула им запись с гремлином.

Парк посмотрел:

– Однако.

– Это что, челюсти? – поинтересовался Виктор.

– Может, манипуляторы? – предположила я.

Виктор собрал пальцы в щепотку, изображая коготь:

– Может, теперь они так говорят «привет», – потом замолк и через секунду продолжил: – Я, правда, не думаю, что оно реально с нами разговаривало…

– Мы ни на одной волне ничего не слышали.

– Это постчеловеческий брачный ритуал, – предположил Парк.

– А что? Ритуал не глупее прочих, – я пожала плечами. – Если бы они хотели надрать нам зад, то по идее уже могли бы додуматься до пучкового оружия или ракет. В них-то побольше смысла, чем в погоне за нами с разинутой пастью.

Весь этот разговор, разумеется, был для Лиан. Но та по-прежнему молчала, не сводя глаз с земли. Или с какого-то кошмара, который видела под плитами.

Неожиданно замолчали все.

Щелкнуло, оформилось смутное воспоминание:

– А знаете, на что это реально похоже? На тарантула, как там его зовут, не помню, которого пронесли на борт.

Непонимающие взгляды.

– В смысле, спереди. Ну вот тут, где клыки. А эти мелкие каплевидные штуки походят на глаза.

– На борту есть тарантул? – спросил Парк, для начала отпинговав архив и посмотрев, о чем идет речь.

– Необычный. Сконструированный. Он с ним в гробу спит между сменами. Говорит, паук проживет двести активных лет, если на него никто не наступит.

Виктор:

– Да кто говорит-то?

– Ну парень этот, Тарантул, – я окинула взглядом террасу. – Что, его никто не знает?

– Он из другого племени? – предположил Виктор. Иногда Шимп откалывал такой номер, выкидывал члена одного племени на вахту с другим, на случай, если из-за какой-нибудь катастрофы социальная группа уменьшится. Легче интегрироваться в коллектив, который уже знаешь, или типа того.

Я подняла глаза к небесам:

– Шимп? Ты-то знаешь, о ком я?

– К экипажу «Эриофоры» не приписан человек по имени Тарантул, – отрапортовал Шимп.

– Это не имя, у него просто есть тарантул.

– А ты можешь его описать?

– Темные волосы? Среднего роста? Белесый? – я пыталась вспомнить детали. – Ну красивый такой?

Виктор закатил глаза.

– Он на плече тарантула носил! Достаточно примечательный факт. Разве он не сужает круг поисков?

– Извини, – ответил Шимп. – Не нахожу совпадений.

– Это же контрабанда, – резонно заметил Виктор. – Он как минимум подкрутил настройки собственной приватности.

И он был прав. На «Эри» царила довольно мелочная регламентация экологического баланса и вечного движения. ЦУП, страдающий клинической паранойей, явно без всякого энтузиазма отнесся бы к любому живому существу, смахивающему на инвазивный вид.

Лиан встала, колеблясь.

– Ли? Пойдешь спать?

Она покачала головой:

– Нет, думаю… я сначала прогуляюсь. Побуду в реальности для разнообразия.

– Пещеры и туннели, – сказал Виктор. – Они ждут тебя.

– Кто знает? – она с трудом улыбнулась. – Может, я найду остров Пасхи.

– Удачи.

Она исчезла.

– Еще одна странница, – вздохнул Парк.

– В смысле?

– Ты же понимаешь, что она по твоим стопам идет?

А я этого не понимала. Хотя действительно любила побродить по коридорам после сборки, потрепаться с Шимпом, прежде чем отправиться на боковую.

– Вам Лиан странной не показалась? – спросила я.

Виктор потянулся, зевнул:

– Например?

Я задумалась о том, как бы себя почувствовала, если бы кто-то начал болтать о моем срыве всему племени, и потому решила обойтись без подробностей.

– Она вам не показалась какой-то… подавленной?

– Не без того. Особенно после твоей остроты про стреляющих гремлинов.

– Хотя немудрено, – добавил Парк. – Странно ожидать иной реакции от человека, в которого гремлины стреляли.

– Я… что?

– Так она же была на палубе, когда… – тут Парк все понял по моему лицу. – Ты что, не знала?

– Чего не знала?

– По нам кто-то стрелял, – объяснил Виктор. – Пару сборок назад.

– Чего?

– И попал, – добавил Парк. – Массивный кратер получился по правому борту. В двадцать метров глубиной. Еще бы пару градусов влево, и нам конец.

– Ебать! – прошептала я. – Да я же понятия не имела.

Парк нахмурился:

– Ты что, совсем логи не проверяешь?

– Если бы знала, то проверила бы, – я покачала головой. – Хотя кое-кто мог бы мне и рассказать.

– Ну вот мы и рассказали, – заметил Виктор.

– Это было пятьсот лет назад, – пожал плечами Парк. – В ста световых годах отсюда.

– Да пятьсот лет – это же ничто, – сказал Виктор. – Вот пара миллиардов пройдет, тогда и поговорим.

– Да, конечно, но… – Вдруг стало понятно, почему все мои ободряющие речи не имели успеха. – Боже, может, нам стоит пару пушек построить или вроде того?

Парк фыркнул:

– Точно. Шимпа твое предложение позабавит.

У нас, обитателей «Эриофоры», ходила легенда о пещере – глубоко на корме, почти там же, где находились пусковые двигатели, – забитой бриллиантами. И не обычными бриллиантами, а неограненной, гексагональной хренью. Лонсдейлитами. Самым твердым веществом во всей треклятой Солнечной системе – ну, по крайней мере, так было в те времена, когда мы оттуда отчалили – а еще он подходил для лазерного считывания при загрузке.

Если взять для бэкапов любой другой материал, то с тем же успехом можно вырезать их из масла.