Андрей Матвеев - Сказка Звездного бульвара. Севастопольские сны

Своеобразный запах имел каждый маленький городок или ферма. Эти ощущения сменялись с калейдоскопической быстротой и разнообразием.

Долго шли над дорогой. Какая-то парочка в открытом автомобиле, заметив дельтаплан, устроила своеобразные гонки, то уносясь вперёд, то отставая.

Сели вблизи Симферополя на каменистом лугу.

Чем ближе был конечный пункт, тем острее наростало беспокойство, правильно ли он поступил, что удрав из бункера, обманул и напряг людей?

Чаши весов его совести и разума колебались. Был особый период. У Президента – чрезвычайные полномочия, дающие возможность делать с людьми что угодно во имя общей цели. Да и у самого Сан Саныча тоже были огромные полномочия. И он мог делать с людьми что угодно. Сан Саныч ясно припомнил, что за исключением ухода от преследователей, он по работе всегда только увлекал людей идеей и никогда никого насильно не заставлял, а тем более не неволил под страхом оружия или заточения, хотя видел, как порой другие руководители допускали прямое насилие. Он понимал, что это было необходимо в тех условиях. Но одобрять насилие по отношению к другим, оправдывая его великой целью, и не терпеть его в отношении себя – это, как говорится, две большие разницы.

“Наверно, это признак всех начальников!” – испугался за себя Сан Саныч.

Вновь вспомнил мрачный бункер, гнетущую безысходность, этих непробиваемых людей, слепо выполняющих приказы. Они высокопрофессионально посеяли в нём сковывающий страх. О каких там правах человека в бункере можно вообще говорить!?

Сработал инстинкт самосохранения и тяги к свободе. Он действовал, руководствуясь этим инстинктом и своим пониманием Права, вопреки воле Президента и его людей.

Последний перелёт занял не более получаса. С высоты птичьего полёта обсерватория выглядела белыми куличами, разбросанными по зелёной скатерти, накрытой посреди гор. Знакомая до мельчайших подробностей местность предстала в непривычной полноте вся и сразу, будто любимые Сан Санычем укромные уголки разом обнажили свои тайны. Вечерний горный воздух сгущался в ущельях. Он, учёный-астроном, всегда устремлявший свой взор далеко вверх, впервые смотрел в обратном направлении, с точки зрения звёзд.

Пошли на снижение. Как не хотелось заканчивать полёт! Надо было раньше заняться мотодельтапланом. Как он прост в управлении! Сан Саныч замечал, в воздухе Екатерина бросала перекладину, лазила по карманам, красила губы, поправляла одежду, просто смотрела по сторонам. А аппарат всё летел и летел себе по прямой, словно висел в воздухе на невидимых нитях. Рядом также неподвижно висел её парень.

Приземлились. Сняли шлемы и куртки. Тело мгновенно растворилось в благоухающем ласковом воздухе горного Крыма. Маленькие куличи превратились в огромные башни. Сан Санычу казалось, что из Гулливера, пропускавшего всё под своими ногами, он превратился в лилипута.

Подошёл один из работников и, удивленный, поздоровался с Сан Санычем:

– О, Сан Саныч, вы с неба?

– Да, прямо из Москвы с этими ребятами.

– На этих таратайках?

– Ну, что вы, прекрасные аппараты – взлетают с пятачка, бензина не требуют и даже вырабатывают! Лететь – одно удовольствие!

Сан Саныч обратился к сотруднику с просьбой устроить ребят в обсерваторскую гостиницу, выдать продовольствия вволю и бензин.

– Нет, нет, мы на улице – тут такая красота, а завтра к морю рванём, мы когда-то на соревнованиях в Планерском летали.

– Тогда сейчас мы вам устроим показательные выступления Анастасии со всеми фильмами, Николай Семёнович, отведите их, пожалуйста, к Евгению Борисовичу. А вам, ребята, я советую завтра через Ай-Петри лететь. На плато во многих местах можно сесть. Затем – в Ялту на центральный пирс в порту, потом так же – в Алушту, потом – в Рыбачье на стадион, в Судаке на дальней окраине у самого берега есть широкая площадка… А там и Планерское. Пока не прощаемся…

Сан Саныч поднялся к себе в кабинет. По дороге встречались редкие сотрудники, которые фактически здесь жили и работали не за страх, а за совесть.

Пока дошёл до кабинета, несколько раз пришлось принять соболезнования по поводу экспедиции. Распахнув дверь, он с разгону прошёл пару шагов и оказался в ловушке. У него были гости.

Отступать было уже поздно. По обе стороны стола сидели те самые двое, которых он водил за нос. С ними был ещё третий, видимо, старший. Был тут и начальник охраны обсерватории, и бывший директор, и ещё какой-то чин из местных.

Чин вежливо усадил Сан Саныча и вручил ему бумажку с сакраментальной подпечаткой, в которой предписывалось срочно доставить его по назначению.

“Да, – подумал Сан Саныч, – меня убили такой же бумажкой!”

На лицах присутствующих он не прочёл ни злобы, ни удивления. Видать, эти двое или теперь трое, никому ничего не рассказали.

Не подал виду и Сан Саныч, поведал вкратце о последних событиях и начал собирать свои вещички.

Позвонил в больницу. Врач его не обрадовал. Ни с того, ни с сего началось воспаление в месте перелома. То ли гипс холодный был, то ли ещё что… Заживёт. Через денёк-другой выпишем, мол. С ребёночком всё в порядке.

Затем Сан Саныч позвонил Женьке:

– Жень, привет, тут к тебе ребят приведут, ты им покажи покрасивее, не сочти за службу! Что там с Асей – не отдают?

– Понимаешь, она всё терпела, а у ней – воспаление надкостницы, руку разнесло. Колют вовсю. Это – несколько дней.

– Тут меня в Москву вызывают. Вы уж позаботьтесь о ней. Может, я и не вернусь…

– Да что с тобой? За экспедицию, что ли?

– Нет, в бункер Президента…

Он не успел договорить. Один из людей нажал кнопку отбоя:

– Не надо распространяться.

У Сан Саныча защемило сердце. Он болезненно остро почувствовал это страшное состояние несвободы и безысходности.

– Послушайте, господа! Приказ подписал начальник охраны Президента, он же не имеет таких полномочий – действовать от имени Международного Комитета и всего человечества! А что же сам Президент?

– Вы же слышали, что он сказал?!

– Объясните мне, зачем я нужен? На мне большой коллектив, мы ведём постоянные наблюдения…

– Гражданин Щербаков, мы выполняем приказ.

– Послушайте, вашу карту я могу бить своей картой. У меня есть такие же бумажки, и я могу написать вам приказ оставить меня в покое и убираться ко всем чертям! И вообще, я – гражданин суверенного государства!

– Гражданин Щербаков, не заставляйте нас применять силу. А с властями вашего государства, – человек в штатском особо выделил два этих слова, – всё согласовано.

Сотрудники молча переглядывались, не понимая, что происходит.

– Да, ребята, похоже, Президент или его начальник… охраны… хочет запихнуть меня в свой бункер. Он не верит нам, хочет спастись…