Александр Бурлаков - Галактика Стервочек. Часть Вторая

Одновременно в нём перестраивался диапазон осознания личности – с «я» на «мы», ибо сильное женское «я», плывущее на его руках, прильнув с выражением покорности судьбе, ничтоже сумняся, попыталось сходу себе выхватить роль командующей – оно через все поры соприкосновения врывалось и всё властнее смешивалось с его прежним «я». Будучи мужчиной изначально, с первой неясной секунды созревания, до момента разрешения включать «красный спектр» на гипнотелике осознавшим свое место рядом с «она» – Нитоль ничем не мог помешать сращиванию двух «я» в одно. Это был неотвратимый этап его развития: больше он уже не мог существовать без «она». Он становился одной половиной большого «Я»!

Пусть они не впервые сходились на амурные дистанции – да ведь перед влюблёнными лишь открылась таинственная дверца в науку взаимного обожания в прекрасное учение о великом счастье для двоих безумцев, избранных Богом! Они очень многого ещё не представляли себе, только интуитивно поддались тому властному порыву доброй страсти, который приведёт их к постижению науки особого сладовкушения, несмотря на то, что глупые ласкутки всё не хотели сползать с влажной попочки.

Вдруг Нитолю показалось, он, не сходя с паркета гостиной королевского особняка, провалился сквозь толщу эпох – к началу всех людских начал… лицо исказилось, как у дикаря – только что угробившего окаянного динозавра! Природа матушка проломилась сквозь всё наносное, овладев здесь и сейчас сущностью самого взбалмошного из своих творений, столько хвастающего тем, что он, якобы, способен покорять самую коварную из женщин: – природу-создательницу Природа покорялась плохо, и сейчас её мощный зов встряхнул суть Нитоля – как уже не единожды взбудоражил натуру воштонской царицы! Нитоль в испуге – исторгавшемся остатками разумного человека в нём – посмотрел на Марию, сразу понял: она тоже превратилась в дикую ведьму – Еву!! Страсть захлёстывала её глаза – широкие, сверкающие, горящие рвущие взглядом его сладкую плоть? Ему – стало безумно хорошо, пока тело не ощутило неожиданную стеснённость, будто – окружали не лучшие ткани признанных фирм, коими восхищаются самые требовательные пижоны Тирои, а ужасные кандалы невероятной тяжести. Особенно стеснённо получилось в штанах вся кожа там изнывала, мечтая о свежих притоках воздуха, в котором содержатся еле уловимые частицы микрокапельки, микроколебания, свидетельствующие о близком присутствии обожаемого женского естества. Но как же избавиться от этих оков? Наивный парень ещё не ведал того, что значит, когда женщина сама по-настоящему хочет избранного: шмотки звонко брызнули по окружающему мрамору и фаянсовым вазам в нишах фонтаном пуговиц и высвободили всё, что бесконечно волнует пылкие взор художников и поэтов! Влюблённые чуть отстранились друг от друга на секунду-вторую, дабы повнимательнее осмотреть ЭТО – очевидно не вполне доверяя на слух вкусам капризных богемщиков. Что бы там не говорили, о чём бы не писали – прекрасное очертание человеческого тела – форма с наименьшей претенциозностью, не выходящая из моды у представителей основных видов изобразительного искусства. Нитоль быстро понял он никогда и нигде не видел ничего боле совершенного, бывалый лётчик полупотерял связь с реальностью. Пока руки прижимали, тискали, а ноздри ловили тёплый запах волос, губы судорожно и ненасытно хватали приторно сладкие, перезревшие пухленькие вишни её губ! Дыхание девушки провалилось глубоко, глубоко, сделалось приторным! Странно – почему он сейчас вспомнил именно о вишнях…

Даже вековые кедры за окном, потеряв всякий стыд, блаженно раскачивались под ритмы скрипки и флейты Амура и страстно аплодировали и размахивали мохнатыми лапами. Порой их тела скрючивались в немыслимые для нормальных людей позы – урчаще-кусающиеся любовные джунгли и искрящиеся, колеблисто-мутные чувственные омуты, безумные эмоции от перегрузок – сердечные импульсы, направленные друг к другу в уютном, волшебном мерцании, засверкали алмазами подлинной любви … а истинная любовь всегда избегает показной броскости!

Только сейчас – вспоминая всё это в кабине перехватчика, летящем на автопилоте – Нитоль узнал, что и то еще не является пределом возможностей для влюбленного!! В хмельном порыве он рванул универсальный штурвал и истребитель на полной скорости описал петлю Нестерова, затем перевернулся и полетел вверх тормашками.

– Прекратите своевольничать, – снова заставили выполнять положения устава из штаба авиадивизиона.

– Парень – не дури – безотлагательно на запасной! – отозвался снизу генерал. Только затем мимо микрофона он чему-то улыбнулся – очевидно он понял, что случилось с тем лихачом возможно ему самому кое-что припомнилось. Пусть самолёты в те годы гоняли на догипперзвуковых скоростях – зато любить по-настоящему боевые пилоты умели во все времена…– Не распускайся даже на войне – иначе она станет всеобщей бойней! Лети домой – здесь мы поговорим.

Больше командующий не сказал ни слова, зато именно их смысл дошёл до Нитоля – он не зайдёт слишком далеко…

Почти три прекрасных дня провёл Нитоль в жарких объятиях любимой. Всё было здорово!! Тем не менее, Нитоль был пилотом, а значит никогда бы не сумел посвятить всю свою жизнь какой-либо одной даже самой распрекрасной –женщине, ибо, как у истинного авиатора, в глубине его глаз постоянно теплилась заветная мечта – клятвенная преданность голубому безбрежному океану. И поклонение заветной мечте не подвело Нитоля – вовремя себя выдернул из сладостного забвения, поскольку, когда он прибыл в свой авиаполк, его огорошили новостью: завтра – генеральные военные манёвры под контролем самого короля. Вскоре он уже рассекал своё любимое небо на гиперзвуковых скоростях!

Снегопад всё усиливался, однако, как бывает на юге стало заметно теплее. Танаисцы – высыпавшие поглазеть на бесплатное шоу, постепенно успокаивались. Обсудив и в хвост и в гриву своих необычных односелян, они вспомнили о насущных проблемах и стали расходиться, многие принялись расчищать от снега проходы или проезды.

Фактически на середине отрезка от станции электропоездов до усадьбы ростовского миллиардера и его неотступных кокетливых спутниц – видневшейся конце улицы за ручьём, – неспешно, обстоятельно беседовали две миловидные женщины. Одетые по-деревенски простенько, но тепло – исправные во всех частях тела настолько, что их истинный возраст нисколько не ощущался!

– Весёлые они?!

– Ещё б! Мужик ихний неплохо загребает. Сукин сын! Не чета нашим: не успеют толком заработать, как уже половину с корешками просадят! А у этих – пусть попробует!! Они его на коротком поводочке держат. Вот всё в прок и идёт, а не на дурь всякую: то охота у него начинается, то на рыбалку его – гада пригласили, а ему отказать-то неудобно.