Светлана Наумова - Предел – только небо. Книга 2. Аполитон

Мне вовсе не хотелось сеять в душе Игоря ревность к человеку, которого он совсем не знал, накалять итак непростую ситуацию. Я сама себя осуждала за то, что чувствую к Кириллу. Вопреки чувствам я не имела права обидеть человека, который подарил мне с Лили шанс выжить. Ведь благодаря Игорю, Кирилл тоже продолжает дышать. Мы оба ему обязаны. Эта действительность должна стать данностью не только для меня, но и Кирилл должен ее принять. А те мгновения, что мы провели с Кириллом, останутся со мной навсегда, как напоминание, что волшебство все же случается. Я начинала дышать, вспоминая его взгляд, когда он не мог отвести от меня глаз, когда касался кончиками своих пальцев моей кожи, когда держал меня в объятиях. Один его образ в мыслях служил лекарством для меня. Мне важно, чтобы Кирилл оставался живым, пусть и не рядом со мной.

Примерно час мы с Лили любовались радугой, болтая на разные темы, периодами вспоминали нашу жизнь на планете Земля. В конце я рассказала сестре о нашей с Кириллом встрече в Кремле на вечере год назад. Постепенно радуга скрылась за ночным небом. Лили положила голову мне на колени и вскоре уснула у меня на руках. Жаркий, тропический, сухой и безветренный климат на Аполитоне сильно выматывал. Ноги мгновенно становились ватными. Не удивительно, что ребенок погрузился в сон, не добравшись до постели. Я осторожно отнесла сестру под стволетон и положила на покрывало, которое Лили расстелила ранее – то, что мы забрали из электрокара. Декоративные подушки уже не служили украшением интерьера электромобиля – теперь это средство для более комфортного отдыха; простыня была вместо одеяла. Судя по вечерней жаре, нечто теплое из одежды нам не пригодится на Аполитоне.

– Спокойной ночи, Анна, – сонно прошептала Лили, зевая, и тут же вновь погрузилась в сон.

– Сладких снов, кнопка! – поцеловала я сестру, положив рядом с ней Пушистика, который тут же покружился вокруг своей оси и, найдя ямку в изгибе локтя Лили, плюхнулся туда, прикрыв свой нос кончиком хвоста.

Минут пятнадцать я стояла на берегу в безмолвной тишине, устремив взгляд куда-то вдаль. Я не знала, где находится остров Игоря, не знала, где сейчас мои ребята, ставшие для меня такими же близкими людьми, как Толкуновы. Примерно догадывалась, где располагался остров, на котором живет Фарид со своей семьей, но расстояние между нашими обителями было слишком большим для видимости глаз. Вообще я видела на горизонте только два острова, они располагались поодаль от нас и виднелись лишь в красочном мерцании нескольких точек. Все остальное будто исчезло с лица Аполитона. Радуга уже ушла, сливаясь с водой и небом в единый темный пласт. Сумерки на Аполитоне не похожи на земные. Казалось, будто набежали на небо тучи, спрятав солнце. Отсутствие луны казалось неправильным и тем более непривычным. При таком освещении я могла разглядеть в воде даже рыбу и раковину, которую воткнула ребром в бархатно-песчаное дно.

Жизнь изменилась кардинально. Плохо это или хорошо, мне еще предстоит понять. Пока же нужно начать приспосабливаться к новым условиям существования и осваивать науку выживания в нетрадиционной среде. Первым моим открытием стал источник грунтовых вод, скрывающийся под мощными ветками стволетона. Я не могла проследить истоки водяной струи, но надеялась, что недра его были кристально чистыми. После того, как я испробовала из него жидкость, сделала вывод, что богата вода была марганцем, йодом и железом. Заметно это по привкусу ржавчины и горечи, о чем сообщали вкусовые рецепторы, а также слегка холодило горло. Идея пришла мне в голову мгновенно: оставить воду на сутки в таре и попробовать ее завтра. Во мне, видимо, всегда уживался и юрист, и химик. Мне однозначно предстояло провести некоторые опыты с жидкостью, но не сегодня. Поэтому я набрала в пустую пластиковую бутылку воду и оставила ее дышать. Воздух на Аполитоне тоже был иной, поэтому посмотрим, какой вкус воды получится при взаимодействии с составом озона и еще неких примесей, явно ощущаемых при вдохе. Вряд ли на этой планете мне пригодится диплом юриста, разве только навыки бухгалтера при подсчете неисчерпаемых запасов основателей. Я улыбнулась собственным наивным мыслям. Жаль было времени, которое я потратила на обучение. Профессия медика – и то более пригодилась бы на Аполитоне, чем то, чему я уделила 5 лет жизни. Не такую судьбу хотели для нас с Лили родители. Не такую.

Мысли, порой жестокие и дерзкие, продолжали осаждать мою голову, но я упорно старалась их гнать прочь, пока не взяла в руки фотокамеру и носитель, отчего разрыдалась. Каждое фото было таким дорогим и одновременно причиняло боль. Вся моя прежняя жизнь осталась на этом маленьком устройстве, вся моя память была в этом носителе. Я вновь увидела себя счастливой, с улыбкой пережила вечер с родителями, поговорила с друзьями, устроила романтическую встречу с Игорем, сходила в поход, забежала мимолетно на вечеринку в клуб – это то, что осталось у меня от прежней жизни. Просматривая все папки, я нашла несколько видеозаписей со дня рождения мамы, а еще рождение Лили и первые ее шаги. Не знаю, слезы радости это были или глубокой печали, но я чувствовала себя нужной и знала, что каждый из родителей живет в моем сердце. И пока оно бьется, будет жить память о них. «Мамы и папы больше нет», – барабанила жестокая реальность в ушах, но у меня осталась Лили.

Погасив экран носителя, я отложила его в сторону. Мои мысли были заняты новой идеей, которая возникла у меня при просмотре снимков с вручения диплома в институте. Ведь имеется большая вероятность, что я встречу на Аполитоне старых добрых знакомых из моей прежней жизни. Искусственный интеллект поведал нам, что на новую звездную систему прилетело шестьдесят три шаттла вместе с тем, на котором добирались мы. Эта идея поселилась в моем мозгу, словно инфекция, поражая своей обширностью всю область желанием, найти знакомых на этой планете. Я не надеясь встретить на Аполитоне Игоря, но вся его семья здесь. Это и есть доказательство того, что любой мог найти лазейку и попасть на другую планету. Остается только узнать о населении русскоговорящей единицы Аполитона, просмотреть списки и вычленить из множества людей знакомые имена. Одна идея переходила в другую до тех пор, пока я не услышала звук, словно кто-то подплывал к берегу. Я внимательно присмотрелась и увидела силуэт человека, сидящего в каноэ. Этот образ постепенно начал вырисовываться яснее и ярче – это был Игорь.

– Не мог дождаться утра. И еще мне очень хотелось пожелать тебе спокойной ночи, – вылезая из лодки, шепотом говорил Игорь.

Он потянул ко мне свои руки, зазывая меня в объятия. Сильные пальцы вцепились в мои локти, а страстные губы оставляли отпечатки в виде поцелуев на моих губах и шее. Я улыбнулась, выпрямилась и посмотрела на своего парня. Что-то в Игоре показалось мне незнакомым: на его щеке в морщинке затаился небольшой шрам, который я прежде вовсе не замечала, хмурые темные брови были слишком густыми, соединяясь между собой на переносице, на лбу залегла небольшая складочка. То ли до катастрофы на Земле я ходила в розовых очках и не пыталась рассмотреть такие мелочи во внешности Игоря, то ли меня не интересовала структура его лица. Лицо Игоря казалось совершенным до сие момента. Сейчас мне хотелось убрать мелкие волоски, соединяющие брови, вывести шрам со щеки, разгладить складки, свести татуировку с шеи. В действительности, я стала видеть его недостатки. На планете Земля до встречи с Кириллом я смотрела на своего парня по-другому. Это не поддается объяснению, потому что пелена с глаз спала – и предо мной оказался совсем иной человек. Обаятельный парень с красивой фигурой и шелковыми золотыми волосами, умный, начитанный, верный, но не мой идеал.