Сергей Сидоренко - За пределами Галактики

– А может наоборот, всё закончится фиаско! – буркнул Кречетов, хотя отвечать уже было некому.

Кречетов устроился поудобнее в своем любимом кресле, которое подстраивалось под любые мысленные пожелания. Но ожидаемый комфорт все никак не наступал. Кречетов старался принять удобное положение, но как уже говорилось – расслабиться не получалось, потому что тревожные мысли завладели его разумом – он начал всерьез жалеть о том, что показал своему другу этот странный, давно всеми забытый сигнал.

***

Профессор Верховицкий сидел в баре и его думы тоже были далеки от радостных. Нет, он был рад, тому, что услышал. Ведь это могло повлиять на историю Человечества самым кардинальным образом, если он докажет существование той самой Земли, колыбели человеческой цивилизации, это раз и навсегда поставит на место всех скептиков! Это сделает переворот не только в истории, но и в науке! Если он докажет правдивость легенды, докажет то, что Исход Человечества действительно имел место быть, то это всех заставит задуматься. Это открытие Верховицкого по-новому перепишет историю! Профессор досадливо отмахнулся от андроида-официанта, который назойливо помигивал индикатором, предлагая ему ознакомится с ассортиментом напитков едва ли не всех народов Галактики и задумался. Все радужные планы разбивались о суровую действительность. А действительность эта была такова – никто, НИКТО не отважится на подобную экспедицию. А если запросить помощи у межкосмического астробиологического научного конгресса, то на первом же заседании он будет безжалостно высмеян почтенным научным сообществом. Причем высмеян во всех аспектах науки. Профессор досадливо поморщился. Эти высоколобые научные мужи настолько укоренились в своем мировоззрении о происхождении человеческой цивилизации, что по степени своей твердолобости вполне смогут посоперничать с халдакским башнегом, у которого голова почти целиком состоит из костяного нароста, ведь на протяжении веков башнеги с целью доказательства своей силы бились друг с другом лбами. Так что это был нисколько не вариант. И что тогда? Бегать по всем стоянкам с космолётами, шаттлами и всеми подобными средствами для межпланетного перемещения и уговаривать пилотов и экипажи? Убеждать их в важности этой без преувеличения, великой миссии? Им на это наплевать, по большому счету. Им важно только то, сколько они смогут заработать на этом. А вот со счетом в последнее время у профессора дела обстояли не очень весело. Все сбережения им были потрачены на прошлую экспедицию, а если быть точнее – на последствия её провала. Научный астробиологический конгресс, финансировавший этот проект, отвернулся от Верховицкого сразу же, едва узнав об итогах этого полёта. Так что в тот знаменательный день профессор лишился и денег, и корабля, и всех остальных привилегий. Плюс еще и экипажу досталось – команду "Наутилуса" расформировали, а сам корабль, в прошлом известный научный крейсер с гордым именем "Наутилус" отправили на переработку. Как не бился профессор на бесконечных заседаниях Конгресса, сколько не обошел он инстанций как межпланетного, так и галактического уровня – все было тщетно. Пилота корабля лишили лицензии, а само космическое судно теперь доживало свои дни на свалке, если его ещё не разобрали на запчасти для других кораблей. Профессор, вспомнив все эти события вновь поморщился – "Наутилус" был единственным в своем роде кораблем научного назначения на борту которого было всё. Обычно научные суда, даже для сверхдальних межгалактических полетов не оборудовались, например, навигатроникой боевых крейсеров и двигателями класса "гипер", а созданный по заказу профессора Верховицкого "Наутилус" являлся действительно трансгалактическим крейсером, а не обычным кораблем для научных экспедиций. И вот теперь такого больше никто и никогда не создаст! Многие пилоты готовы были продать душу Космосу, чтобы оказаться в кабине управления "Наутилуса", но стоило только экспедиции Верховицкого потерпеть крах, как "Наутилус" сразу же завоевал себе славу "проклятого" корабля, и что любого, кто рискнет на нём работать, ждёт большое и неминуемое несчастье. Да, Человечество до сих пор верило в подобную чушь! И общественность еще больше убедилась в этом, когда профессор угодил в опалу, корабль списали, а экипаж – расформировали. Профессор не знал даже, по каким далёким уголкам Вселенной разбросало некогда сплоченный коллектив. Хотя, почему не знал? Ведь знал! Поразительно, как в сумасшедшем жизненном ритме легко и просто все забыть! Прямо хоть нейробиомодуль памяти заводи! В памяти профессора вновь всплыли те злополучные времена – пилота "Наутилуса" лишили права на перелеты и профессор, к тому времени уже считавший парня кем-то вроде племянника, использовал оставшиеся у него связи и полномочия для того, чтобы пристроить его техником на площадку по переработке НКО. НКО, в просторечии – Нелетающими Космическими Отходами именовались списанные космические суда, которые либо выработали свой полетный ресурс, либо пострадали в различных катастрофах. На одной из таких свалок и нашел свое пристанище "Наутилус". Отлично! Вот и пилот отыскался! А то, что его лишили лицензии – в конце концов, он же не разучился пилотировать из-за этого? Это главное, а остальное вполне можно уладить, хотя профессор нисколько не представлял того, каким законным путем можно этого добиться. Значит ли это, что придется выкручиваться не очень законными способами? Профессор мрачно усмехнулся – кто бы мог подумать, что когда-нибудь он, едва ли не самый законопослушный гражданин Галактики, будет вынужден переступить черту? Но это всё сейчас совершенно неважно, важно то, что отыскался такой пилот, которого есть шанс убедить! Осталось только выяснить его координаты, что сделать было уже легче легкого!

Верховицкий вышел из бара. Он находился сейчас на четырёхсотом ярусе, ведь Тераполис достиг уже такой высоты, что являл собой огромную сложную конструкцию из нескольких комплексов-пирамид, состоящих из жилых секторов, когда одни дома стояли на других. Вот и сейчас – тротуар под его ногами являлся крышей расположенного ниже жилого сектора. Но это вовсе не значит того, что на самых первых ярусах было не протолкнутся. Нет, там было весьма просторно, а в самом основании жилых пирамид была система тоннелей, если людям нужно было перемещаться внутри. Между пирамидами были огромные площадки досуга, на которых каждый мог найти себе развлечение по душе, но отсюда, с высоты четырехсотого яруса почти ничего не было видно – он находился почти под самыми облаками. И вот, профессор шел и попутно просматривал личные профили прохожих. Когда-то, в давние времена, для того чтобы что-либо узнать о человеке, приходилось заходить в Интернет – первое древнее подобие современной Нейросети. Приходилось пользоваться допотопными коммуникаторами, а теперь, благодаря нейронным оптическим линзам человек не только сохранял зрение, но и видел необходимую информацию прямо перед собой, если это было необходимо. Социальные профили проецировались рядом с тем человеком, кому принадлежала страничка в Нейросети. Современная Нейросеть была повсюду. Она была даже в мыслях. Благодаря нейромодему человек мог войти в сеть просто подумав об этом и наслаждаться всеми благами информации и прогресса. Но помимо ментальной сети функционировали и вполне реальные терминалы, на экране которых можно было увидеть все, что хотелось бы найти. Профессор подошел к одному из таких экранов и посредством довольно устаревшей, но еще действующей сенсорной клавиатуры ввел имя пилота. На экране сразу возник его профиль в Нейросети. Да, ничего не изменилось со временем – минимум информации, столько же фотографий. Пилот всегда был таким – не любил афишировать свою жизнь и где-либо светиться. А в некоторых жизненных аспектах он и вовсе придерживался анахроничных и старомодных предпочтений. Впрочем, это было его личное дело и профессора это нисколько не волновало. Главное сейчас было то, что ему необходим человек, который способен вести корабль, и который мог бы согласиться на предложение Верховицкого.