Анатолий Дерягин - Редкий гость

– Не говорите ерунды, – оператор просто взорвалась раздражением, – выполняется маневр стыковки, перестаньте отвлекать.

Прошин аж голову втянул.

Туер торчал прямо по курсу, маленькой звездочкой, камешком-скрупулом покалывая сознание. Иван врубил музыку. В динамиках загрохотали ударные, под вой гитар местная певичка заголосила, как ей не хватает квалифицированного водителя, потому что она, видите ли, машина со сверхзвуковым мотором…

Иван выглянул в блистер. Звездочка как будто увеличилась в размерах…

Певичка заткнулась.

– «Контроль». «Контроль», вызывает…

– Что у вас?

– Мэри, туер идет на лобовое столкновение, – Прошин плюнул на профессиональную этику… жизнь дороже.

– Борт 23-АА, произвожу маневр стыковки, – задолдонила оператор, – к вам направляется буксир…

– Да он врежется в меня сейчас!!! – заорал Прошин.

– Борт 23-АА… – Иван ткнул кулаком, не попал, ударил сплеча в пульт, выключая связь.

Сам, все сам: клавиатура, меню. Командная строка – почему молчит сигналка, вот вопрос, у корабля собственный лидар, он должен предупреждать об опасных маневрах и курсах соседних небесных тел, орать должен не хуже этой телки, которая водилу хочет…

Командная строка: умолчания. Ой, мама, да у меня периферия выключена, и автопилот исполняет программу стыковки, только кто-то веселый поменял знак в параметрах орбиты, и компьютер думает, что ложится на параллельный курс с туером, а сам шпарит навстречу А еще весельчак, покопавшийся в «башке» лихтера, сдвинул влево запятую, и вместо десятых долей скорость стыковки сменилась на вторую космическую для Холтвистла.

Прошин похолодел. Вот так, простенько и буднично, ему подписали смертный приговор, еще и недотепой обозвали.

А в телескопе корабля уже виден серебристый восьмиугольник с вогнутыми сторонами, крохотный носик миниатюрного пилотажного корпуса туера на сверкающем силуэте его необъятной кормы, блеск усиков параванов стыковочного узла. Завыла сирена, голос РИТы запричитал: «Внимание, опасное сближение, начинаю маневр уклонения…»

Нет! Туер пойдет следом, у него четкая программа: захватить лихтер, а топлива хоть залейся. Выключить автопилот.

Думай, думай…

Сосредоточиться среди звона и бряканья сигнализации получалось плохо, что-то причитала оператор по имени Мэри…

– Да заткнитесь вы!.. – Прошин обесточил все динамики.

Что?! Что делать, я сдохну сейчас!..

Вращение? У туера такой же автопилот, он заметит опасный маневр и прервет программу…

Маневровые двигатели. Готовы сопла кормовой установки – ну конечно, подстройка под гравитационный градиент системы, коррекция перед стыковкой… Пусть будет.

Залп – корабль будто в стену ткнулся. Черт, кровь, что ли, из носа?..

Лихтер закувыркался вокруг центра масс, размахивая жилым отсеком, туер улетел куда-то в сторону границ системы. Кормовые сопла коррекционных двигателей, истратив все топливо, заглохли, попытки автопилота стабилизировать вращение ни к чему не привели, и Прошин, придавленный центробежной силой, попросту потерял сознание.

Так, кувыркаясь, под причитания оператора, лихтер вошел в атмосферу Холта.

На обшивке заполыхало пламя. Вращение стабилизирова лось, корабль, объятый огнем, падал кормой вперед. Раскаленный поток воздуха проник в двигательный отсек, реактор, не предназначенные для полетов в атмосфере (межпланетный корабль в атмосфере планеты – ЧП!), и над ночной стороной Холта расцвел мегатонный взрыв. Лихтер падал. Войдя в атмосферу планеты с ускорением в пятнадцать «же», корабль стабилизировал вращение и тормозил за счет «фары» корпуса.

Огненная колесница проскакала через все ночное небо, догоняя линию терминатора. Компьютер корабля активировал программу спасения космонавта. Скорость превышала допустимую и даже у самой поверхности планеты составляла безумные три Маха, но поверхность планеты приближалась, топлива в двигательной установке не осталось, запасы энергии таяли, и компьютер подорвал пиропатроны.

Блистер кабины диковинной птицей вспорхнул в темно-синее небо. Взревел воздух, сплошной стеной вставший вокруг корабля. Кресло с космонавтом, безвольно обвисшим в ремнях, выстрелило вперед и вверх, спиной к потоку. Ураган жадно подхватил новую игрушку норовя закружить, разорвать железными пальцами взбесившихся зефиров, и ускорители ложемента как могли старались стабилизировать падение, не в силах сопротивляться напору стихии…

…Пустой корпус корабля, охваченный пламенем изнутри и снаружи, падал по пологой траектории. Огненная черта протянулась через темно-синее утреннее небо в сторону города людей, посреди которого гордо высилось строение из стекла и стали: встающее солнце рассыпало зайчики на окнах Рокет Плаза, первого небоскреба Аккрингтона, столицы Федерального образования Холтвистл. Пришелец из космоса ударил точно в центральную башню архитектурного комплекса, отдаленно напоминавшего Мэри Экс и ФАУ-2 на старте, во все стороны брызнуло стекло, и над утренней столицей пронесся страшный грохот. Грохот повторился: обломки лихтера снесли малую башню, «стабилизатор» «ракеты», и подняли столб воды на месте фонтана в парке подле здания. Вослед, в клубах пыли, рушился понтярский небоскреб.

…Прошин упал навзничь, крепко приложившись об асфальт. Мягко осел парашют. В забрале шлема, словно через кровавую пелену, виднелись постройки спального района, деревья, в ушах почему-то стоял не умолкающий грохот.

Полицейская машина затормозила возле фигуры в скафандре, беспомощно лежавшей посреди улицы. Бравые копы неспешно распутали стропы парашюта, старший поднял забрало шлема и аж подался назад от волны непередаваемого запаха. Оглянулся на столб пыли над бывшей достопримечательностью столицы.

– Ну что, сука, приземлился? – поприветствовал Прошина Холтвистл.

Давным-давно, когда Прошин был курносым первоклашкой, а Мухин козлом скакал в джунглях Ляонина, яхта Дадли «Куин Элизабет» бесшумно отвалила от причалов Корк Си, взяв курс на архипелаг. «Королеве» предстояло сделать большой крюк: над морем Роз раскручивался циклон. Штормило. Свинцовое небо сливалось на горизонте с сине-свинцовым морем, вздымая над кораблем девятые валы, ветер волчьей стаей завывал среди антенн, и, будь на яхте пассажиры, путешествие показалось бы им скукой смертной. Впрочем, дабы скрасить тяготы морского пути, Дадли мог предложить гостям посетить кинозал, тренажерный зал, воздать должное продукции собственных виноградников в винном погребе, мог предложить поиграть в теннис, а затем попариться в сауне и окунуться в бассейн, но кроме кают команды и адмиральского люкса занятым числился только один номер. Его обитателям никто не предлагал увеселений, более того, за весь путь никто кроме стюарта не видел их на палубе. Стюарт приносил пищу и выносил скопившийся мусор, ни одной лишней минуты не задерживаясь в роскошно отделанном помещении, – и так все два месяца пути.