Инга Риис - Голоса Океана

Но мужчина не принял ее шутливого настроя и спросил совершенно серьезно:

– Поэтому-то ты и воспитывала Райю отдельно от нас?

Кошка тоже посерьезнела:

– Не только поэтому. Ты попал в Орден слишком взрослым, и чтобы полностью принять его образ жизни, тебе было необходимо отрешиться от всех атрибутов внешней жизни. Только так ты мог стать настоящим членом братства. А если бы ты знал, что Райя – наша с тобой дочь, то нам сложно было бы придерживаться взаимоотношений Наставника и Ученика!

Барс осторожно коснулся ее нахмуренного лба и задумчиво спросил:

– А почему же ты сейчас решила все изменить? Не думай, что я поверил в то, что ты, той ночью, испугалась моих угроз!

Женщина снова тепло улыбнулась ему:

– Теперь ты стал Мастером, членом Совета равных, и мне нечему больше тебя учить! И если мы действительно хотим сделать жизнь в Ордене более похожей на общечеловеческую, то начинать нам надо с себя. Я полностью поддерживаю твою позицию по изменению отношения к Ученикам и Воспитанникам, несмотря на то, что она во многом идет в разрез с тем, что записано в Кодексе. А если уж там что-то менять, то сразу многое, хоть будем биться в Совете не по мелочам! Ордену нужны перемены, они пойдут ему на пользу!

Кошка говорила так, будучи полностью уверенной в своей правоте. Казалось, что ее решение, принять предложение Барса, стать полноценной семьей и завести еще одного ребенка, принесло положительные перемены и в остальные сферы ее личной жизни.

Их дочь приняла вынужденную строгость своего отца, как должное, но при этом, переселившись из нижних коридоров Госпиталя на уровень Учеников, стала чаще забегать в келью к матери, и не только, чтобы похвастаться успехами в прыжках, но и просто поговорить. Процедура слияния у Райи была еще впереди, поэтому занятия в Тренировочном Зале проходили у нее с использованием искусственных крыльев и облегана, что не мешало девочке показывать очень хорошие результаты. Многие говорили о голосе крови, но Магистр не уставала напоминать дочери о том, что трудолюбие важнее таланта. И девочка тренировалась до седьмого пота. А в перерывах ухитрялась принимать самое деятельное участие в расширении ремонтных мастерских, которым занимались Морской Змей, Пегас и Барс.

Оказалось, что Джоэль в течение нескольких лет потихоньку привозил в Цитадель различное оборудование со своих предприятий, а после того, как полностью переселился в Цитадель и привез с собой необходимую документацию, решил наладить не только ремонт, но и производство. Пегас был еще одним молодым Воином, получившим образование во внешнем мире, его страстью была электроника. Парень сумел собрать из привезенного оборудования полностью автоматические линии и считал, что скоро Орден перестанет зависеть от внешнего мира в плане оружия. А еще, он надеялся запустить старинные машины, столетиями бездействовавшие в подземных коридорах Цитадели. Барса всегда интересовало все новое, поэтому он с головой окунулся в эту работу, впитывая нужную информацию, как губка. Райя ни в чем старалась не отставать от отца и старшего брата, и очень скоро начала разбираться в оружии внешнего мира не хуже мужчин.

Промеж всех этих забот, девочка находила время, чтобы каждый день навещать своего маленького племянника, находившегося на попечении у Ханны. Малыш Ариэль, с раннего детства кочевавший от одной кормилицы к другой, быстро привык к заботливым рукам Целительницы. И теперь целыми днями путешествовал на крепких плечах Ханны, постоянно подпрыгивая или зарываясь в ее светлые локоны своей темной, курчавой головенкой и заливаясь звонким смехом. Начальница госпиталя, очень привязавшаяся к новому Воспитаннику, утверждала, что малыш, определенно, крылатый.

Его отец тоже начинал потихоньку оттаивать. Кошка с содроганием вспоминала тот миг, когда Морской Змей появился в Цитадели с крохотным сынишкой на руках. Несмотря на горячие объятия Райи и участливое сострадание Ханны, лицо его оставалось таким же бледным и неподвижным, как у надгробной статуи. Казалось, вся жизнь ушла из него. Кошка вынуждена была воспользоваться властью Магистра, чтобы заставить сына заниматься прибывавшим оборудованием. Джоэль подчинился, но работал без прежнего огонька. Барс, как и Райя, изо всех сил, пытался поддержать названного брата.

Ханна тоже постоянно находилась поблизости, и в ее глазах Кошка видела не только жалость, но и любовь. А однажды, решив зайти утром к сыну в келью, несколько раньше обычного, женщина увидела его спящим в обнимку со своей подругой детства. И облегана на нем не было. Кошка тихонько выбралась в коридор и попросила всех известных ей богов присмотреть за счастьем этой пары. С того дня на лице Морского Змея снова начала появляться улыбка.

Для Райи такая перемена в настроении брата не прошла незамеченной, и она быстро выяснила причину этого. И посчитала, что в ее жизни тоже чего-то не хватает! Узнав, что Барс приходится ей отцом, девочка перестала донимать того своим кокетством. Зато, с гораздо большей благосклонностью, начала принимать ухаживания Стрижа. Юноша был года на полтора ее старше, но уже принял симбионта, носил облеган и мантию. Его крылья были настоящими, а в летном мастерстве Стриж уже был не хуже любого Воина, и не существовало скалы, на которую он не смог бы забраться, чем снискал огромное уважение среди Учеников и молодых Воинов. И парнишке очень нравилась хорошенькая и жизнерадостная Райя. А та с удовольствием кружила ему голову.

Кошка относилась к ее играм снисходительно, пока однажды не вошла, на правах Наставника, без стука, в келью Стрижа. Магистр отобрала-таки мальчишку у Тигра после того, как увидела, в каком состоянии тот попал в госпиталь, после тренировочного Поединка с Наставником. Стриж был в восторге от такой замены, Кошка – тоже не против, ей нравился упорный и независимый пацан. Но застав его с дочерью, в весьма интимной обстановке, женщина была изрядно раздосадована.

Райя мигом вылетела из кельи, увидев гневно нахмуренные брови матери. Магистр последовала за ней.

Конечно, отношения в Ордене, между молодыми Воинами обоего пола, были весьма свободными, что отчасти объяснялось опасностью, подстерегавшей их в каждой миссии, за пределами Цитадели. А еще тем, что вероятность забеременеть, для принявших симбионт женщин, была очень невелика. И у каждой из них, на всякий случай, была горькая капсула, встроенная в полый зуб. Ее предписывалось раздавить, если возможная беременность могла помешать выполнению очередной миссии.

Приведя дочь в свою комнату, Кошка отчитала девушку за вольности в поведении, указав, что от таких игр и дети случаются, а она еще слишком молода, чтобы воспитывать потомство. Райя же, недолго думая, указала на то, что ее мать и отец были немногим старше, когда завели своих собственных первенцев. Не зря же, она так настойчиво расспрашивала родителей о прошлом! Магистр вывернулась из этой ситуации, напомнив, что симбионта не подсаживают беременным женщинам, и, случись чего, ей придется ждать крыльев, по меньшей мере, год. Тогда нахальная девчонка заявила, что пойдет и попросит Целительницу поставить ей горькую капсулу. Кошка только рот раскрыла от изумления. Конечно же, она воспользовалась властью Магистра, чтобы запретить Ханне проводить подобную процедуру. И велела придумать для этого благовидный предлог. На что Целительница заметила, что девчонку не удержать долго на голодном пайке, а лучше подготовить ее к принятию симбионта, если Кошка не планирует, в ближайшее время, обзаводиться внуками. А это могло оставить Райю бесплодной навсегда. Тогда Кошка решила зайти с другой стороны и, властью Наставника, порекомендовала Стрижу проводить последующие свидания подальше от постели.