Лариса Куренчанина - Миф, в который мало кто верил

Впереди находилась куча обломков камней, искорёженных серебряных и железных предметов непонятного назначения, украшенных драгоценными камнями. Выглянуло солнце, лучи его упали на пол зала, сказочно отражаясь от блестящего металла и преломляясь в пыльных самоцветах и осколках стекла. Шиккви засмотрелась на всё это великолепие и подумала: хорошо, что храм после бомбёжки не разграбили. Хотя, кому грабить и для чего, если творится вокруг такое.

Шиккви осмотрелась и заметила в стене узкий пролом, её повлекло туда, хотя она осознавала, что там может в лучшем случае не быть ничего интересного. И всё же она упрямо пролезла сквозь неровный разлом толстенных стен, осторожно нашаривая ногами дорогу. Впереди был свет – неяркий, колеблющийся, явно не дневной. Придерживаясь рукой за холодную скользкую стенку, Павепа опасливо пробиралась на свет, пока не стала отчётливо различать впереди дверь из цветного узорчатого стекла. Она несколько осмелела и прибавила шагу, и тут её рука провалилась в темноту. Шиккви вскрикнула, едва устояв на ногах, рванулась вперёд и навалилась на дверь всем телом. Дверь со скрежетом распахнулась, и она оказалась в зале, откуда начала свою экскурсию по храму, только с противоположной стороны. Встревоженный Скью подхватил её на пороге:

– Что случилось?

– Там… Да ничего, там, наверное, в стене пролом, я попала в него рукой…

– Испугалась?

– Всё уже прошло, – отстранилась, присела у костра. Согревшись и напившись горячего чая с сухарями из скудных запасов, она снова пребывала в насмешливо—язвительном настроении. Вспомнив кое—что из истории этого места, она решила отомстить Томови за ворчание по поводу сушки одежды:

– Послушайте, предание ведь запрещает разводить в храме костёр.

– Ты права, но для особых случаев существует определённый разрешающий ритуал.

– И Вы его, конечно, провели.

– Ну да, пока ты ходила… Кстати, ты ничего интересного не нашла?

– Что можно найти в храме? Тем более, разрушенном, – усмехнулась она и поняла, что лучше бы ей пока не ссориться с «воином—защитником». – Мусор, драгоценности всякие, ну, не знаю… рисунки на стенах…

– Росписи, – поправил Томови.

– Какая теперь разница?

– Мы – люди, и в любой ситуации должны себя вести достойно, – Томови раздражённо встал. – Пусть для тебя ничего не значат ни этот холм, ни этот Храм, но к памяти предков, его создавших и свято веривших!.. Прояви хотя бы уважение…

– А что я такого?.. – начала она и вдруг резко переменила тему – Хорошо, я постараюсь. Скажите, почему богов было 18?

Скью снова сел, отхлебнул из помятой кружки. Его познабливало, остывший чай показался ему невкусным, и он поставил кружку греться на угли костра. Ему стало неловко за несдержанность. Он понимал, что виной тому и ранение, и чрезмерное погружение в мысли и чувства, связанные с этим местом, что, в общем, он сказал всё правильно, и только вот неловкость оставалась. Поэтому он живо откликнулся на вопрос Шиккви:

– Предполагают, что за этим числом скрыто нечто большее, чем мы можем себе представить сейчас.

– Томови, а Вы – верующий? – вдруг спросила Шиккви.

– Да, наверное… – задумчиво отозвался Скью, – А почему ты спросила?

– Вы и ритуалы какие-то знаете, и про храм много понимаете, – пояснила она, – а может, и планировку здания помните?

– Это-то к чему?

– Да так…

– Понимаешь, Шиккви, я не считаю себя истинно верующим, – Томови подбросил в костёр веток, поставил котелок с водой ближе к огню, рядом с кружкой, – просто то, что мне близко с детства, что я уважаю и ценю, я не вправе нарушать. Это, если хочешь, мои принципы… Шиккви, если я обидел тебя сегодня, извини пожалуйста…

– Я понимаю, Томови, – согласилась Шиккви не совсем искренне, скорее, чтобы не обижать мужчину, но ей было приятно, что у неё попросили прощения.

Наступила длинная пауза в разговоре. Стало слышно, как дождь то утихает, то вновь усиливается, вскоре на полу вблизи стеклянной двери выросла лужица, наверное, сквозь треснувшие стёкла в коридоре натекло. Шиккви завязала подсохшие волнистые волосы, представила, что творится в большом зале с восемнадцатью овальными окнами в потолке и поёжилась.

Приближалась ночь. Одежда высохла, вернулась на плечи голодных и измученных хозяев, которые молча сушили хворост у костра, время от времени поглядывая на остатки скудных припасов. Вдруг Шиккви вспомнила о провале в стене и предложила Томови его исследовать.

– Давай завтра, – ответил тот, – я сегодня совершенно разбит. К тому же, рана разболелась, а обезболивающего осталось на крайний случай.

– Завтра мы отсюда уйдём, – не унималась девочка, – иначе умрём с голоду. Томови, неужели Вы простите себе потом, что были в храме Матли Касля Леу и так и не заглянули дальше этой… прихожей?

Всё так, – сказал Томови, нехотя поднимаясь. Он и впрямь не простит себе бездействия, когда будет вспоминать об этой ночи, если, конечно, останется жив…

Шиккви уже стояла у стеклянной двери, нетерпеливо постукивая пальцем по ручке:

– Головёшку возьмите, там сейчас совсем темно.

– Был бы жир и тряпьё, сделал бы я приличный факел, – сказал Томови, подбирая здоровой рукой из костра сучок покрупнее и подумал, что если бы жир здесь всё—таки был, его съели бы в первую очередь. – Ну, веди, Звёздная, раз неймётся тебе…

Пролом в стене они отыскали сразу, за ним метрах в четырёх виднелась дверь, открыть которую особого труда не составило, за ней оказалась вторая, точно такая же, но она не поддавалась ни в какую.

– Похоже, мы совсем ослабели, – сказала Шиккви со вздохом.

– Похоже, мы – на пороге тайны тайн этого храма!.. – торжественно прокомментировал лингвист. – Если я правильно помню, эта дверь реагирует на заклинание. Подержи—ка, – он отдал тлеющий сук Шиккви, развёл руки в стороны и заупокойным голосом начал. – Коювио мон свэ коо… Коювио мон свэ одво… Коювио мон свэ одвэри!..

Дверь не шелохнулась.

– Что не так? – задумался Томови, закусив губу. – Ах да, постучать, – выбил какой-то затейливый ритм на дверной ручке и с лёгкостью отворил её.

По ногам пронёсся лёгкий ветерок.

– Томови, Вам удалось! – Шиккви даже зауважала этого странного мужчину.

– Недаром же я изучал древние языки, – пояснил он. – Один мой знакомый, археолог, как-то попросил разобраться в странной надписи, я помог взамен на информацию, откуда она у него. Он ответил, что из храма Матли Касля Леу, вот я и предположил сейчас: возможно, это – то самое «отпирающее» заклинание… Очень уж хотелось тогда ему проникнуть внутрь вот этой самой комнаты, да, видно, судьба сделать это не ему, а мне…

– Вот это да! – пока Скью предавался воспоминаниям, Шиккви осторожно вошла внутрь. – Посмотрите, сколько свечей!..