Вадим Попов - Охотник за планетами

– Так все равно же… в озеро их… – забубнил обиженным баском Сашок.

– Я те дам все равно! Они все не отсюда, и поэтому все должно быть совершенно чисто, комар носу не подточит. Усек?

Новый звук оплеухи. Снова стук шагов и обрывки фраз вдалеке.

Яр открыл глаза и поднял голову. Картина, которую он построил на основе своих чувств, была верна. Это был довольно большой деревянный сарай, сквозь наметившиеся прорехи в потолке проглядывала металлическая кровля чердака. В углу столпилась ржавая сельхозтехника. Посредине помещения стоял гигантский блестящий бак из нержавейки, вроде винодельного чана, метра четыре высотой, с подогревом. Теплый запах молока, как понял Яр, доносился именно оттуда. Рядом с баком на суперсовременном вилочном погрузчике был укреплен большой деревянный крест из темного старого дерева, с которого свисали ремни для привязывания жертвы. Крест был пуст. «Пока пуст», – подумал Яр. Через дверь в правом углу в сарай по одному, по двое заходили люди: здесь были только мужчины. Обычные сельские жители в джинсах, сапогах, брезентиновых штормовках. Кое-кто был одет как на праздник: в потертые черные костюмы, начищенные ботинки, мягкие шляпы.

В двух шагах от Яра стоял красный как рак и длинный как жердь испуганный парень лет двадцати. В руках его было старое огнестрельное ружье. Вокруг парня нервно прохаживался высокий худой старик в джинсовом костюме с седым ежиком волос и явно ждал повода закатить своему подопечному еще одну пощечину. Чуть в стороне, поочередно глядели то на Яра, то друг на друга лысый толстяк в пиджаке с протертыми локтями и мальчишка лет пятнадцати. Толстяк сжимал темную от пота рукоятку гражданского станнера, оружия внешне выглядевшего как армейский мини-лучевик «Тесла-А», но по своей мощности малопригодного для чего-то более серьезного, чем оборона от бродячих собак.

Пластиковые наручники, на запястьях Яра крепились к двум трубам на стене сарая, он дернул за них, закряхтел и энергичным кхеканьем прочистил горло.

– Интересно, – сказал он, не обращаясь ни к кому конкретно, – карает ли господь за ошибки любящих его и уверенных в правоте своей, сильнее, нежели грешников, не ведающих что творят?

Оба парня и толстяк вылупили на него глаза, а старик, чуть прищурив глаза, двинулся к Яру скользящей походкой. Сейчас он напоминал изготовившуюся к атаке ирканскую лавовую змею, готовую прыгнуть из бурлящего раскаленной магмой гейзера на лицо незадачливому охотнику.

– Не тебе, языческое мурло, рассуждать об этих материях, – сказал старик вежливо и зло. Его рука исчезла под полой куртки, и вернулась с зажатым в кулаке широким лезвием охотничьего ножа. – Лучше скажи-ка, псих, рассказывал ты кому-нибудь о Лиде и о мальчике, кроме команды вашего корабля?

– Никому, кого вы могли бы знать.

Лезвие стало приближаться к глазам Яра.

– Кому я мог успеть сообщить?

Лезвие остановилось.

– Верно, псих. – Старик ухмыльнулся, оглядываясь на подходивших мужчин. – Все вы становитесь шелковыми, когда жизнь за шкирку возьмет.

– Вы тоже станете шелковым, когда ваши… – Яр поднял глаза к потолку, подбирая нужное слово, – …ваши односельчане поймут что вы, скажу мягко, ошибаетесь в том, что творите. Когда они поймут, что детей приносили в жертву не богу, а вашей ошибке, думаю, вы станете похожи на шелковые лоскуты. И это случится очень скоро, дед Сергей.

Старик, как и ожидал Яр, не разозлился. Вызвать гнев профессионального политика или проповедника не так-то просто.

– Я же говорю, не тебе об этом судить. Ты не в кладовке со своими друзьями по единственной причине – я хочу, чтобы ты сам почувствовал, насколько ты ошибаешься, пытаясь идти на поводу этой курицы-мамаши и пытаясь помешать нам. Этот человек пытается обвинять нас в жестокости. – Дед Сергей обвел глазами окружившую их кольцом молча сопящую паству. – Он не понимает… – Голос проповедника взлетел под крышу сарая вместе с воздетым кверху пальцем. – …что пытается встать не на нашем пути, а на пути бога! И эта попытка смешна.

Толпа притихла и слушала. Некоторые смотрели на Яра сочувственно, но во взглядах большинства сквозила неприкрытая неприязнь. Среди обступивших его, он заметил одного из полицейских.

– Бог словно колесо, под которое ты сам кладешь свою шею, словно овца подставляющая горло под нож, ибо в том ее предназначение. Разве не был полон решимости Авраам принести в жертву сына своего Иакова, когда бог пожелал испытать силу его веры?

Мужчины вокруг закрестились. Теперь, когда его окружала толпа, Яру была видна только верхняя часть деревянного креста, укрепленного на погрузчике. В момент паузы в речи деда Сергея, он услышал щелканье пряжек, и на фоне верхушки креста мелькнуло бледноватое отрешенное лицо Игорька.

– Или ты думаешь, – налившиеся кровью глаза деда Сергея неукротимо сверлили глазами Яра, – что мне не жалко собственного внука? Думаешь, я засомневался бы умереть вместо него, и скрыл бы, если бы раны христовы открылись на моих руках? Ты считаешь, что мы позволяем себе что-то иное, кроме как выполнить волю создателя? Показать ему, что как повелось издревле, от святых Кирилла и Мефодия и до дней сегодняшних мы готовы к жертве во имя и славу господа, кровью и молоком подтверждая силу нашей веры?

В толпе вновь закрестились, а Яр подумал, что ему повезло. Специально забалтывать старика, чтобы потянуть время не понадобилось. Напротив, дед Сергей пользовался разговором с пленником-иноверцем как поводом для проповеди, которая должна укрепить веру жителей Макеевки в то, что подобное жертвоприношение – единственно возможный и правильный вариант действий.

– Пойми, – голос деда Сергея стал тих и почти мягок, – раны Игорька в нужный час станут кровоточить сами, а мы всего лишь облегчим его страдания и скроем жертву от нехристей и язычников вроде тебя. От тех, кто не способен осознать величие сей жертвы. Кто не способен понять, что этот мальчик выходит на подвиг, равный библейскому.

Яр сглотнул слюну и громким трезвым голосом произнес:

– То есть если бы тебе и всем вам явился ангел, как он явился Аврааму и воззвал к вам, и остановил руку с жертвенным ножом, то вы бы прислушались к его голосу?

Дед Сергей развел руки и все тем же ласковым тоном ответил:

– Конечно! Как можем мы ослушаться воли господа, которую он выражает через слуг своих!

Яр удовлетворенно кивнул.

– То есть если бы вы поняли, что ваше жертвоприношение неугодно богу, или жертва бессмысленна, вы бы не стали…

Он не успел договорить фразу, когда увидел мелькнувшее в глазах деда Сергея беспокойство. Видимо он сообразил, что планировавшийся перед жертвоприношением диспут принимает странный оборот и бросил быстрый взгляд на стоящего неподалеку полицейского, который тут же выступил вперед.