Светлана Сугарова - Планеты

Империта весело захохотала, сказала:

– Ну, богов – не богов, а здесь и в самом деле хорошо. Я рада, что и тебе хорошо, Юл-Кан.

– Мне часто снится Ихлакит, Шалкай, – сказал неожиданно камарленец. – Снится, что он умирает, и я умираю вместе с ним. Снится лес Фохх и будто это не деревья, а столбы огня, и в огне – Эвиро. Снятся чудовища, которые гонятся за мной, разбитые алиманы и много-много мертвых ихлаков, исчезающих в кострах… Может, я нужен Ихлакиту, Шалкай? Может, мне лучше вернуться?

Дели взглянула в его лицо, увидела тревогу, непонимание и тоску в самой глубине больших глаз.

– Это всего лишь дурные сны, Юл-Кан, страшные воспоминания. На Ихлаките все хорошо, мы получили сообщение из Исследовательского Центра: марганов нет, и никакая опасность не угрожает. Скоро там все будет хорошо. Веришь?

– Тебе – верю, Шалкай, – в его глазах снова засветилось счастье и детская радость. – Я вернусь на Ихлакит однажды, а пока я здесь, на Деллафии и моя душа еще не насытилась новой, другой жизнью. Я хочу увидеть все, узнать все, испытать все.

– Все это будет, Юл-Кан, – с улыбкой пообещала Дели. – Мы будем с тобой бродить по лесам, полям, горам и рекам днями напролет. Я научу тебя деллафийскому языку, ты будешь водить эстел, стрелять из бластера, научишься управляться с модулями, увидишь планеты Союза! Это будет здорово!

– И всему этому я научусь? – недоверчиво, но зачарованно спросил тот.

– Конечно! Я думаю за деллафийский можно взяться прямо сейчас. На природе хорошо запоминается. Хочешь? – предложила девушка.

Глаза ихлака заинтересованно блеснули, он сказал:

– Да! Ваш язык очень красивый и странный, мне всегда хотелось знать его, говорить на нем. Я даже выучил несколько слов, только не знаю, что они означают, – и он старательно выговорил, хоть и получилось очень грубо и смешно: – «Одани», «либос», «приоль», «вингадорис». Правильно?

– Молодец, Юл-Кан! – смеясь, похвалила его империта. – У тебя талант к языкам: ты выучил самостоятельно столько слов! Теперь осталось только объяснить тебе их значение. Так вот, «одани» – это праздник, праздновать. «Либос» – означает хорошо, хороший. «Вингадорис» – это приветствие при встрече, а «приоль» – цветок, цвести, цветущий…

Ихлак внимательно, сосредоточенно слушал ее, боясь пропустить хоть слово, жадно впитывая новые знания, послушно и старательно выговаривая незнакомые фразы и целые предложения, удивляя девушку поразительной памятью и способностью схватывать на лету.

Так они провели весь остаток дня, прерываясь лишь на еду и время от времени окунаясь в озеро, чтобы немного охладиться, отвлечься и полюбоваться природой.

– Вингадорис, Шалкай! Ду элламидан рувиаль, Деллафия! 63 63 Ду элламидан рувиаль, Деллафия. – Я люблю тебя, Деллафия (делл.) – восторженно кричал Юл-Кан, плескаясь в воде. – Даонасан! 64 64 Даонасан – красота (деллаф.) – А Дели только заливалась смехом, слушая его, и искренне радовалась вместе с ним.

Спустившиеся сумерки только приглушили краски и внесли свое очарование в роскошный пейзаж. Было так покойно и невыразимо прекрасно в этом райском уголке, так безоблачно и безмятежно, что, казалось, существуют на свете только неутомимый водопад, чуть волнующееся озерко, шатер деревьев, кусок ясного неба над головой, и хотелось остаться здесь навсегда, засыпать и просыпаться под неумолчный шум воды, радуясь каждому мгновению.

Праздник закончился, и для Мариона начались привычные офицерские будни, в которые он погрузился с радостью и облегчением, сбросив, наконец, двухдневное оцепенение и расслабление, грозивших вовлечь его в омут пьянства и дурного настроения. Он успел слетать на остров Аркон, посетив неприветливый, мрачный и неприступный Рокландор, где ждали наказания множество космических пиратов, а среди них – и Эрго.

Приземлившись на обширной посадочной площадке, он в который раз окинул взглядом пустынный овражистый и каменистый ландшафт острова. Лишь редкие алемандры, да овеваемые крепким морским ветром бунало 65 65 Бунало – кустарник, произрастающий, в основном, на островах деллафийских морей. скрашивали унылый, непривычно тоскливый и голый пейзаж, который, как нельзя лучше подходил к назначению самого острова. А прямо перед ним возвышалась темная громада – сама тюрьма, похожая на грозную ощерившуюся скалу. И не удивительно, ведь ее воздвигли таллассцы, следуя своей мрачной философии: навести страх – половина победы в руках. И им удалось навести страх. Монументальное строение из темно-коричневого, почти черного камня было обнесенно крепкой непролазной стеной, увенчанной острыми, как клыки, шипами, за которой зиял глубокий, наполненный водой, ров, лишенное окон, кроме нижнего яруса, наводило угнетающие мысли. Это было самое страшное, но необходимое место во всей Деллафии. Здесь находились злостные отбросы общества, психические мутанты, кои все же редко, но встречались даже на Деллафии и ее колониях, всевозможные преступники и многочисленные пираты. Здесь выносились приговоры – от штрафов до смертных казней или пожизненных заключений, – и приводились в исполнение.

Ему не раз приходилось доставлять сюда пышущих злобой и ядом хандыбаев и цельнокровных пиратов, и ни один из них не вышел из этих стен. Он не любил это место, но оно было неразрывно связано с его работой и с этим ничего нельзя было поделать.

Марион вздохнул и направился к мощным воротам. Когда они медленно раскрылись, впуская его на территорию тюрьмы и также медленно намертво закрылись, по спине пробежал знакомый зябкий холодок. Тяжело опустился язык моста, и офицер шагнул в нутро Рокландора.

– Приветствую вас, трайд! – ему пожал запястье робот – Начальник тюрьмы – ИР-25. – Как поживаете?

– Спасибо, вполне хорошо, – Марион присел в предложенное кресло. – А вы?

Робот остался стоять.

– Как всегда, трайд, как всегда, – произнес он. – Заключенные по камерам, роботы исправны, приговоры выносятся и исполняются с завидной регулярностью, а Рокландор никак не хочет пустеть. Как же все-таки замусорен мир! – почти по-человечески заметил ИР.

В Рокландоре работали роботы – ИР – искусственный разум. Они принимали преступников, распределяли по камерам, следили за ними, охраняли их, даже приговоры выносились и приводились в исполнение ИРами. Вся жизнь Рокландора осуществлялась, поддерживалась благодаря неустанному, неусыпному контролю совершенных роботов, и лишь иногда здесь появлялись люди – новоприбывшие преступники в сопровождении офицеров КС или ДОБ. Это было весьма удобно и необходимо. Роботы бесстрастно, четко исполняли свою работу, не давая арестантам никаких поблажек; оснащенные камерами, датчиками, они, тем самым, исключали малейшую возможность к побегу.