Адам Робертс - Стена

В ту ночь они спали на открытом уступе. Правда, сверху над ними нависал широкий козырек. Торговец вбил в дерн четыре деревянных колышка и привязал к ним свой товар. С началом сумеречного шторма Тигхи отчаянно вцепился в колышек. Однако ветры здесь не отличались свирепостью.

Вскоре вокруг была лишь темнота, в которой мерцали звезды, и полная тишина, нарушаемая лишь сопением простуженного паренька. Тигхи, которому от голода казалось, будто кишки в его животе завязались мертвым узлом, настолько вымотался за этот дневной переход, что мгновенно заснул.

На следующее утро торговец людьми отвязал всех четверых от колышков, которые затем вытащил из уступа и запихал в мешок. Не говоря ни слова, он жестами приказал рабам отправляться в путь.

Все молчали. Если и были какие-то посторонние звуки, то они исходили от плосконосого парня, который постоянно шмыгал носом, чихал и кашлял. Однажды он буквально согнулся в сильном приступе кашля и вынужден был остановиться. Остальным пленникам и торговцу пришлось ждать, пока плосконосый не откашляется. Все по-прежнему молчали. Приступы кашля повторялись, и при каждой задержке торговец подходил к больному и пристально смотрел на него.

Тигхи все еще хромал. В полдень торговец людьми остановился и вогнал в землю колышек. Затем связал воедино все кожаные поводки, свисавшие с шеи каждого пленника, и привязал их к колышку. Закончив работу, вздохнул и сел на гребень у края уступа. Он жевал траву и смотрел на солнце. Ослепительно белый диск поблек в мареве, которое создало проплывавшее мимо массивное облако. Там, в пространстве, вдали от стены дул сильный ветер, и отсюда казалось, будто солнечный круг деформируется в искривленных воздушных волнах и дрожит, едва ли не приплясывая.

Четверо пленников сидели вместе. Тигхи потер руки одна о другую. Запястья, связанные за спиной и натертые шнуром, буквально горели. Сильно ныли икры, уставшие от подъемов и спусков по уступам и утесам. Во рту пересохло, а губы потрескались. Если бы торговец людьми развязал ему руки, Тигхи с большим удовольствием пожевал бы немного травы и смочил ее соком рот. Было бы очень неплохо еще и поесть чего-нибудь. Было просто невыносимо смотреть, как торговец уминает свою пищу: аккуратные ровные полоски сушеного козьего мяса и маленькие кусочки травяного хлеба, хранившиеся в заплечном мешке.

Однако рано или поздно ему придется покормить своих рабов. Ведь торговец должен хоть немного заботиться о них, иначе ему будет очень трудно получить за них, исхудавших и больных, хорошую цену. Тигхи взглянул на остальных, но его спутники не отрывали глаз от земли. Темноволосая девушка слегка покачивалась взад-вперед, а плосконосый парень громко шмыгал носом. Гнойные язвы у носа еще больше разбухли. Теперь они расползались по всему лицу и окружили рот. От этого парня воняло чем-то противно-кислым, так что поневоле хотелось зажать нос.

– Я хочу пить, – сказал вдруг Тигхи, даже не глядя на торговца людьми.

Тишина стала напряженной. Тигхи почувствовал, как его сердце участило свой бег. Я не сделал ничего плохого, сказал он себе. Неужели торговец людьми хочет, чтобы его товар потерял качество и упал в цене? Хочет, чтобы они стали совершенно не похожи на людей к тому времени, когда попадут на рынок живого товара?

Посмотри на этого человека. Не бойся посмотреть ему в глаза.

Превозмогая страх, Тигхи повернул голову. Торговец людьми смотрел прямо на него. Его бесстрастные, пустые глаза были абсолютно неподвижны и сосредоточились на Тигхи.

– А солнце? – спросил он скрипучим голосом.

Тигхи не знал, что сказать. На опасную неопределенность ситуации желудок отреагировал спазмами. Внутри юноши бурлили эмоции, однако внешне он оставался совершенно спокоен. Вдруг ему стало ясно, что он ужасно испугался, и осознание этого потрясло Тигхи. Он слишком боялся признаться самому себе в том, что испугался. Вся прошлая неделя – или сколько бы там времени ни минуло с тех пор – была периодом бесчувственного оцепенения. Тигхи забыл, что обладал способностью чувствовать. Однако теперь он чувствовал страх. Тигхи продолжал неотрывно смотреть на торговца людьми.

– Думаешь, ее это заботит? Она сильная. Она сила.

Торговец повернулся спиной и вытащил из мешка еще один пучок травы. Тигхи не мог отвести глаз от спины мужчины. Сердце юноши дергалось, грозя разорваться на части. Он дышал тяжело и неровно.

– Ветры выпивают нашу воду, – говорил торговец. Теперь, когда Тигхи не видел его лица, ему трудно было следить за его голосом. – Они, мужского рода, ветры то есть, и потому они слабые, и они испытывают жажду и слизывают воду, которая лежит в расщелине. И они испытывают голод и потому стаскивают людей с уступов. Но она сильнее этого. Она скоро выпьет весь мир.

Опять наступила тишина. Тигхи еще раз потер руки за спиной, стараясь успокоиться. Вдохни глубоко. Дыши. Еще раз вдохни поглубже. Торговец произнес еще что-то, но внезапный порыв ветра унес его слова. Когда ветер утих, Тигхи понял, что торговец произносит что-то нараспев. Очевидно, декламирует что-то.

– Солнце была первым из всех вещей. Она плыла от уступа к уступу. Однако грубость ветров, растрепавших ее одеяния, стянувших кожу с ее совершенного тела, заставили ее удалиться.

Он замолчал, и в тишине слышалось лишь сопение плосконосого парня.

Торговец людьми встал так медленно, что было явственно слышно, как у него скрипят колени. Этот звук напомнил Тигхи о деде Джаффи: у него старые суставы трещали и скрипели при каждом движении. Торговец возвышался над Тигхи.

– Ну что ж, ты хоть осмелился спросить. У тебя хватило мужества хотя бы на это.

Он вздохнул и посмотрел на своих невольников.

– Я только подумал, – сказал Тигхи, и его голос прыгал от страха, вызванного собственной смелостью, – что за нас дадут больше, если мы будем в хорошем состоянии, если нас чуть-чуть кормить.

Молчание.

– Больше, – после продолжительной паузы произнес торговец, как бы пробуя слово на вкус.

– Я голодна, – очень тихо сказала одна из девушек, та, у которой были рыжие волосы. Она говорила с очень сильным акцентом.

Тигхи откашлялся, приготовившись сказать еще пару слов. После слов рыжеволосой он слегка расхрабрился, почувствовав поддержку, но когда уже открыл рот, больной паренек чихнул изо всей силы, и что-то мокрое шлепнулось на шею Тигхи. От отвращения юноша содрогнулся и издал крик. Рыжеволосая девушка захихикала, а кашель больного стал еще более частым и надсадным.

Торговец короткими шажками приблизился к своему людскому товару. На его лице было странное выражение, а изо рта торчал стебель травы. Проворными движениями он развязал узлы на шнуре и отволок паренька в сторону. Тот не сопротивлялся, издавая лишь какой-то жалкий однотонный звук, идущий откуда-то из глубины его горла. Торговец толкнул парня на землю и затем сел рядом на корточки.