Николай Захаров - Авантюристы. Книга 6

– А на службу поступить государственную не желаете? Вы же дворянин.

– Что-о-о? Кто меня возьмёт на службу после вон…– Алоис кивнул в сторону тюремных ворот.

– Не отчаивайтесь. Вы еще молоды и вся жизнь у вас впереди,– попробовал добавить ему оптимизма Михаил.

– А я и не расстраиваюсь, святые отцы. Вон и дождь закончился. Не пропаду. Сейчас ложки загоню с вилками и ножами скупщику, отмечу свое освобождение, а там что Бог даст. У вас, святые отцы, не найдется пару монет на извозчика? При встрече непременно верну или в церковь занесу и в кружку для пожертвований брошу,– Алоис жалобно взглянул сначала одному монаху в глаза, потом другому.

– Нет, не обессудьте. Не располагаем средствами,– отказались оба и Алоис, разочарованно махнув рукой, не прощаясь, выскочил из подворотни, направляясь к центру городка, который на извозчике можно было пересечь за пять минут, а пешком за полчаса.

– Жлоб, вылитый папаша по характеру,– сделал вывод Михаил.

– Что же ты ему на извозчика монету пожалел? Жаба душит?

– Ему тут идти пять минут до схрона и еще столько же до скупщика. Кроме того ему при освобождении в тюремной кассе выдали пару монет. Жлобяра, говорю же. Перетопчется на свои. А СТН-а у него не было никогда. Мелькнул в детских воспоминаниях. Сидит папаша и гвозди на нем выравнивает. Этот ему под руку и палец сунул под молоток. Папаша хрясь по нему, а этот выдернул и хохочет. Приколист. Ну, папаша-Алоис тогда его еще любил, поэтому врезал по шее всего один раз. Больше он эту железку не вспоминает. Нужно Адольфа с его «дырками голландскими в памяти» трясти.

– А где он сейчас?

– С мамашей в Линце. Она там домик приобрела в центре. Ей как вдове пенсион полагается, да еще и накопления кое-какие после мужа остались. Живут, конечно, не на широкую ногу, как тут Алоис-младший распинался, но и не бедствуют. Странно, что металлодетектор совершенно не реагирует на СТН. Будто нет его вовсе рядом с семейкой этой шизанутой.

– Я об этом же подумал, еще в первое посещение наше. Когда ты Алоиса папашу спаивал армянским коньяком. Или нет его у них, или «шестерка» эта гребаная научилась глушить сигнал.

– Проверим все же Адольфа на вшивость. И, наверное, прав ты был в прошлый раз. Нечего с ними церемониться. Заморозить и дом обшмонать тщательнее.

Линц, уже знакомый по предыдущим посещениям, встретил их перезвоном первых трамваев и солнцем в лужах. Здесь тоже прошла гроза и воробьи радостно плескались в них, ероша перья.

Дом Гитлеров отыскали быстро и остановились у его парадного крыльца. «Улица Гумбольта-31-н» готическим шрифтом информировала табличка на нем. Фасадом дом выходил на улицу, и ворот как в деревне тут не было, однако, входная дверь вполне их заменяла своей монументальностью двухстворчатой, демонстрируя массивные петли и огромное кольцо, заменяющее ручку. Выкованное из бронзы, оно крепилось в проушине и блестело от постоянного использование, в нижней своей части. Имелся и шнур для колокольчика, за который Сергей тут же и подергал.

Колокольчик где-то задребезжал, на пределе слышимости и Сергей, дернув посильнее шнур, оборвал его у самого основания, где он нырял в отверстие.

– Ты что пакостишь? Убытки причиняешь фюреру и его мамаше? Теперь веревку нужно новую покупать,– сделал ему замечание Михаил, прислушиваясь, не идет ли кто-нибудь открывать дверь. По улице, за их спинами, цокали подковами по булыжнику лошади и заливисто лаяла где-то псина, поэтому они не сразу расслышали голосок из-за двери:

– Кто там?

Голосок принадлежал явно фрау Кларе, и Михаил откликнулся поспешно:

– Добрый день, фрау Клара. Это мы, монахи Михаэль и Серж, зашли засвидетельствовать вам свои соболезнования по поводу безвременной кончины вашего супруга Алоиса,– после его слов дверь громыхнула засовом, и мордашка Клары в чепце высунулась в щель. Ниже ее подбородка натянулась дверная цепь, не позволяющая распахнуться двери на всю ширину и Клара настороженно уставилась на Михаила, явно его не узнавая.

– Мы жертвуем по воскресеньям, когда ходим к мессе, а сейчас у нас ничего нет,– сообщила она поспешно.

– Нам не нужно пожертвований. Мы сами занесли вам кое-какие средства от совета ветеранов таможенной службы – членом, которого ваш супруг был в последние годы жизни. Ему полагается некоторая сумма и нам поручено передать ее семье. Вы нам позволите пройти в дом, фрау Клара? Требуется соблюсти некоторые формальности. Расписаться в ведомости о получении средств. Не делать же это стоя на крыльце?– Клара, услышав «о некоторой сумме», повеселела, но настороженность из ее глаз до конца не исчезла.

Тем не менее, она все же цепочку убрала и гостей неожиданных впустила.

Коричневый цвет, очевидно, был любимым не только у покойного Алоиса, но и у его здравствующей пока вдовы. А может коричневая краска была дешевле прочих, но этот цвет превалировал в домашнем интерьере Гитлеровской семейки, наводя на некоторые размышления.

Гостиная, куда провела гостей фрау Клара, поражала своей убогостью и мрачными оттенками. Пол, стены и даже оконные рамы были коричневыми. Стены все в тех же обоях аляпистых, будто других в Австрии и не выпускали. А вот стол круглый посередине помещения был покрыт скатертью вполне светленькой и даже с бахромой и вышивкой посередине. Какие-то фантастические птицы, сплелись хвостами на ней, распушив их и напоминая павлинов.

– Прошу, присаживайтесь, господа,– Клара отодвинула пару стульев венских и сунув руки под фартук, пригорюнилась.

Одета она была, как и положено вдове, во все черное и очень была в этой гостиной уместна, как неотъемлемая часть интерьера. На их голоса, очевидно, в дверном проеме, ведущем в глубины дома, высунулись два любопытствующих лица. Девчушка лет десяти и парень лет шестнадцати, уставились на монахов, слегка выпучив глаза.

– Детки мои – Адольф и Паула. А это господа из совета ветеранов таможенного, детки. Они нам деньги принесли за папочку,– «Детки», оба одновременно, молча кивнули и выпроставшись из коричневых штор, прошествовали к столу, встав рядом с мамочкой. Слева и справа от нее. Клара нежно обняла детей за плечи и стала похожа на черную клушку, прячущую цыплят от непогоды.

– Пастораль,– буркнул Сергей.– Доставай ведомость и обрадуй семейство. Сколько там им причитается?

– Пара талеров,– Михаил вынул из сумки лист бумаги и попросил фрау Клару поставить свою подпись в графе «Получено», выложив пару монет на стол. Клара, схватив ручку, коротко скребнула пером по бумаге, вырывая из нее клочки и схватив монеты, растянула губы в радостной улыбке. «Детки» тоже радовались совершенно искренне и Михаил, щелкнув пальцами, зафиксировал эту семейную идиллию, скомандовав.– «Замри». Осмотр дома ничего не дал. Потратив на него целый час, парни вернулись в гостиную к замершим в радостном мгновении Гитлерам. Сергей, не церемонясь, проверил карманы Адольфа, который сегодня был во вполне приличном сюртуке и даже рубашка на нем была совершенно новая. Паула замерла в сереньком платьице с оборками и кружевами, но карманов на нем предусмотрено не было и Сергей, окинув ее взглядом, вздохнул разочарованно: