Антон Текшин - Хьюстон! У нас п…

– Коля, ты мне так и не ответил, из какого ты объединения?

– Это неважно… – через силу улыбнулся эксперт бледными губами. – Когда у Немезиды выходной, мы работаем на подмене…

– Я могу тебе чем-то помочь?

– Разберись с даром Пандоры…

– Интересно, как?

Но Николай уже потерял сознание. Будь у меня аптечка – плюнул бы на всё и попытался помочь, а так…

Шар закатился под ближайший верстак, откуда его пришлось доставать с помощью совка. Теперь, когда чёртов артефакт оказался у меня в руках, я смог рассмотреть его поближе. Цветные пятнышки хаотично перемешивались на поверхности, притягивая взгляд не хуже спирали гипнотизёра. Шар оказался довольно увесистым и холодным на ощупь, будто горный хрусталь.

Однако, стоило его коснуться, как по руке побежало приятное тепло, обожжённая грудь почти перестала болеть, тело наполнялось силой и… мощью. Казалось, что по плечу любая задача, нужно только захотеть…

Одним усилием воли я расширил границы чувствительности, накрыв ею весь город. Я был вездесущ и незрим, это чувство опьяняло сильней любого алкоголя. Пустые улицы, парки, аллеи… Ещё одно усилие, и я вижу осаждённый посёлок, окруженный беснующимся морем мёртвой плоти. Эвакуация ещё не закончилась, вертолёты должны вот-вот подойти. Андрей, как всегда, оказался на передовой – припав к раскалённому пулемёту, поливает свинцом наступающих зомби и тихо матерится сквозь зубы. Возле него, как ни странно, Рафик с «Сайгой», прикрывает от особо ретивых упырей, вскарабкавшихся на высокую стену. В нескольких местах мертвяки уже прорвались, их пытаются сдержать огнём с борта ЗИЛа, который мечется по Солнечному, будто эритроцит в зараженной крови…

Мария единственная не принимает участие в обороне – она тихо сидит в своей комнате и молится. За Калину, Злату, Николая… За меня.

«Спаси, Господи, люди Твоя, и благослови достояние Твое, победы на сопротивления даруя, и Твое сохраняя Крестом Твоим…» – голос девушки прозвучал в голове так, будто она стояла за спиной.

Резкая боль в груди грубо возвратила с небес на грешную землю. Я обнаружил себя сидящим на корточках, обхватив проклятый шар обеими руками. В общем, дурак-дураком.

Тело ломило так, будто я всю ночь разгружал железнодорожные вагоны, а наутро пробежал пару десятков километров. Эта штука, похоже, питалась исключительно силами оператора. Мне и так досталось, а эта встряска едва не отправила в обморок.

– Нет, Шарик, хватит людям мозги морочить. Со мной этот фокус не пройдёт.

Я тяжело поднялся и завернул артефакт в первую попавшуюся тряпицу. Ударить по нему молотком? Вряд ли неведомые создатели сделали его настолько хрупким, но поблизости, к счастью, находилась машина, которой глубоко чихать на крепость материала. От слабости подгибались колени, но идти было недалеко – всего-навсего на первый этаж.

– Знаешь, Шарик, а ведь здесь работал мой дядя, до того, как ты попал в руки бедняге Шону. Дядя всегда старался помочь людям… Его укусила инфицированная женщина, мы тогда ещё не понимали, насколько это серьёзно…

В излучении шара появились тревожные нотки. Может, он и не был разумным, но инстинкт самосохранения у него явно присутствовал. Надо же. Я добрёл до лестницы и, крепко держась за поручень, начал спускаться вниз.

На первом этаже гулял ветер, пробираясь через разбитые окна. Всё вроде на месте, только кран-балку кто-то сбросил с полозьев, придавив несколько зомби. Мерзко воняло тухлятиной.

– Я всё не понимал, как Он мог допустить такое – гибель стольких людей. А оказалось, мы сами во всём виноваты, как всегда… И ты, Шарик, тоже виноват.

Распределительный щит оказался прямо под лестницей. На то, чтобы пустить напряжение на нужную линию станков, ушла всего пара минут, но я чувствовал – нужно спешить.

– А вот и наша красавица, – поведал я артефакту, приблизившись к нужному агрегату. – Электрогидравлический пресс-молот, гордость завода. Ты не смотри, что машине уже пятый десяток, мощности у неё через край.

Со стороны улицы начал нарастать раздражённый клёкот-шипение. Я торопливо забросил шар в приёмник, закрыл заслонку и запустил цикл. Машинный зал наполнился басовитым рокотом, заглушая все остальные звуки, а массивная плита медленно поползла вверх.

– Прощай, Шарик. Зря тебя откопали.

Через широкие оконные проёмы в цех принялись влезать первые упыри. Их медлительные собратья толпились возле ворот, пытаясь протиснуться в щель между створками. Между тем, пол под ногами завибрировал от мощи, которая сейчас должна обрушиться на проклятый артефакт.

Остановить этот оживший осколок прошлой эпохи было очень сложно. Кабель, питающий пресс, шёл через толщу бетона, а чтобы повредить механизм, нужно вскрыть металлический защитный кожух. А это особенно трудно, когда оператор станка категорически против.

Я подхватил с пола кусок арматуры поувесистей, выдохнул, и впервые за полгода прошептал:

– Отче наш, иже еси на небесах…

Пулемёт бессильно лязгнул и замолк. Андрей ругнулся, сжав обожжённую ладонь в кулак:

– Коробку, я пустой!

– Больше нет, – констатировал позади сержант Володько и протянул заряженный автомат.

– Трындец. – Рафик лихорадочно сменил магазин. – У меня тоже последний.

– Крайний, – поправил Петрович и срезал упыря короткой очередью.

– Где же эти чёртовы вертушки… Неужели не прилетят? Говорил я, нужно было колонну снарядить…

– Смотрите!

Над городом медленно разгоралось ослепительно-белое зарево.

– Вспышка справа! – заорал Андрей, спрятавшись за мешками с песком.

Только там он сообразил, насколько глупо поступает. Раз боеголовка рванула в черте города, ударная волна дойдет сюда через несколько секунд, тогда и бетонный бункер не поможет. Рядом плюхнулся Рафаил с перекошенным от ужаса лицом.

– К-к-как же так, они в-ведь обещали…

«Что делать, если рядом с вами рванула ядерная бомба?» – неожиданно всплыло в голове.

«Повернуться туда и посмотреть напоследок, когда ещё такое увидишь!»

Лидер посёлка усмехнулся и устало прикрыл глаза. Сияние нарастало с каждой секундой, проникая даже сквозь плотно сомкнутые веки. Андрей хотел прикрыть лицо ладонью и с удивлением увидел кости запястья, окруженные тёмной каймой плоти, прямо как на рентгеновском снимке. Сбоку стонал Петрович, выглядевший сейчас как пособие для студентов-медиков.

– Вот и всё, – вздохнул Андрей и удивился, насколько чётко прозвучал его голос.

Сияние, между тем, резко пошло на убыль, и веки вновь стали непрозрачными. Дышалось по-прежнему легко, а он, по идее, уже должен выплёвывать собственные лёгкие. Ему ли это не знать…

Андрей подождал ещё немного и открыл слезящиеся глаза. Цветные зайчики проморгались не сразу, но зрение всё-таки частично вернулось, чего в принципе не могло быть при таком мощном излучении. Первым делом мужчина взглянул в сторону города, ожидая найти на его месте вспухающий ядерный гриб, но увидел лишь чистое вечернее небо.