Николай Липницкий - Наследие Древних

Отдых закончился. Хотя, отдыхать особо и не приходилось, но вечера на берегу моря в компании Линь мне нравились. Увы, всё когда-нибудь кончается. Особенно хорошее. И сейчас скоростной флаер нёс меня обратно. Я сидел в мягком удобном кресле и прихлёбывал недурной кофе, прихваченный с собой Линь, высокомерно отказавшись от того синтетического, что мне предложил бортовой компьютер. Удивительно. Бразильский, сравнительно новый, «Санатос», а на борту синтетический кофе. Даже странно. У них, что, в Бразилии кофейные плантации тля поела? Или, что там поедает кофейные плантации?

Наконец, впереди, показались крыши домов, флаер попетлял по улицам, вырулил на небольшую площадку перед знакомым, когда-то родным, домом и мягко приземлился. Мы с Линь выбрались наружу, и пошли в ресторан. Чен ждал нас в уже знакомой кабинке. Поблагодарив кивком девушку, он указал мне на стул напротив. Я уселся, почувствовав себя неуютно под его пронизывающим взглядом.

– Вижу, ты достиг немалых успехов, – улыбнулся мужчина. – Ничего, что я на «Ты»? Всё-таки, я знал ещё твоего отца.

– Ничего. Я старался.

– Ты сильно изменился. Твоё ментальное тело синхронизировалось с физическим. И сила чувствуется.

– Сила, это да! – восторженно заговорил я.

– Не стоит слишком преувеличивать значение силы, – опустил меня с небес на землю Чен. – Важнее разум. То, что отличает куратора от человека гораздо больше, чем ментальное тело.

– И почему же я, тогда, не тренировал свой разум?

– Почему не тренировал? Ещё как тренировал! Именно разум заставляет твоё ментальное тело выполнять все эти фокусы с силой, пространством и временем. Всё это время ты, в первую очередь, тренировал именно разум. Развивал его, приучал быть быстрым и гибким.

– То есть, я уже готовый Скальпель?

– Можно сказать и так. Хотя, до первой миссии об этом судить трудно. Только то, что ты можешь, далеко не предел. Ты будешь развиваться и совершенствоваться всю жизнь. Например, сейчас, ты ещё не дотягиваешь до уровня твоего отца. Но, в будущем, ты его переплюнешь по многим аспектам. По крайней мере, так предсказывал он.

– Ну, родители всегда видят в своих детях что-то особенное. Что поделать? Родительская любовь слепа.

– Не в этом случае. Твой отец отличался трезвым умом и редкой рассудительностью. Если бы у тебя не было задатков, он бы это признал. У нас нет причин не доверять его мнению.

– Вы уважали моего отца? Расскажите, каким он был. Ну, я не в том смысле. Как человека, я его хорошо помню. Каким он был Куратором? Скальпелем, наконец.

– Он был хорошим Куратором. Профессионалом своего дело. Ни одной провальной миссии. Магазинчик, который они с твоей мамой открыли, являлся, конечно, хорошим прикрытием, но всё, что там продавалось, он привозил лично с тех миссий, которые выполнял.

– Всё? Я не знал этого. Думал, что он покупал товар у поставщиков.

– Попробуй найти поставщика, который бы доставил тебе, например, горючий лёд со дна одного из вулканов Ио! Нет, твой отец доставал образцы сам.

– Он был настолько крут?

– Он был крут. И ты будешь таким со временем. Опыт наработается. Главное, что ты научился пользоваться альтернативным мышлением. И осознанно пользоваться.

– Чем?

– Интуицией и предвидением. Это называется альтернативным мышлением.

– Как это альтернативным?

– А так. Ты научился мыслить быстро, нестандартно, принимать решения на основе интуиции. Ты и раньше это мог. Только неосознанно, порывисто, независимо от себя. В ту минуту, когда твоей жизни угрожала реальная опасность.

На Гольче они сидели уже неделю. Совсем крошечный посёлок вокруг военной базы. Этакая мини колония. Все – гражданские специалисты в области геологии. И они трое – военспецы, отправленные сюда, чтобы определить уровень опасности для гражданских на этой планете. С тех пор, как какой-то сержант споткнулся и упал в небольшую расселину, обнаружив при этом мощный выход на поверхность целого пласта меганита, металла сверхвысокой прочности, сверхвысокой лёгкости и являющегося абсолютным экраном для всех видов радиации, эта планета приобрела огромную ценность. Меганита во всех изведанных галактиках было найдено едва ли больше пол тонны, и то, только в остатках метеоритов. А тут, такие пласты, что тем, кто нашёл месторождение, небо в алмазах показалось.

Лихорадка началась такая, что первую партию спецов направили сюда, даже не удосужившись убедиться в полной безопасности жизнедеятельности здесь гражданских. Безопасностью занялись параллельно, прикомандировав их троих, что являлось грубым нарушением всех мыслимых и немыслимых правил и инструкций. Но, слишком много надежд возлагалось на эту находку.

– За неделю мы излазили всю окрестность на сто километров в радиусе, – лениво говорил Мэлс, тыкая пальцем в изображение обнажённой красотки на развёрнутом голографическом экране. – Никаких признаков опасности. Планета напоминает Эдем, в котором жили Адам с Евой. Тут, даже, хищников нет.

– Ну, круг радиусом в сто километров, это ещё не показатель, – возразил желчный, и всегда язвительный Ипп.

– А, что показатель? – взвился Мэлс. – Что? Континент? Полушарие? Вся планета? Надоело сидеть в этой дыре! Тут, даже, выпивки нормальной нет! Сидим на жиле породы стоимостью в миллиарды галактических империалов, а хлебаем дешёвое пойло, которое даже самогонкой можно назвать с большой натяжкой и с известной долей извращённой фантазии.

– Сто километров не показатель, – упрямо повторил Ипп.

– Вол, ну, скажи ему! Тут безопасней, чем у меня в душевой. Там, хоть, поскользнуться можно и башку разбить. А тут, даже климат такой ровный, что и простудиться нужно ещё постараться.

Он задумался. С одной стороны, Мэлс прав. За неделю ни одного намёка на опасность. Исследованной зоны в радиусе сто километров вполне достаточно для того, чтобы сделать заключение о безопасности добычи и дальнейшей геологоразведки. Но что-то заставляло его согласиться с мнением Иппа. Ипп, конечно, возражал из-за своей противоречивой натуры. Выскажи Мэлс мнение, что им нужно продолжить анализ безопасности, Ипп с таким же желчным упрямством настаивал бы на прекращении исследований и скором отъезде. Но, всё-таки, что-то глубоко внутри, говорило о том, что сворачиваться рано.

Он вышел из сборного пенопластикового коттеджа и присел на скамейку. В помещении не сиделось. Что-то внутри никак не давало покоя. Вроде, о чём волноваться? Вон, забор военной базы, откуда в любую минуту придёт помощь в виде роя изрыгающих смертельный огонь дронов, скоростных и маневренных ботов, оснащённых скорострельными импульсными установками большой мощности и, наконец, ударной группы космодесантников, сметающих всё и вся на своём пути. Да и про охранный периметр в виде минных полей тоже нельзя сбрасывать со счетов. Этот городок, возведённый на скорую руку строительными принтерами, вполне защищён. Тогда, что же не даёт покоя? Что?