Олег Колмыков - Легенды звёздных далей

– Что может аппарат профессора?

– Гремлян приходить оттуда только ночь, неизвестно где ждать. Помощь аппарат быть их мир, но мало минут и всегда один место. Профессор думать – их аппарат сильный, другой.

– Что гремляне делают со скрежецианами?

– Это никто не знать. Одних забирать с собой, туда. Другой – оставаться здесь, сильно болеть головой, терять память, делать плохо.

– Похоже, Гремляне могут переселяться в тела скрежециан? Но ведь это же невозможно! – поделился сомнениями Странник. Вот в этом он весь и есть, наш Странник! Не признать очевидного факта! Да я, едва только увидел этих Гремлян, сразу понял, что они могут всё, что угодно!

– Тем не менее, кое-что становится понятным, – сообщил Старик, – Профессор Арчибальт стал жертвой собственных безрассудных и опасных экспериментов!

Все присутствующие, как один, тут же посмотрели на Странника. Тот нисколько не удивился и не заметил экстраординарности происходящего, легко и невозмутимо решив, будто собравшиеся просто ждут его слов.

– Значит профессор, сам того не ведая, с умыслом заманил нас на виллу! – изящно выразился Странник. Сказал так сказал!

Корабельные склянки как раз пробили семь утра. Мозг пригласил всех завтракать, и Счастливчики решили обдумать дальнейшие действия за столом.

– Интересно, что там у нас сегодня вкусненького? – чисто риторически спросил Странник.

Тут как раз следует отметить, что Странник являлся, я извиняюсь, гурманом. Именно он составлял для Мозга меню на свой собственный вкус, и поэтому прекрасно знал, чего следовало ожидать на столе. Однако проблема состояла в том, что Мозг довольно посредственно справлялся со своими обязанностями повара и, если никто из членов экипажа вовремя не вмешивался в его кулинарную деятельность, преподносил сюрпризы. Чего же следовало ожидать теперь, коли Мозг оказался предоставлен сам себе на целую ночь?

Странник подскочил на стуле мгновенно, едва разглядев явленные нашим взорам блюда. Представьте себе, вместо обожаемых Странником наваги, запечённой со шпинатом под молочным соусом, мнишек в сметане, шурпы, безбаша, ботвиньи с рыбой, отваренной в пергаменте и раков в пиве, Мозг синтезировал палтуса фри, панированного в сухарях, навагу фри, также панированную в сухарях, хамсу свежую фри, панированную уже в муке, зразы из телятины, кольраби тушёную, бекмес и нардек, да ещё какие-то там грибки с чебрецом! Поскольку ничего из вышеперечисленного мы никогда раньше не пробывали, и вполне могли опасаться за качество Мозговой стряпни, Счастливчикам пришлось довольствоваться обыкновенными ананасами, шампанским и коньяком «Имперкепшн – 33 звёздочки», который присутствовал в наборе вместо заказанного Странником сухого благородного вина урожая 1001 года «Айдиоматик».

– Ба! – сказал Странник, распробовав коньяка. – Ведь у нас же через час первое выступление с сеансом гипноза! Ромуальд, ты придумал программу?

– Да! – торжественно ответил я. – И не одну!

Омиами решил остаться в Лаборатории Арчибальта, чтобы приготовить всё к нашему возвращению с сеанса и показать, как действует аппарат профессора. Мы же, не мешкая, отправились в столицу планеты Тотэклайномо, где совсем близко от театрального дворца для нашей Тарелки было оставлено почётное парковочное место.

– Текст выучить уже не успеем, – рассуждал Странник. – Придётся Ромуальда сажать в суфлёрскую будку! Из зала его никто не увидит, так что по сути – в выступлении он не участвует, формальности соблюдены… Кто там у тебя первым на сцену выходит, Ромуальд?

– Принцесса! – сказал я.

– Интересно, интересно, – удивилась Принцесса. – И что же я буду делать?

– Петь!

– О! Это по первому сценарию? А по второму?

– По второму – танцевать!

– Больше ты ничего не выдумал?

– Выдумал. Будет ещё дуэт Старика и Пришельца…

Счастливчики обступили меня со всех сторон, и как-то уж очень пристально разглядывали. В этот самый миг я и понял, наконец, что такое душа, потому что именно она, вдруг ёкнув где-то в груди, стремительно и легко вырвалась наружу, захлопав ангельскими крылышками, и с криком «Я ещё молодой, я жить хочу!», умчалась в другой отсек. В то время как сам я, ни жив, ни мёртв, будто бы чучелом остался в окружении Старика и Пришельца.

Кстати, потом оказалось, что душу иметь крайне удобно и даже полезно: когда я очнулся на полу, в коридоре, бездыханный, но всё-таки живой, выяснилось, что душа способна сквозь все преграды на пути уносить с собой и самое тело. Думаю, этим чудесным свойством души можно будет воспользоваться и когда-нибудь ещё, в минуту чрезвычайной опасности!

Так что не знаю, прихлопнули там меня Счастливчики окончательно или нет, но мы с душой чудесным образом спаслись. Я с ней – непобедим!

Ох, сколько же скрежициан набилось в их огромный театральный дворец! Я как выглянул из-за кулис, так и обомлел! Сплошные головы кругом! А если ещё каждую из этих голов принимать за отдельную личность – так зрителей вроде бы вдвое больше получается?

– Ничего страшного, всё пройдёт хорошо! – увещевал Странник остальных Счастливчиков. – Выйдите, споёте, спляшете… Сами ведь на Скрежет рвались!

Старик курил папиросу за папиросой и хладнокровно учился петь голосом, почему-то, Робертино Лоретти: «Рассола, рассола мало… Мне не досталось… Почти совсем… Я соло, я соло спел бы, а вот дуэтом – ни за что!»

Пришелец ходил за кулисами кругами, вперёд-назад, сотрясая шагами весь дворец, и декламировал: «Петь иль не петь! Вот в чём вопрос! Споём немного… Какой с нас спрос?! Мы все учились караоке… И здесь не фестиваль в Вудстоке…»

Принцесса отнеслась к предстоящему намного спокойнее, и всё время до начала сеанса провела в гримёрной у зеркала. Несколько позже я понял, что она была совершенно права: она явно обладала гипнотическими способностями, как наш Странник. Стоило ей выйти на сцену, как зал буквально замер. Я уже сидел под «ракушкой» суфлёрской будки, и не видел, что происходило в зале за моей спиной. Мне показалось, что Принцесса моментально и сразу всех их там усыпила. На самом же деле, это было не совсем так: поражённые зрители затаили дыхание! И некоторые – вполне допускаю! – так затаили, что потом даже, может быть, умерли.

Очаровательно-прекрасная в своём вечернем платье, Принцесса стояла на сцене в ослепительно – ярких лучах софитов и обворожительно смотрела в зал… Но нет! Она смотрела на меня! Только на меня! Я невольно залюбовался ею, и душа моя – вот удивительное создание! – опять-таки едва ли не выпорхнула из меня на крылышках необъяснимого волшебного счастья…

– Ромальд, и долго ты собираешься мне тупо улыбаться? – шёпотом спросила Принцесса. – Что петь будем?