Михаил Ардин - Райское местечко. Том 2

Конечно, те или иные особые способности имелись у многих курсантов. Например, были товарищи, обладавшие отсутствующим у меня талантом к языкам. Но я просто ставил себе в процессор лингво-программы, и ни в чем им тогда не уступал. Или, например, встречались среди бывших научных работников отличные психологи и социологи, и в теории они превосходили всех. Но когда дело дошло до практических занятий по главным дисциплинам – нейролингвистическому программированию и вживанию в чуждую социосреду – мой практический опыт и пси-способности перевесили все их теоретические знания.

Другим весьма важным предметом являлась наука выживания в неблагоприятной среде обитания и в боевой обстановке. В части физических данных я уступал большинству сокурсников, и этот предмет давался мне тяжело, здесь я сначала многим проигрывал. За первые два года мы прошли весь цикл подготовки десантников, а дальше пошло еще хуже. Господи, да курс военной подготовки в лагерях на Альбе времен учебы в Академии теперь я вспоминал с умилением! Но все-таки я выдержал, и к пятому курсу с удивлением обнаружил, что все еще жив и даже практически здоров. Мало того, организм мой в итоге оказался способным выносить то, что, как я думал раньше, вынести могут лишь селферы. И в этом я тоже превзошел всех остальных.

Несомненно, не в одних тренировках тут было дело. Ведь всем управляет мозг, а мой мозг продолжал развиваться. Похоже, я постепенно учился пробиваться, еще не совсем осознанно, к тем подпрограммам собственного мозга, которые отвечали за метаболизм и построение тканей и органов тела…

Но отдаляли меня от товарищей по учебе не только мои особые способности.

На четвертом году обучения началось углубленное изучение иных рас, и ко мне обратилась с необычной просьбой Начальник Курсов, полковник Голда Смушкевич. Она попросила меня рассказать курсантам об операции на Корнезо и о моих личных впечатлениях об этой планете и ее цивилизации. Я не видел причин ей отказать. Договорившись со мной, она обратилась в ГУ и получила вместе с разрешением на этот учебный эксперимент подборку видеоматериалов о Райском Местечке.

Там было все, – и съемки на проклятых полянах, и охота на инициативных бабочек, и инциденты в «рыбной войне», и наш танк, «Носорог-18», в тоннеле на Табе, и госпиталь для корнезианцев на Лалуэ, и бойня на Та-ни-кау…

Что ж, я и рассказал все.

Большая аудитория главного корпуса была заполнена до отказа. Послушать меня пришли почти четыреста человек – все пять курсов и полный штат преподавателей. Когда дело дошло до массовой бойни на последнем нашем балетном спектакле, я прокрутил полную запись событий.

На экране в мельчайших подробностях виден был театральный зал, в котором повсюду лежали растерзанные тела и буйствовали ги-ше-релы, а люди, обычные земляне, сворачивали им шеи, перебивали горла, разбивали черепа… Все было залито бурой кровью. И мы, люди, были запачканы этой кровью…

И я был участником этой драмы. И я, действуя, подобно машине, убивал ги-ше-релов одного за другим… На экране несколько раз крупным планом мелькало мое лицо, искаженное страшным напряжением, покрытое брызгами чужой крови…

…Казалось бы, на занятиях по специальным дисциплинам курсанты успешно усваивали отвратительный опыт спецслужб всех времен и народов, изучали не совместимый с представлениями о гуманизме опыт, приобретенный человечеством за тысячелетия войн, наблюдали весьма реалистические душераздирающие сцены исторических событий и сами проделывали в симуляторах реальности непредставимые для нормального человека вещи… Но тысячу раз была права Мелисса, когда говорила, что при этом каждый человек был твердо уверен, что все это не имеет лично к нему никакого отношения, что весь этот ужас – не более чем иллюзия, что он обязательно вскоре вернется в свой мир, где ничего подобного не происходит и происходить не может…

А в тот момент собравшиеся в зале не просто наблюдали жуткие сцены на экране. Перед ними стоял я, тот, кто участвовал в творившемся на экране кошмаре.

И я был одним из них…

Возможно, именно в тот момент многие в зале впервые осознали, что убийства и убийцы имеют место не только в кино и в симуляторе реальности, но и в действительности, здесь и сейчас.

Не знаю, что потрясло их больше, – сам факт, что я убивал, или то, как это я делал? Или то, что я другим приказывал убивать? Или они ужаснулись, осознав, наконец, что на моем месте может оказаться любой из них?

Но как бы то ни было, с тех пор я чувствовал какое-то особое к себе отношение, какую-то отчужденность… Они были еще «чисты», а я – уже нет. И было не важно, что я должен был убивать, и почему я должен был убивать! Я – убивал. Они – нет. Пока – нет… Думаю, каждый втайне надеялся, что уж ему-то делать подобное не придется никогда в жизни… Дай-то бог!

Учеба на Курсах ПК, несмотря на все режимные строгости и большие нагрузки, оставляла курсантам кое-какое время для личной жизни. Мы имели нормальные выходные и ежегодные двухмесячные каникулы, так что видеться с Мелиссой мы могли достаточно часто, обычно – раз-другой в месяц. Случалось, конечно, что мы встречались и реже, поскольку Мелисса работала весьма напряженно. Зато все каникулы я проводил на острове Мелиссы, и уж тогда я видел ее каждый день! Вернее, каждую ночь…

Обычно, когда мы могли вместе провести выходные, Мелисса прилетала за мной в Петербург, и мы встречались в пятницу вечером где-нибудь в городе. Прежде, чем отправиться к ней на остров, мы часто ходили в театр или в ресторан, на выставки, или просто немного гуляли по городу. В Петербурге Мелисса, конечно, никогда не появлялась в своем обычном облике Адмирала. Иногда она бывала в образе Нади, иногда принимала вид той молоденькой девушки, какой предстала передо мной в приемной, когда я в тот памятный день прибыл в Департамент «К», а иногда Мелисса решала немного развлечься, и я должен был узнавать ее, явившуюся на место встречи в облике совершенно незнакомой мне женщины. И я всегда безошибочно ее узнавал, как бы необычно она не выглядела. Я и сам не мог объяснить, как это происходит. Сначала я думал, что узнаю ее по «ментальному рисунку», по структуре пси-излучения, хотя она специально старалась «молчать» в пси-эфире. Но, похоже, дело было в чем-то другом. Ведь я узнавал ее, даже когда она ставила пси-блок! И когда я сам ставил блок, тоже все равно ее узнавал!

Не только я, но и Мелисса не могла объяснить, в чем тут дело, и время от времени устраивала всякие эксперименты. Например, как-то раз мы собрались пойти на премьерный спектакль балета «Покорители пространств» с участием Шерра. Понятно, что после рейда «Суворова» Мелисса не имела возможности тратить время на роль Нади Назаровой и танцевать в спектаклях, однако следить за новинками в мире балета она продолжала. И вот, придя к Мариинскому театру, я обнаружил у входа Мелиссу, принявшую облик молодого человека, стройного, смуглого и черноволосого. В довершение всего этот юноша был одет в куртку и джинсы.