Галина Романова - Надежда

– Пустой? – только и спросил он, когда «Шершень» подтвердил запрос.

– Частично, – последовал уклончивый ответ.

Что ж, уже хорошо.

Час спустя первый бот начал стыковку, а на радаре появился второй. Этот был настроен оптимистичнее, передав кодовое слово: «Завязал!» – и Пшемыньски потребовал бокал «Лунной дорожки» – своего любимого напитка. Если все так, как докладывают командиры абордажных групп, о судьбе третьего «Шершня» можно не волноваться. Скорее всего, его где-то подбили. Печально, но ожидаемо.

Дождавшись, пока искин доложит об успешном завершении стыковки второго «Шершня», он, смакуя «Лунную дорожку» лично пошел встречать груз.

Первый отряд уже завершил работу, о чем доложил командир десантной группы, Коротко кивнув, Пшемыньски отправился смотреть, как идет погрузка у второго «Шершня».

Переносная «заморозка» уже была смонтирована, и сейчас вовсю работала. Вялую, сонную девушку впихивали в камеру, быстро подавался парализующий газ, потом понижалась температура, после чего замороженное тело паковали в пластиковый контейнер, подключали датчики, подающие внутрь кислород, и отправляли готовый «продукт» на хранение. Врач внимательно следил за показаниями приборов, время от времени сверяясь с выведенными на планшет анализами – следовало учитывать вес, давление и физиологическое состояние «образцов» при дозировке газа и заморозки, иначе некоторые девушки могли бы и не проснуться. Хотя в криосне девушки не требовали ни пищи, ни воды, ни даже большого количества кислорода для дыхания, у этого способа все-таки имелись побочные эффекты – например, если у «объекта» при жизни было пониженное давление, сердце могло просто-напросто отказать. Третий «Шершень» пока не показался на экранах радаров, и если он не явится до завершения процесса обработки груза, придется улетать без него. «Краковяк» и так проболтался в опасной близости от баз Интергалакпола почти трое местных суток.

Девушки, заранее накачанные парализующим газом, большей частью не могли идти сами. Многих тащили под руки, а некоторых грузили, как мешки. Ни одна не трепыхнулась, ни одна не издала ни звука. Чистая работа.

Пшемыньски придирчиво осматривал каждую. Ему хватало тех нескольких секунд, когда усыпляющий газ уже был подан в камеру, но заморозка еще не сработала. Несмотря на то, что многие были одеты, их фигуры он успевал оценить от и до.

– Красавицы! – констатировал он, когда проводил взглядом уже двенадцатую девушку. – Как на подбор! Вы напали на какой-то заповедник красавиц или накрыли отель с финалистками конкурса красоты «Мисс Земля»?

Мимо пронесли шатенку, на которой было лишь нижнее белье. На вид она была старше большинства девушек, но ничуть им не уступала. А ее грудь вовсе заставила Пшемыньски ненадолго задержать дыхание. Глубокий космос, вот это женщина! Вот достанется кому-то! Интересно, какого цвета у нее глаза? Серые или карие?

– Хороша, – невольно выдавил он.

– Других не держим, – ревниво откликнулся десятник группы. Невысокий ростом Пшемыньски – единственный свой недостаток, который он безуспешно пытался не исправить направленной терапией, а превратить в достоинство, – ревниво покосился на него.

– Да уж, – кивнул он. – К тебе бабы так и липнут.

– На том стоим! – улыбнулся десятник и невольно расправил плечи. Был он высок, строен, обаятелен и вообще хорош собой. – Как-никак, это моя работа.

– Да уж, – повторил Пшемыньски. – И что бы мы без тебя делали?

Десятник только хмыкнул, сверху вниз глядя на капитана. Он мог позволить себе подобное нарушение субординации, поскольку на нем – и еще парочке красавцев-соблазнителей – и держался этот бизнес. Избавиться от «завлекалочки» означало завязать с работорговлей раз и навсегда. А это был слишком доходный бизнес, чтобы отказываться от него.

– Кэп, погрузка закончена, – отрапортовал док. – Ровно тридцать пять штук. Анализы я взял, завтра-послезавтра будет готов результат… Грузите, ребята!

Упакованные в пластиковые контейнеры девушки были уложены штабелями. Сейчас их осторожно переносили на ленту транспортера, который должен был доставить их в грузовой отсек.

– Искин, – Пшемыньски тронул ладонью капсулу внутренней связи, – что на экранах?

– Зафиксировано движение в секторах а-16, в-2 и с-41, – бесстрастно отрекомендовал тот. – Определяю объекты. А-16 – прогулочный катер класса В. В-2 – тяжелый межзвездный крейсер за номером «Телец-18». В секторе с-41 патрульный катер класса А-1.

– «Телец-18»? – Пшемыньски прижал капсулу, усиливая звук. – А он что тут делает?

– Установить связь и задать вопрос? – потребовал уточнений искин.

Капитан тихо выпугался. «Телец-18» или «Черный Телец» был его конкурентом. Не то, чтобы оба капитана соперничали – что такое вольный звездопроходец-одиночка по сравнению с одним из самых влиятельных пиратов Кошачьего Глаза? – просто два работорговца в одной точке – это всегда неприятности. И ведь известно, что многие «вольные» промышляют всем подряд – от открытия новых планет до грабежа малых транспортников. Но почему здесь и сейчас? Что, в Галактике других планет мало?

– «Шершня» нет?

– Не зафиксировано.

– Тогда всем-всем-всем, – Пшемыньски переключился на громкую связь, – минутная готовность. Старт за пределы системы через семьдесят секунд. Доложить о готовности!

– Есть!

– Есть!

– Есть! – полетело со всех сторон. Док выругался – его установку надо было отключить, частично демонтировать и только после этого возвращать обратно в медблок, где подключать заново. А на это надо минимум четыре минуты. Но экипаж, услышав о минутной готовности, кинулся по местам, спеша занять стартовые позиции, и он остался один фиксировать дорогой прибор к тем же стойкам, где обычно стояли мелкие юркие «Москиты».

Искин громко вел обратный отсчет секунд. Когда он дошел до цифры «четырнадцать», Пшемыньски плюхнулся в кресло и застегнул страховочные ремни. «Краковяк» начал разгон, чтобы покинуть пределы Солнечной системы и уйти в глубокий космос. В самый последний момент в душе неприятно кольнула мысль о брошенном на произвол судьбы «Шершне» со всем экипажем и грузом, но она тут же отступила под гнетом суровой необходимости. Лучше пожертвовать малым, чем погибнуть всем. Тем более что в трюме было тридцать пять землянок. Достаточно большой куш, чтобы наплевать на потери. Тем более что в его работе они неизбежны.

Скучно!

Скука – вот то единственное слово, каким можно было описать работу в местном таможенном секторе. Скука и рутина. Хотя, надо признать, работа легкая и непыльная. Обычные суточные дежурства, когда просто сидишь и просто смотришь на экраны в надежде, что однажды на одном из них что-то шевельнется. Первое время он так и делал, подавшись вперед и тараща глаза до рези под веками. Но уже на десятые сутки устал. Ничего не происходило ни у него, ни у его сменщиков, ни тем более на соседних участках. А если что-то и мелькало, то датчики движения засекали нарушителя спокойствия и просто-напросто отсеивали все объекты меньше определенного объема и массы, фиксируя – и выводя на экраны – лишь те, что были намного больше. Многие операторы настолько привыкали к такому бездеятельному действию, что на работе просто дремали, резались в видеоигры, зависали на порносайтах и даже читали книги. Гурий сам видел, как его сменщик, собираясь домой, запихивал в сумку планшет с «читалкой». А, проследив за взглядом юноши, ничуть не смутился, а вместо этого предложил: «Хочешь, дам почитать? Там даже фантастика есть!»