Светлана Андреева - Я запрещаю этому быть на Земле

– Но траектория есть! – Горга указал рукой в сторону экрана, хотя этот момент уже давно не транслировался.

– А корабля нет! – всплеснула руками Флоренс. – Атмосферная аномалия!

– Флоренс, не было в тот момент никакой грозы, – приложив руку к груди, словно клянясь, уверенно произнес Лукас. – Абсолютно чистое место. Нет ни малейшего шанса, что грозовой разряд мог образоваться при таком низком уровне статики. Ни малейшего. Не было грозы, клянусь.

– Ни молния, ни столкновение, ни поломка. А катер едва не рухнул, поле упало, Пашка еле выжил, – Флоренс переводила взгляд с одного на другого, ожидая, что кто-то ещё какую-нибудь версию предложит.

– Столкновение, – упрямо заявила Лариса. – На катере явные следы столкновения. Внешняя обшивка нарушена, вмятина и царапины. Рифгет буквально расплющен! Знаете, какое давление поля нужно создать, что бы так его спрессовать? Это не молния! Это следы физического столкновения с материальным объектом!

– Но не метеорит же это? – устало вздохнула Флоренс.

– Нет. Не метеорит, – качнула головой Лариса. – Это чужой корабль.

– Нет на этой планете никаких кораблей, кроме наших. У этой цивилизации свои корабли ещё не скоро появятся.

– Я настаиваю, что бы вы выдвинули версию столкновения с чужим кораблём, – упрямо повторила Лариса. – И предоставили как доказательства: траекторию следа, запись систем моего катера и сканирование повреждений. Любому болвану будет понятно, что такие повреждения молния нанести не могла.

– Хорошо. Это в любом случае лучше фантазий про временные аномалии, – кивнула капитан.

– Это единственное объяснение, почему катер в этой точке был два раза, – вмешался Борис, отстаивая свою версию.

– Лариса сама с собой, по-твоему, столкнулась? – возмутилась капитан. – А потом ещё и в подпространство скаканула на простом катере? Нет уж, я такое заявлять не буду! Пусть они сами такие версии выдвигают, умники. Ладно, с этим понятно, что ничего не понятно. Следующий пункт обвинения, что я допустила к работе неподготовленного для этого сотрудника. Это они про Павла.

– Что!?! – подскочила Лариса.

– Сядь и успокойся, – осадила её Флоренс. – Это врачи масла в огонь подлили. По выводам врачей, обследовавших сейчас Павла, он неадекватно себя вел в критической ситуации и до сих пор в себя не пришёл из-за того, что был не подготовлен к этому. И Ройза тоже так считает.

– Я не так считаю, Флоренс, – вздохнул доктор. – Ну что ты опять всё в одну кучу валишь? Ты же сама заметила странность его поведения.

– Да, он вцепился в эти камни, но это же не означает, что он не был подготовлен к работе?

– Да прекрасная у него подготовка, – утешил Ройза, – он оказался не подготовлен к такой концентрации страха. Павел вырос в мире, где страха нет. Он не знает, что это такое. Горга, выведи запись. Вот смотрите сами.

И сердце моё сжалось. На фотографиях в досье Павел был улыбчивым голубоглазым парнем с белокурыми кудрями. Высокий, крепкий, сильный, с ослепительно счастливой улыбкой. Этакий солнечный мальчик, которого все любят за добродушный характер и неизменно позитивное отношение к жизни. Потому что не влюбиться в этого улыбчивого парня просто не возможно.

Сейчас он был больше похож на мумию. Его почти не было видно под слоями биопластыря. А то, что было видно, выглядело пугающе. И только глаза светились всё теми же счастливыми, озорными искорками.

– Верни мой камни, – насмешливо настаивал Павел, следя глазами за перемещениями доктора. – Мне надо выяснить, что с ними делать. Понимаешь, это же первый контакт. Это важно выяснить. Они все кидали мне камни.

– Павел, они не тебе, они в тебя кидали, – доктор, продолжая сканировать его зафиксированное, лишенное возможности двигаться, тело.

– Зачем? Я даже не успевал их ловить.

– Агрессивная реакция, порожденная страхом перед неизвестным, – спокойно повторил доктор.

– Да, ты уже говорил, что они меня убить хотели, – согласился Павел, хихикнул и тут же возразил, – но в этом нет логики. Камни – это же для них строительный материал, так?

– В данном случае – нет. Это орудие убийства. Это явная агрессия.

– Я не сделал им ничего плохого.

– Ты их напугал. Ты слишком неизвестное явление для них.

– Что-то я опять не понял, – едва заметно качнул головой Павел, – я для них что-то новое, и поэтому они разозлились на меня? Они меня решили убить, потому что я что-то незнакомое?

– Да, – терпеливо в который раз уже подтвердил доктор.

– А как они вообще узнают что-то новое с таким подходом? – рассмеялся Павел, ойкнул, и тихонько простонал. Но улыбка почти сразу вернулась на его помятое лицо, пересечённое пластырями, стягивающими рассеченный лоб и щёку.

– Ты для них – явление, слишком далеко выходящее за рамки их представлений о действительности.

– Так это же интересно! Ты видишь то, с чем ты никогда ещё не встречался!

– Это тебе, непоседе, интересно. А им страшно.

– И они решили меня убить? – насмешливо, так и не поверив в версию доктора, переспросил Павел. – Понятно, почему у них так мало учителей. Кто захочет сообщать другим что-то новое при таких традициях в обществе?

Доктор выключил запись.

– Как видите, с Павлом всё в порядке. Но принять мысль о том, что его хотели убить, он так и не смог. Он в принципе не готов принять факт возможности существования такой концентрации страха и агрессии. Поэтому я сам поднял вопрос о его профпригодности и возможности продолжать работу здесь. К состоянию его здоровья это никакого отношения не имеет. Мы восстановим его за месяц с небольшим.

– Так что у него с головой? Сотрясения точно нет? – задумчиво уточнила капитан. – Он действительно странно себя ведёт.

– Он контужен, – кивнул доктор. – Но это не последствия ударов камней. Это последствия обрушившейся на него эмоциональной атаки. Павел был не готов к такой концентрации агрессии и страха. Их уровень настолько превышает знакомую ему норму, что он даже не распознал их. Он был оглушён этим выбросом тяжёлых низких вибраций, дезориентирован. И этот эффект ещё не прошёл. Поэтому он и не может понять, что они пытались его убить.

– Но зачем? – капитан нагнулась вперёд, опершись локтями на стол, что бы иметь возможность заглянуть в глаза доктору.

Ройза вздохнул, поняв, что не только Павлу ему придётся объяснять всё заново и несколько раз, прежде чем это непонятное поведение умпалов уложиться в головах.

– Павел для умпалов – это совершенно неизвестное и непонятное явление. А так как уровень страха у них и так слишком высок, то им привычно бояться всего нового. Неизвестное опасно своей непредсказуемостью. Они решили убить его, пока он не убил их. Пока их собралось много и они с ним точно справятся. Да, я понимаю, как сложно это понять, но на определённых уровнях развития, это характерная реакция на неизвестное.