Эдвин Табб - Наёмник

— Да, я согласен.

Пециа улыбнулся:

— Ты слышишь это, Уолин? Сколь часто я это говорил? Мы стремимся стать тем, чем мы не являемся. В этом скрывается опасность.

— Однако в схватке должно заключаться что-то таинственное? — Шамар показала свою грудь еще щедрее, улыбнувшись Дюмаресту. — Вы, как никто другой, должны это оценить. Духовный подъем, охвативший зрителей. Душевное очищение посредством удовлетворения тайных потребностей. Пробуждение дремлющей энергии. И это в еще большей степени относится к тем, кто участвует в бою. Разве вы не чувствуете после битвы, что вы родились заново? Огромное освобождение? Новую решимость?

— Нет, миледи. Я просто радуюсь, что все закончилось.

— Вы просто дразните меня, — надулась она. — Я бы хотела, чтобы Монтарг был здесь. Он смог бы объяснить это всем гораздо лучше, чем я.

— Он сражался на арене?

— Нет, но…

— Тогда, миледи, со всем моим уважением, он просто не может быть знатоком.

— А вы? — резко спросила она.

— Он жив, — спокойно ответил Селкес, — какое вам еще нужно доказательство?

Яства были унесены, и на смену им на стол поставили графины с напитками, ликерами и множеством настоек, а также маленькие печенья, усыпанные орехами и семечками. Дюмарест выбрал настойку с запахом цветов и медовым вкусом. Он потягивал напиток, откинувшись назад, прислушиваясь вполуха к невнятному шуму разговора. То и дело до него доносились отдельные слова: Монтарг, Чорзел и его болезнь, взаимодействие с оппозиционными фракциями.

Протянув руку к маленькому печенью, он почувствовал, как его пальцы коснулись чьей-то гладкой руки. Как и лицо, кожу девушки покрывал тонкий черный узор.

— Позвольте мне. — Он протянул Виручии блюдо с печеньем и посмотрел ей прямо в глаза.

— Спасибо. — Она выбирала печенье, не отрывая от него взгляда. Она внимательно изучала его лицо в поисках давно известных ей признаков: скованности, вынужденной вежливости, легкого тумана в глазах, маскирующего отвращение. Ничего подобного. Невероятно, но этот мужчина видел в ней женщину, а не странного урода. Чтобы хоть что-нибудь сказать, она произнесла: — Вы прилетели издалека?

— Да.

— И долго летели?

Слишком долго. Бесчисленные миры и бесконечные пути в космосе. Когда он мог путешествовать высшим классом, волшебство замедленного времени, тормозящего обмен веществ, превращало часы в секунды, а месяцы в дни.

— Да.

— Селкес тоже… — Она взглянула в сторону его места за столом. — Он пропадал годами, когда был молод, и снова улетел, когда я родилась. Я думаю, он скучал. Вы тоже путешествовали от скуки?

Дюмарест напустил на себя беззаботный вид.

— Нет, Виручия. Я ищу кое-что. Планету по имени Земля.

— Земля? — Она нахмурилась. — Может ли мир иметь такое название? Земля — это почва, или грязь, или грунт. Должно быть, это очень странное место.

— Не странное. Эта планета старая, измотанная и разоренная древними войнами, но небо на ней голубое, и с него светит большая серебристая луна. — Он помолчал и добавил: — Я там родился.

Она тут же поняла.

— И вы хотите вернуться домой. Вот почему вы сражались на арене, чтобы заработать денег на дорогу. Ладно, вам больше не придется сражаться. Я очень много заработала, и часть денег принадлежат вам. Когда попадется подходящий космический рейс, мы договоримся, чтобы вас отвезли домой.

Она обладала импульсивной добротой ребенка.

— Все не так просто, Виручия. — Он учился называть ее по имени. — Кажется, никто не знает, где находится Земля. Неизвестны ее пространственные координаты.

— Но вы же прилетели оттуда, как вы мне сказали. Значит, вы должны знать обратную дорогу.

— Я улетел оттуда еще ребенком, я был напуган, в спешке забрался в какой-то чужой космический корабль. Капитан был чрезвычайно добр. Он мог отказать мне, но разрешил отработать свой проезд. Впоследствии он умер, а я продолжал летать.

И двигался все время к Центру Галактики, где солнца расположены так близко друг к другу и встречается очень много миров. Он хорошо изучил миры, где небо сплошь заполнено блестящими обломками и покрыто световой завесой. Годы странствий, которые уносили его все дальше и дальше, до тех мест, где и название-то планеты Земля никому не ведомо.

— Вы заблудились, — догадалась девушка с живым сочувствием. — И не можете найти обратную дорогу. Но ведь наверняка кто-то знает, где находится Земля. Может быть, Селкес? Я спрошу у него.

Ее голос был чистым и резким и перекрывал гул разговора. После ее вопроса последовала тишина, и Дюмарест почувствовал себя неловко. Он посмотрел вниз на свои руки и бокал настойки. Костяшки пальцев побелели, и он слегка расслабил мышцы рук. Было глупо надеяться, но тем не менее надежда никогда не умирает. Может быть, на этот раз кто-нибудь сможет сказать ему то, что он должен знать.

— Земля? — Селкес задумался, его взгляд из-под нависших бровей остро блеснул. — Нет, Виручия, я не знаю, где это находится. Я там никогда не был. Но странно, это имя мне чем-то знакомо. Земля… — пробормотал он. — Земля.

— У нее есть и другое имя, — вставил Дюмарест. — Терра. И она находится в этом секторе Галактики.

По крайней мере, так ему подсказали.

— И вы говорите, что заблудились? — усмехнулся Пециа. — Как такое может случиться? Я думаю, мой друг, что вы охотитесь за легендой.

Селкес поднял голову:

— Легенда! Теперь я вспомнил! Изначальные люди. Они утверждали, что прибыли с Земли. — Он улыбнулся. — Они много чего говорили. Они утверждали, что все люди произошли с одного-единственного мира.

— Смехотворно! — выкрикнул Небка, оторвавшись от своего ликера. — Все это за пределами здравого смысла. Как какая-то маленькая планета могла бы вместить все столь различные расы рода человеческого? Я слышал об этих людях, Селкес. В юности и я путешествовал немного, а салоны межпланетного корабля битком набиты сплетнями и слухами. Это помогает убивать время. Земля такой же миф, как Эльдорадо, Золотое дно, Эдем и дюжина других. Небылицы, ни на чем не основанные.

— Может быть, нет, — задумчиво протянул Селкес. — В каждой легенде есть зерно реальности, немного правды, которая была засыпана шелухой выдумки и погребена под ней. Вполне возможно, что род человеческий произошел из одной точки космического пространства. Конечно, не с одной планеты, но из какой-то компактной области. — Он улыбнулся в ответ на протестующие возгласы. — Давайте я объясню.

Он протянул руку, набрал горсть маленьких печений с блюда и начал ставить их рядом в центре стола и более редко в том месте, где сидел сам.

— Представьте себе, в качестве исходного предположения, что род человеческий возник примерно в таком районе. — Он показал на то место на столе, где печений было мало. — Люди изобрели космические корабли и путешествия в космосе. Да, я понимаю, для нас полеты обычны, но представьте себе время, когда это было в новинку. Люди отправились в путешествия из своих миров, и куда бы они направились? Не друг к другу же. И, безусловно, не в пустынные области Галактики. Они бы направили свои корабли туда, где их ждали несчетные миры, подходящие для колонизации. — Он постучал пальцем по столу в том месте, где лежало много печенья. — К Центру.