Дмитрий Володихин - Конкистадор

Столкновение между эскадрой Гольца и ударными силами Сомова впоследствии в учебных программах по тактике будут называть «Новогодней битвой».

Гольц разделил свои корабли на три отряда. Его линкоры – все как один – должны были напасть на крейсерские бригады Сомова и сковать их боем на уничтожение. Тридцать восемь против тридцати восьми. Три тяжелых крейсера женевцев отделились от основных сил и ушли в глубокий обходной маневр. Собирались, по всей видимости, добраться до терранских десантных кораблей и учинить там истинное побоище. Ну-ну. Еще три остались в резерве. Видно, имелась у Гольца какая-то задумка, для которой понадобится этот резерв.

У Сомова были припасены контрхитрости. Не зря два года назад он целый месяц провел в России, в богоспасаемых стенах Имперского института стратегических исследований. Им, пяти слушателям Терранской академии боевого флота, читал лекции по тактической теории контр-адмирал Гончар-Владиславлев – великий корифей современной военной мысли. Пусть он ни разу не командовал эскадрой вживую и даже не участвовал в единственном большом сражении российского императорского флота, его идеи показались тогда Сомову исключительно ценными… И теперь настало время опробовать их в деле.

У Виктора оставалось часа три до огневого контакта с женевцами. «Атакуют!» – означало в действительности нечто гораздо более скромное: избрали курс на сближение… За эти два часа терранский главком перебрался с неповоротливой «Аргентины» на линейный крейсер «Изабелла», перемешал ударные силы с транспортной флотилией, ради бессмертных идей Гончара-Владиславлева заставил флотских ремонтников работать в три раза быстрее, чем позволяют человеческие возможности… Как раз в этот момент прибыла станция ПКО «Бастион», страшно тихоходная, а потому отставшая от «Аргентины», на которой шел Сомов. Ни «Аргентину», ни «Бастион» Виктор не хотел задействовать в бою. Потом они будут нужнее. Поэтому, когда крейсерские бригады вновь расцеплялись со всеми прочими отрядами группы флотов, чтобы взять курс на сближение с неприятелем, оба корабля остались в окружении легких сил…

…Память Сомова сохранила события «Новогодней битвы» очень избирательно. Он отлично помнил, как готовился к большой драке, как просчитывал тактику, как вел переговоры с Гольцем и Львовым… но забыл почти все, относящееся к самому бою. Потом… после прихода известий от эскадры Вяликова… была бешеная гонка в сектор новых шотландцев… и тут он опять мог вспомнить мельчайшие детали, самые незначительные подробности… Но до того… – будто ампутировали часть мозга. Впоследствии ему неоднократно показывали секретные военные и популярные исторические программы, где все сражение было реконструировано с необыкновенной скрупулезностью. И он кивал головой, мол, да, так и было, даже перед глазами у него вставали какие-то расплывчатые картины… но окончательно восстановить картину никак не мог. Может быть, из-за того чудовищного удара, который вывел его из строя. А может быть, по другой причине. Когда ему говорили: «Но ведь это же вы действовали, вы руководили терранским флотом, вы и никто другой!» – Виктор отвечал: «Я руководил сражением до первого залпа. А потом… чуть-чуть Оганесян, чуть-чуть Княжевич, чуть-чуть Медынцев… чуть-чуть Галай, меньше всех – Сомов». Его был план. А дальше завертелась такая каша…

Женевцы применили тактику, наработанную в многочисленных войнах с Поднебесной. То есть постарались выбить флагманские корабли.

С китайцами этот ход от раза к разу оказывался исключительно эффективным, и есть ли смысл разнообразить меню ради терранцев, противника не столь могучего? – так, видимо, рассуждал Гольц. Благо, вся ойкумена знала: линейные крейсера, выделявшиеся в общем строю размерами, неизменно выполняли в терранском флоте роль флагманов.

Гольц поставил свои линкоры в излюбленную женевцами конфигурацию: несколько независимых отрядов, распластанных на одной плоскости, подобно чернильным пятнам на листе бумаги. В центре каждой кляксы – флагман. Терранские крейсеры также разбросаны были по плоскости, но совершенно беспорядочно. Когда-то подобное построение использовал российский императорский флот в битве с новыми арабами за Весту. Оно оказалось эффективным, поскольку мешало противнику распределить цели. Терранский главком решил вновь использовать этот выигрышный вариант.

Две больших эскадры – ударные силы Сомова и линкоры Гольца неотвратимо сближались. Две плоскости шли друг на друга лоб в лоб, не отклоняясь ни на один градус, – как в старину пехотинцы сходились для штыкового удара, как две ладони летят друг другу навстречу перед хлопком. Если бы существовал некий внешний наблюдатель, ему бы их величественное стремление, наверное, напомнило бы неспешные движения кавалеров и дам, танцующих менуэт.

Картину танца портило присутствие дополнительных, эстетически лишних участников. Второй эшелон Гольца составляли три тяжелых крейсера, пребывавшие вне общего строя; а на фланге у терранской кордебаталии, так, чтобы не достал убийственный огонь неприятельского главного калибра, шла в бой флотилия легких сил – шесть рейдеров и двадцать корветов. Ударный кулак терранцев вела госпожа Княжевич на линейном крейсере «Фердинанд». Легкую флотилию возглавил командор Медынцев. Виктор очень не хотел ставить его на это дело, правильнее было приберечь его на потом, но… Противоборство больших флотов порождает самоубийственные задачи намного чаще, чем это прописано в самых рискованных планах.

Эскадры Княжевич и Гольца пробыли в зоне огневого контакта двадцать две минуты, а потом разошлись на контркурсах. Результаты столкновения, на первый взгляд, оказались катастрофическими для обеих сторон. Женевский главный калибр страшно прошелся по линейным крейсерам терранцев. На каждом из них концентрировался огонь четырех-пяти женевских линкоров. Август Гольц ожидал чего угодно, только не подобного результата: два терранских корабля взорвались, еще два буквально развалились на куски, а один пришел в состояние летающей руины. Этот, последний, как раз и был флагманом Княжевич… Еще три линейных крейсера получили тяжелые повреждения. Истинный триумф женевских комендоров!

Терранцы фокусировали огонь не на самых сильных, а на самых слабых вымпелах противника. Они не пытались поразить флагман Гольца и младшие флагманы. Знали, что в женевском флоте до начала операции обговаривается, кому перейдет командование в случае гибели или недееспособности старшего из адмиралов, его заместителя, следующего по очередности и т. д. вплоть до пятой замены. Терранские комендоры били по линкорам серии «Лабрис», популярной лет десять-двенадцать назад, и ко времени борьбы за Терру Эсхату уже изрядно устаревшей. В результате один из женевских линкоров переломился пополам, а другой прекратил огонь и потерял управление: он ушел с прежней траектории и, естественно, стал постепенно выкатываться из общего строя эскадры. Впоследствии станет известно, что Гольц отдал приказ эвакуировать оттуда экипаж, а сам корабль взорвать. Еще один линкор выбросил длинный огненный шлейф – страшный призрак пожара в ходовых отсеках. И женевцы, и терранцы мысленно похоронили его, однако команда, положив несколько десятков человек, с огнем справилась, и корабль спасла.