Роман Корнеев - Время жизни

Я прислушался. Тихо. Пока все тихо. Похоже, моя подсказка дала свой результат.

По команде Мартина бойцы рванули дальше по коридору. Каждый понимал, что таймер включен, а когда он намеряет свой срок, известно только дружелюбным хозяевам башни. Впрочем, я пока ничего не чувствовал. Никакой необычной активности. Последним в захлопывающийся проем выскочил Ай с многоножкой в руке и пультом под мышкой. «Я пока отсюда попробую, а вы бегите, бегите».

Если раньше я достаточно уверенно перемещался по плану, то теперь приходилось полагаться исключительно на призрачный хрустальный мир – все это мельтешение поворотов, переходов, лестничных маршей давно слилось передо мной в одну кашу. А ведь отсюда придется еще как-то выбираться, и, возможно, одному.

На третьем уровне, если считать от того, где находилась дверь, в эфире появился голос одного из наших спецов. «Мы до вас пробились, все пока тихо, работаем. Так, налево, здесь поднимитесь на лифте».

Створки лифтовой клети – обычного зарешеченного ящика на тросе – разошлись с протяжным стоном неухоженного механизма. Все – не влезем.

– Четверо – внутрь. Сорок пятый уровень. Ждать нас. Пошли.

Лифт тронулся, а мы остались ждать.

– Непонятно.

– Что тебе не понятно?

– У нас есть очень детальный план, он продолжается и за той дверью. Которую у нас были все шансы не пройти.

– И что?

– Если это данные разведчика – как он попал внутрь? Если это данные завербованного из числа персонала – почему не провернуть все через него, меньше шуму и дешевле. Да и вероятность успеха больше. – Я виновато хмыкнул – на что ближайший ко мне «боец» в ответ неприветливо засопел.

Мартин посмотрел на бегущие цифры хронометража.

– Я уже думал над этим. Да, не складывается, но мы просто не стоим таких игр, если это игры. У заказчика что-то сорвалось, вот он и отыграл запасной план. Не надо придумывать лишних сущностей. В любом случае, если нас ждут…

Створки разошлись и снова захлопнулись с противным лязгом. Температура воздуха заметно понизилась, градусов пятьдесят, не больше, да и влажность стала падать. Скоро можно будет скинуть ненавистный намордник.

«Вторая группа, я дал указание первой четверке переместиться дальше по коридору, чтобы…»

«Вашу мать, я кому приказал!.. Стоять, где стоите, ждать нас!»

«Есть, Мартин».

Мартин?! Я знал, что все в этом деле знали Мартина, но никто из них ни разу не назвал его по имени! И… мне показалось, или голос говорившего чуть дрогнул?

Я с силой рванул полог своего хрустального мира, разворачивая его над собой вторым, призрачным небосводом. Башня высилась над нами безжизненной горой. Как будто все вымерло. А вот наши четверо, как и было сказано, стоят чуть в отдалении, ощетинившись стволами… Что же тут не так… что-то…

Створки лифтовой клети уже потащились в стороны, когда я вспомнил о том, что творилось внизу. Трое склонились над приборами. А где четвертый? Он должен был находиться по эту сторону двери!

Его не было.

Во внезапном наитии я снова, сквозь две стены, уставился на тех четверых… вот оно. Все четверо стояли, наставив на возможного противника… винтовки и автоматы без магазинов.

Да как же…

– Мартин, назад!

В бетоне стены искрил и трепыхался наконечник шокового разрядника.

Мартин все понял мгновенно. Он и оказавшийся с ними в группе Джей синхронно, волчком скользнули на рифленый пол коридора. Раздался грохот очередей, еще, а я все пытался пробиться через эти непонятные слепые пятна в моем хрустальном мире. Кто-то даже тут сумел спрятаться от меня. Не «что-то». Кто-то. Это был человек. Хозяин этой башни. Лежа на металлическом полу, я смутно различал разлетающиеся искры рикошетов, крики остальных, мой «локхид» водило у меня в руках, не давая найти цель. Но искал я не ее, а того, другого.

На миг все затихло.

– Ходу!

Мы повскакивали с мест, прорываясь куда-то вправо по переходу, позади хлопнули одна за другой дымовые гранаты, а потом жахнула и световая. Моя бегущая тень на стене стала черной, а окружающее слепо зазеленело даже сквозь красные блики маски. Что задумал Мартин? Куда он нас тащит?

Снова загрохотало и стихло где-то позади.

Так, они нас вели, здесь все перекрыто. О чем там скрежещет на бегу Мартин? «Ублюдки, а предупредить, а?!» Понятно. Но мне уже начинало почему-то казаться, что шанса кого-то предупредить у тех парней практически не было.

Где же ты, где. Почему предал меня мой хрустальный мир?!

– Мартин, что мы ищем?

– Тут по плану еще одна шахта – грузовой подъемник. Надо успеть к нему раньше, чем они сообразят…

И тут же нам навстречу выплеснулась струя пламени из чего-то тяжелого, скорострельного.

Мы с Мартином едва успели отскочить, вжимаясь в стеновую нишу. Остальные двое оказались отрезанными где-то за поворотом коридора. Грохот стоял кошмарный. Я все метался в пустоте своего хрустального мира, пытаясь разгадать неожиданную загадку. Самое время и место – под пулями, сжимая в руках горячий приклад «локхида»… и сейчас ведь полетят гранаты.

– Мартин.

– Что?

– Тебя устроит вентиляционная шахта?

– Да.

– Тогда слейся со стеной.

Я каким-то чудовищно вымученным движением сорвал с пояса единственную доверенную мне «ар-три» и, не глядя, бросил ее за угол, где, чуть дальше по коридору, на противоположной стене темнела похожая ниша. В моем мире она сверкала легким окошком в неширокую шахту, нырявшую куда-то в самые глубины башни.

Ахнуло так, что замолчал ошалелый стрелок. Мы уже были там, падали вниз, вслушиваясь в свист разматывающихся катушек, в которые вцепились наши пальцы.

«Двадцать три… Двадцать четыре… Двадцать пять…»

Наверху раздался грохот. Наши поняли, что мы сделали, и теперь отсекали нападавших от шахты.

Пробираться потом по полутемным коридорам было даже забавно. У нас разбились оба фонаря, временами я вел Мартина вслепую, а сам все думал, спаслись мы или нет, а вдруг этот мучительно знакомый взгляд и сейчас продолжает наблюдать за нами…

Мы сумели пройти километра два переходов и лестничных маршей, прежде чем упал Мартин. Только тут я заметил черное пятно у него на боку.

Только тут я заметил пристальный взгляд, замерший на мне будто бы с самого моего рождения. Он был ни теплым, ни холодным. Он был… посторонним. Но вдруг словно перестал быть таковым.

И тогда упал я.

Это напоминало чудовищный балет со смертью.

Каждое их движение, каждый поданный сигнал, каждый выстрел – все было для врага сигналом к началу мгновенной и яростной атаки.

В заливавшей все вокруг кромешной тьме даже инфракрасный и радиодиапазон не давал врагу возможности обнаруживать гермокостюмы разведчиков, но любая попытка перейти от глухого отступления в контратаку завершалась одним – сквад оказывался под прицельным огнем.