Андрей Ливадный - Первый Мир

Она могла поступить только одним образом: добраться до Олмера и пустить ему пулю в лоб.

Вот так. Без вариантов.

Один вопрос не давал ей покоя, саднил своей неразрешимостью: разве что-то принципиально изменится с физическим устранением одного зарвавшегося подонка?

Для Ивана Столетова – изменится. Для сотен тысяч андроидов ситуация останется прежней.

Как же не хватало ей сейчас Гюнтера...

Обратиться на Юнону?

Но там ее вряд ли примут. Современное «изделие» никак не вписывалось в рамки кибернетической эволюции, протекающей в рамках одной отдельно взятой планеты, к тому же, рассказав правду, ей придется раскрыть и свою роль в покушении на сенатора планеты Грюнверк.

Примут ли во внимание тот факт, что она действовала по принуждению, подчинившись команде, пришедшей по каналу гиперсферной частоты?

Замкнутый круг. Если она подчинялась внешним командам – как может идти речь о самосознании? А если она полностью осознавала себя – то почему не воспротивилась преступному приказу?

Нет. Действовать придется в одиночку. Искать выход, найти его или разделить участь Гюнтера.

Вот если бы он был рядом...

Несбыточная мечта.

Хотя... в сознании Ники внезапно забрезжил робкий свет надежды...

Она читала долгосрочную память любимого...

Базовый корабль высадки: штурмовой носитель «Нибелунг-17NT», серийный номер 2348765.

Второй механизированный взвод триста двадцать четвертого серв-батальона:

Командир – Гюнтер Шрейб, капитан, номер персонального кодона [44]5619, кристалломодуль «Одиночка» 18М34816.

Первое звено:

Денис Русаков, лейтенант, позывной «Граф», номер персонального кодона 9301, кристалломодуль «Одиночка» 18М49712.

Александр Лагин, лейтенант, позывной «Сашка-Хоплит», номер персонального кодона 1387, кристалломодуль «Одиночка» 18М51393.

Второе звено:

Ведущий – Рустам Гасанов, капитан, позывной «Гасан»...

Она читала фрагменты данных из блоков долгосрочной памяти Гюнтера, а видела лица.

Лица тех, кому он верил, кто не раз прикрывал его спину в бесконечной череде боев той страшной, далекой сейчас войны.

Нике казалось, она ухватилась за призрачную соломинку.

Поборов воздействие навязанных программ, она утратила и большинство имплантированных навыков, Олмер знал, что делает: после выполнения очередной «миссии» все изменения, вносимые программной продукцией «Райт-Кибертроник» в систему типовой человекоподобной машины, скрупулезно уничтожались. Он не учел одного: последние, наиболее совершенные модели андроидов, производимые «Нейл Индастри Компани», обладающие потенциалом чувственного восприятия мира, оснащались избыточным количеством нейромодулей, и в результате рано или поздно у существ, подобных Нике, должен был начаться спорадический процесс саморазвития.

У нее он уже начался, чувственное восприятие мира перешло на качественно иной уровень, и с терминацией «левых» программ память о содеянном не исчезала.

А много ли толку от того, что я помню?

Воспоминания не несли ничего, кроме боли, чувства унижения, стыда и страха.

Лучше бы я осталась там, с Гюнтером... – подумалось ей, но тлела в сознании робкая искорка надежды, жгла если не ненависть, то крайняя, граничащая с ней неприязнь к таким людям, как Олмер.

Внезапно вспыхнувшая и не угасшая любовь к Гюнтеру толкала к действию, сводила с ума, стоило лишь на миг остановиться...

Он там... Холодный, неподвижный, заваленный камнями, но Ника, пересилив горе, разобравшись в данных, считанных с его запоминающих устройств, обрела новую надежду.

Модуль «Одиночка».

Основа возрожденной личности. Главный компонент его рассудка, о котором не догадывалась ни она, ни Шершнев.

С точки зрения современных технологий морально устаревший, но исправно работающий набор нейрочипов, истинное «ядро» его личности, о существовании которого не ведал никто, кроме одного человека, под чьим руководством десять лет назад производилась коренная реконструкция пехотного андроида.

Ника не знала, что ей делать.

Вернуться к Гюнтеру?

Но чем я смогу ему помочь? Без должных знаний, без доступа к технологиям, без соответствующего оборудования?

Ей виделся лишь один выход из создавшегося положения: вернуться в Обитаемые Миры и призвать к ответу тех, кто владеет технологиями, заставить их вернуть Гюнтера к жизни.

Никой двигали чувства.

Она балансировала на зыбкой грани вероятностей, в душе умирали одни порывы, зарождались другие, но цель оставалась незыблемой.

Спасти любимого.

Ради этого она была готова убивать и прощать, жертвовать собой и требовать жертв от других...

Мне не справиться в одиночку...

Окончательно оформившаяся мысль толкала к немедленному действию.

Зона Сумерек еще не вернулась.

Над головой по-прежнему сиял ослепительный сгусток энергии, но на лишенной атмосферы планете нашлось достаточно укрытий, позволяющих передвигаться между древними кораблями без риска заработать глобальный системный сбой.

Ника вела медленный и тщательный поиск.

Исходные данные, полученные при чтении долгосрочной памяти Гюнтера, указывали, что объект ее интереса расположен неподалеку от портала древней транспортной системы.

Лишь бы его не разобрали, не эвакуировали в рамках начатых тут работ по расчистке завалов, мысленно молила Ника.

Ее сознание претерпевало быстрые, болезненные метаморфозы. Менялись чувства, возвращались фрагменты памяти о прожитом, хладнокровие, присущее машине, становилось чертой неестественной, в мыслях то и дело возникала невосполнимая пустота, ведь по большому счету у нее не было прошлого, лишь обрывки воспоминаний, запечатленные в нейросетях... но они несли лишь боль, информации о мире на поверку оказалось – минимум.

Борьба с собой, целенаправленное уничтожение всего навязанного привели к возникновению серьезных пробелов.

Некоторое время Нике казалось: еще немного, и она окончательно потеряет себя, но, пытаясь заполнить тревожную пустоту, собирая воедино фрагменты прошлого, она лишь усугубляла ситуацию, едва не уничтожив остатки собственного «я».

Что она в состоянии вспомнить?

Бесконечную череду поставленных над нею экспериментов?

Отладку программ, которые после уходили в сеть – анонимным покупателям?

Да, именно так. Ей становилось страшно, вся душа – сплошные раны, нет ни единой позитивной мысли о людях, и любой из мыслимых вариантов будущего – лишь короткая и беспощадная месть.

В какой-то момент, инстинктивно сопротивляясь ощущению безысходности, она внезапно открыла еще один пласт воспоминаний.

Ольга.

Смутный поначалу образ, когда-то близкий и понятный, но вытравленный после выполнения очередного задания, стал той соломинкой, за которую отчаянно ухватилась ее погибающая душа.