Андрей Ливадный - Первый Мир

– Что нам дает подобное знание?

– Очень многое. Мы офицеры автономного серв-соединения. В нашем распоряжении личные кодоны, дающие право неограниченного доступа к законсервированной технике эпохи Первой Галактической. Кроме того, способ проникновения посланной Олмером диверсионной группы в пространство десятого энергоуровня прямо указывает, что у него есть сообщники на Ганио. Эти люди владеют информацией о местоположении портала и наверняка контролируют его. Отсюда формулирую задачу: наше проникновение на планету должно быть скрытным, не несущим угрозы, иначе, ввязавшись в боевые действия, мы вряд ли выйдем из пустыни живыми. Второе: необходимо локализовать сообщников Олмера, под давлением они дадут нам хотя бы часть искомой информации. И третье: проникнув в Ганиопорт, мы выйдем на оперативный простор. После анализа доступной информации по Ганио я убежден, что решительная женщина, путешествующая в сопровождении четырех дройдов-телохранителей, не вызовет чрезмерного внимания со стороны Кланов. Мало ли разных авантюристов обретается в Ганиопорте?

– Согласна. – Тяжелый осадок в душе у Ольги не исчез, но, слушая Дениса, она вдруг подумала: а что значат мои терзания хотя бы в сравнении с тем положением, в котором оказались они – призванные из небытия современники чудовищной войны?

Русаков чувствовал и понимал ее состояние.

Он нарочно излагал свои мысли в сухом, деловом ключе, стараясь не мобилизовать эмоции. От внимательного взгляда Дениса не укрылось то, как Ольга неосознанно отреагировала на фразу «мы офицеры...».

– Оля, ты постоянно задаешься одним и тем же вопросом о своем действительном статусе и мере ответственности за прошлые поступки, – произнес он. – Не цепляйся за стереотипы и термины. Они лишь шелуха, на самом деле каждый из нас именно тот, кем он себя ощущает. Не важно, какой эпохе принадлежишь, как появился на свет, – мы объективно существуем, мыслим, и этого достаточно.

– Достаточно для чего? – глухо спросила она.

– Для того, чтобы жить. Наше прошлое тоже далеко не безоблачно. У каждого прописаны кровью, вбиты в мозг свои понятия добра, зла, справедливости... Но это не повод сказать: я не принадлежу данной эпохе – и отключиться или забить себя сомнениями – я не рождена человеком и не имею своего места в окружающем мире. Ты та, кто ты есть. Будешь ощущать себя ничтожеством, им и станешь. Прости, если грубо.

– Зато точно, – она горько усмехнулась. – Не волнуйся, я справлюсь. И не стану боготворить Олмера за десяток лишних нейрочипов. Он создавал рабу, не полагая, что у «изделия» возникнет самосознание.

Мерное покачивание пустынного вездехода, идущего по бездорожью, преодолевающего барханы, с каждой минутой приближало их к цели.

Медленная, осмысленная, осторожная реактивация.

Под прикрытием фонового излучения мощного двигателя скрадывалась работа сканирующих систем подвергшихся серьезным усовершенствованиям пехотных сервомеханизмов.

Инициализация локальной сети прошла успешно.

– Ольга?

– Я здесь. Со мной порядок.

– Блейз?

– Тут. Приступаю к работе.

– Саша?

– Привет, Граф. Я уже задействовал сканеры. Информация пошла.

– Рустам?

– В норме. Подключаюсь к обработке данных.

Через несколько секунд в общем информационном пространстве начали прорисовываться контуры сооружений, погребенных под песками пустыни.

Внедрение на Ганио прошло успешно.

– Есть отклик... Констатирую энергосберегающий режим. Под нами база РТВ [45]. Частично разрушена орбитальными ударами. Что ищем, конкретно?

– «Нибелунг-12NT», – откликнулся Русаков, принявший на себя командование группой. – Нам необходима не столько огневая мощь, сколько система установленных на данной модели фантом-генераторов.

– Понял, продолжаю поиск.

Следующий доклад пришел от Блейза:

– По курсу движения растущая сигнатура. Город.

– Принято, – ответил Денис. – Рустам, фиксируй структуру мегаполиса, когда сигнатура начнет разделяться на составляющие. Надеюсь, нас везут к сообщнику Олмера, так что сразу прорабатывай пути отхода.

– Сделаю, командир.

– Есть контакт! – внезапно доложил Рустам. – Получен отклик от автоматики «Нибелунга».

– Выводи его из консервационного режима, – приказал Русаков. – Готовность к старту должна быть обеспечена в автоматическом режиме. Полный перехват управления придется осуществлять лично кому-то из нас при помощи кодона.

– Как мы будем действовать? – спросила Ольга.

– По обстановке, – ответил Денис. – У нас пока что недостаточно информации для принятия конкретного решения.

Через пару часов, когда пустынный вездеход выполз на дорогу, энергетическая активность в грузовом отсеке вновь упала до фоновых значений.

Пятеро «пленников» переключились в режим пассивного приема.

Четыре сбойных сервомеханизма и один киборг, не сумевший перенести гиперпространственного перехода.

Именно такую картину, по замыслу Русакова, должны увидеть те, кто контролирует портал.

Захриб, удобно расположившись на возвышении среди подушек, пил чай, наблюдая, как его люди внесли в богато обставленное помещение четырех неисправных андроидов и девушку-киборга, с которой уже содрали скафандр.

– Хорошо, Дарик. – Он даже привстал, чтобы получше рассмотреть трофеи. Особенно киборга. – Ты отлично справился со своей задачей. А теперь иди.

Отправив с глаз долой слишком смышленого в некоторых вопросах Дарика, Захриб включил ГЧ-коммуникатор.

Ему не нужно было готовиться к предстоящему разговору. Он все обдумал заранее и лишь ждал, пока из пустыни придут долгожданные вести.

– Олмер? Здравствуй, дорогой.

Неподвижные «трофеи» не выглядели опасными. Ганианец обращал на них внимания не больше, чем на мебель. А зря. Системы пассивного сканирования андроидов ловили каждый звук.

В объеме включившегося голографического монитора возникло изображение Олмера.

– Захриб? Что случилось? – Олмер тут же почуял неладное. – Ты ведь получил обещанный товар?

– Конечно, получил. – Лицо ганианца внезапно приняло скорбное выражение. – У меня несчастье в семье. Ты, наверное, слышал: Конфедераты арестовали моего старшего сына. Обвинили в терроризме ни в чем не повинного мальчика и теперь хотят отправить его в криогенную тюрьму.

– Сочувствую, Захриб. Извини, я не знал о твоем горе, – сдержанно ответил Олмер.

– Такой занятой, да? Совсем новости не смотришь?

Олмер промолчал. Отвечать на подобные вопросы, заданные с откровенной издевкой, он не собирался. Если ганианец вышел на связь, значит, у него есть конкретное дело.

– Я хочу вернуть сына, – неожиданно произнес Захриб, при этом из его голоса исчезли все наигранные интонации.