Андрей Ливадный - Первый Мир

Десять девушек-киборгов, привлекательных, поразительно похожих на живых людей, с безучастным видом сидели у дальней стены. Некоторые, кого задели пули или осколки, зажимали раны, но на их лицах застыло выражение полнейшего равнодушия к происходящему. Чуть поодаль лежали две части разорванного взрывом корпуса еще одного пехотного дройда.

Ганианец с трудом сглотнул, коснулся сенсора коммуникатора и произнес:

– Джамиль, это Малик, мы прочесали все помещения. Тут только три сервомеханизма и киборги из гарема. Сопротивления нет. Что? – Он озадаченно огляделся. – Нет, тело хозяина не найдено. Много трупов, мы не осматривали всех. Хорошо. Жду. – Он обернулся. – Прочешите смежные помещения. Ищем тело Захриба.

Боевики, вняв приказу, переругиваясь и кашляя от едкого дыма, разбрелись кто куда.

Малик, чувствуя, что задыхается, подошел к окну и высунулся наружу.

Глоток свежего утреннего воздуха немного отрезвил его.

Неужели всего три андроида держали тут оборону? В это верилось с трудом, учитывая несоизмеримое количество потерь среди боевиков, штурмовавших захваченное неизвестными крыло дворца.

Они или не они – Мустафа разберется. Он специалист по кибернетическим механизмам. Малик сплюнул вниз и вдруг будто окаменел.

Мышцы свело внезапной судорогой, когда из-за близкого выступа скал раздался нарастающий гул, такой мощный, что ледяной озноб пробежал вдоль позвоночника, затем он увидел ослепительные отсветы пламени, а через несколько секунд в поле зрения появился громадный, медленно продвигающийся между двумя пиками выветренных скал штурмовой носитель времен Галактической войны.

Малик все же отшатнулся, хотел закричать, но не смог – одна из лазерных турелей поднятых в боевое положение комплексов «Прайд» полоснула по окнам, мгновенно разделив его туловище на две половины.

Ольга едва дождалась, когда штурмовой носитель выдвинет десантную аппарель, соединив переходом открытый отсек и развороченные взрывами, оконтуренные копотью провалы окон.

Перебежав внутрь помещения, она увидела страшную картину.

– Денис! Саша! Блейз!

Она не хотела верить своим глазам.

Неужели все кончено?!

Она метнулась к двум лежащим рядом андроидам, не выдержав, разрыдалась, и вдруг...

Слабый сигнал на частотах локальной сети, похожий на потусторонний шепот, обжег ее разум:

Оля, кибстек Захриба и кристаллодиски... Забери их... Обязательно...

Она отшатнулась.

Безумная надежда едва не свела ее с ума.

Обернувшись, она увидела девушек-киборгов и, не раздумывая ни секунды, воспользовалась хорошо известным ей командным кодом, созданным кибрайкерами Олмера.

Перехватив управление, она тут же отдала несколько коротких приказов.

Киборги повиновались, четверо подбирали оружие, занимая позиции у входа в помещение, остальные подняли изуродованные корпуса андроидов, бережно перенося их на борт штурмового носителя.

Ольга огляделась.

В дальнем углу комнаты она увидела пуленепробиваемый кофр.

Метнувшись к нему, она откинула крышку, убедилась, что внутри аккуратно уложены носители информации, затем, секунду помедлив, вытащила из контейнера кибстек Захриба и защелкнула его на своем запястье.

Из глубины коридоров в наступившей тишине отчетливо доносился топот множества ног.

– Быстрее! Всем на борт!

Она последней прошла по десантному трапу и, оказавшись внутри «Нибелунга», произнесла:

– Рустам, планы меняются. Мы летим в систему Дарвин немедленно. Олмером займемся позже.

– Сначала надо вырваться с Ганио, – раздался ответ.

– Уходим в пустыню. – Ольга уже бежала по коридору мимо боксов, рассчитанных под габариты серв-машин, к отсеку управления. – Мне нужно время, чтобы взломать навигационные базы данных станции ГЧ и получить координаты системы Дарвин.

– Нас будут преследовать.

– Тут нет друзей. Только враги. Ты знаешь, что следует делать.

Урман вывел БМК к древнему логрианскому городу спустя три часа после того, как покинул базу гарнизона.

Связи не было, но он и не стремился отчитываться за свои действия.

Остановив боевую машину космодесанта в тени полуразрушенной временем постройки, он прошел по проходу к грузовому отсеку, где хранилось снаряжение высшей защиты.

Открыв массивный люк, Урман остолбенел.

– Иван, какого фрайга?! – простонал он, увидев Столетова.

– Извини, Урман. Гюнтер мой друг. Я...

– Ладно. Можешь не продолжать. – Охотник безнадежно махнул рукой. – Но что мне с тобой делать, скажи?

– Ничего. Мы будем вместе искать Шрейба.

Урман лишь сокрушенно покачал головой, затем достал два комплекта экипировки высшей защиты.

– Надевай. Из БМК без моей команды – ни шагу.

– А ты?

– Я пойду прогуляюсь.

Урман вернулся только через час.

– Гюнтер был здесь. Похоже, его действительно подстрелили, но он каким-то чудом покинул город.

– И где теперь его искать?

– Я видел следы норлов. Они ведут в ущелье. Думаю, Шрейб направился вслед за ними.

– Зачем?

– Не знаю, – покачал головой Урман. – Придется догонять.

Система Дарвин являлась одной из немногих молодых колоний Окраины.

За счет средств планеты-метрополии, которой являлся Грюнверк, здесь возвели современный космический порт, произвели первичное терраформирование ограниченных территорий, построили корпуса Института биокибернетических технологий, дав достаточно мощный импульс для дальнейшего самостоятельного развития колонии.

За двадцать лет система Дарвин обрела экономическую независимость, встала в ряд самодостаточных миров, полностью обеспечивая дальнейшее продвижение колониальных проектов.

Сергей Петрович Романов, ведущий специалист, можно сказать, отец-основатель ИБКТ [48], постоянно проживал за городом, в своем особняке, выстроенном на пяти гектарах терраформированных земель.

Свой первый миллион он заработал на создании искусственной нервной системы, давшей киборгам возможность чувственного восприятия.

Уникальная разработка, поначалу представлявшая чисто научный, исследовательский интерес, внезапно оказалась востребованной на галактическом рынке робототехники, и Романов, неравнодушный к деньгам, комфорту и власти, недолго раздумывал над заманчивым предложением, полученным несколько лет назад от корпорации «Нейл Индастри Компани».

Почувствовав вкус больших денег, он не смог отказаться и от другого предложения, поступившего чуть позже.

Нельзя сказать, чтобы Сергея Петровича мучила совесть. Он успокоил ее достаточно быстро весьма обтекаемым утверждением о неизбежности прогресса, который все равно не остановить.