Чарльз Стросс - Железный рассвет

Коридор не был пуст, но пассажиров еще немного, основной поток еще проходил через стыковочный тоннель с «Ноктис орбитальным». Линии «ВайтСтар» открыли сообщение с системой Септагон. Здесь прогуливалась молодая пара — возможно, богатые молодожены с Мира Эйгера, — держась за руки, с полным невниманием ко всему, присущим истинной влюбленности. Шаркал ногами согбенный старик с редкими волосами, постоянно дергающейся от тика щекой и крошками в бороде, оставшимися от завтрака, с тупым отсутствующим взглядом направляющийся к скромному опиумному притону. Фигурка юного сорванца в черном замерла у витрины очень дорогой ювелирной лавки. Проходя мимо, Фрэнк отступил в сторону, пропуская целенаправленно спешащего стюарда. Палуба представляла собой шопинговую аллею, созданную для выдаивания из богатых путешественников денежных излишков. Фрэнк — не праздный и не богатый — сосредоточился на нитевидной дорожке со случайными покупателями, глазеющими в витрины.

Прогулочная палуба тянулась двухсотметровой петлей вокруг центрального атриума пассажирских палуб корабля, внутренний водопад и огромные высеченные лестницы поднимались вокруг стеклянными фантазиями. На полпути Фрэнк обнаружил брешь между фасадами магазинов — радиальный проход к круговому салону с красным напольным покрытием и отделкой из неправдоподобно огромных плит резной кости с ярусным партером в центре. Он был почти пуст, лишь несколько ранних пташек попивали кофе, погрузившись во внутреннее пространство своих хэд-апов 23 23 Отображение на внутренней стороне козырька, шлема и т. п. . Фрэнк направился к декадентского вида дивану в виде присевшего гуся, полному подушек с покрытием из клонированной человеческой кожи, достаточно мягкому, чтобы утонуть в нем, и нежному, как прикосновение любовницы. Фрэнк растянулся на нем и выудил свою клавиатуру, разложил ее в полный размер и натянул очки-экраны. «Определим приоритеты, — пробормотал он про себя, пытаясь лаской кожи отогнать навязчивые воспоминания о ночи. — Кому сперва отправить сообщение — в посольство или в консульство Объединенных Наций? М-да…»

Он уже полчаса работал с утренней корреспонденцией, когда кто-то коснулся его плеча.

— Эй! — Он попытался сесть прямо, не сумел, взмахнул руками и ухватился за выступающий край дивана.

— Вы Фрэнк «Нос»? — раздался женский голос.

Фрэнк предпочел снять экраны, чем переводить их в режим прозрачности.

— Какая бля… э-э… с кем я говорю? — сбивчиво произнес он, прикасаясь левой рукой к плечу. Перед ним стояла молодая девица, которую он видел в коридоре. Он не мог не отметить ее бледность и черные цвета всех предметов ее одежды. Привлекательная, в этаком чахоточном стиле. «Эльфиня, вот подходящее слово», — отметил он.

— Простите за беспокойство, но мне сказали, что вы военблогер.

Фрэнк машинально потер лоб, размышляя, как реагировать.

— А кто интересуется? — наконец спросил он, удивляя сам себя собственной снисходительностью. Щелк. Физически молодая — по-настоящему молода или омоложение. Бледная, копна черных волос, высокие скулы на чистом лице. Щелк. Одна. Щелк. Интересуется Фрэнком «Носом». Щелк. Имеется история? Щелк. Получим историю…

— Друг посоветовал с вами связаться, — сказала девица. — Вы журналист, разбирающийся с… с кончиной Москвы?

— А если и так? — ответил Фрэнк. (Девушка выглядела напряженной и взволнованной.) — Тогда что?

— Я там родилась, — пробормотала она. — Выросла на «Старом Ньюфе», портальная станция одиннадцать. Нас эвакуировали после… во время…

— Присаживайтесь. — Фрэнк хлопнул рукой по дивану, пытаясь сохранить невозмутимое лицо.

Она плюхнулось клубком коленей и локтей невероятно длинных конечностей. Зачем она здесь?

— Вы упомянули друга? А ваше имя?

— Можете звать меня Среда, — нервно проговорила она. — Ах, здесь люди. — Она огляделась через плечо, будто ожидала, что прямо из стен полезут убийцы. — Нет, нет! Давайте не здесь. Могу я попросить вас об этом? — Закончила она на ноте печального отчаяния, словно ее принялись тянуть за волосы.

Фрэнк откинулся на спинку и наблюдал, стараясь дать ей возможность расслабиться. Она была усталой и нервной. В ней присутствовала какая-то неопределенность, ненадежность. Ему встречалось такое и ранее. Девчонка с Москвы! Здорово. Она придала бы превосходный местный колорит его корреспонденциям — личный аспект, женщина в изгнании, непредвзятая точка зрения, переход непосредственно к обзору ситуации и костяк передовицы. Он вдруг проникся к девчонке неким участием. Зачем она ищет меня? Она в опасности?

— Почему вам хочется поговорить со мной? — мягко поинтересовался он. — И что вы здесь делаете?

Она снова огляделась.

— Я… черт! — Ее лицо увяло. — Я… я должна передать вам сообщение.

— Сообщение. — Фрэнк ощутил зуд в ладонях. Ведущая новость пришла с улицы, чтобы вывалить свои внутренности прямо в ухо репортера, ждущего эксклюзива. Это считалось профессиональной легендой. Такое на практике встречалось много реже, чем в рассказах распространителей слухов и пустопорожних болтунов, но когда встречалось… «Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь», — одернул он себя твердо. Фрэнк посмотрел ей прямо в глаза, она ответила прямым взглядом.

— Начнем с начала, — предложил Фрэнк. — От кого послание? И для кого?

Девица забилась в угол дивана, словно там было единственное стабильное место в ее вселенной.

— Звучит как бред. Меня не должно здесь быть. На этом корабле. То есть я имею в виду, что должна быть здесь, иначе я не буду в безопасности. Но мне не полагалось быть здесь, если вы понимаете, что я имею в виду.

— Не «полагалось»… у вас есть билет? — спросил он, наморщив брови.

— Да. — Ей удалось выдавить некое подобие того, что можно было бы принять за улыбку, если бы не ее усталый вид. — Благодаря Герману.

— Угу.

«Она сумасшедшая? — размышлял Фрэнк. — Тогда быть неприятностям…» Он отбросил эту мысль.

— Информация — она у меня есть. Если бы вы могли посетить «Старый Ньюф», портальную станцию одиннадцать… Спустившись к цилиндру четыре, сегмент зеленый, в общественную уборную, вы нашли бы труп, головой в унитазе. Далее, за стойкой полицейского участка в цилиндре шесть, сегмент оранжевый, лежит кожаный атташе-кейс с рукописными приказами, похоже, натуральными чернилами на бумаге, об уничтожении всех таможенных записей («единственную копию доставить по назначению»), порче иммиграционных систем слежения и контроля и, если потребуется, ликвидации всякого, кто заметил, что происходит. Таможенные и иммиграционные службы эвакуировали шестью месяцами ранее, но человек в туалете был в униформе… — Она сглотнула.