Чарльз Стросс - Железный рассвет

В портфеле, оставленном рядом с телом, оказались рукописные инструкции касательно некоторых таможенных записей, относящихся к иммиграции и уничтоженных непосредственно перед ней, но оставленных в виде единственной копии, подлежащей возврату. Принимая вышеизложенное всерьез, следует сделать вывод, что кому-то явно хочется сокрыть факт тайного посещения Москвы через одиннадцатую портальную станцию непосредственно перед катастрофой. Кто бы это ни был, они имели агента/агентов на борту дрезденского трас-портного корабля «Долгий поход», когда тот прибыл на «Старый Ньюф» для эвакуационной миссии. И эти агент/агенты совершили убийство.

Бели это мистификация, то весьма жестокая. [Репортер: запись в журнале регистрации СМ-6/9/312-04-23-19-24А, двойное убийство. ] За нашей интервьюируемой послали наемных убийц, она от них скрылась, к сожалению потеряв семью, что осознала лишь два дня назад. Кто-то злонамеренно отвел канал подачи воздуха от их дома и вывел из строя систему тревоги. Следователь криминальной полиции Робин Гоуф охарактеризовал убийство как «высокопрофессиональное» и сообщил, что разыскивает двух человек [Репортер: ордер на арест W/CM-6/9/312-B4]. Маленькое дополнение: полиция Септагона весьма квалифицированна, и если преступников не нашли в ближайшие полчаса, то их не найдут совсем, ибо на станции их уже нет.

«Таймс» еще не определилась в отношении происходящего, но скорее всего это обычная грязная игра в «шпион против шпиона». Смысл — предпринимается попытка сокрытия правды об уничтожении Москвы, и мы намерены продолжить собственное расследование. И тем не менее мы выпускаем это сырое, сделанное на скорую руку интервью, чтобы исключить дальнейшие попытки уничтожить уцелевших свидетелей.

Это специальное послание «Тайме» преступникам, кем бы они ни были.

Правда выйдет наружу!

Конец. Редакция «Таймс».

Звон тарелок — пол слегка накренился, чуть заметно, но достаточно для звона фарфоровой посуды в обеденных залах — огромный лайнер изменил направление бортовой гравитации. Младший летный лейтенант Штефи Грейс покачала головой.

— Не очень-то хорошо.

— В пределах допуска, но на пределе, — согласился ее командир, летный офицер Макс Фромм, указывая на большое стационарное табло. — Хочешь что-то сказать?

— Балансировка ядра вроде в норме. Мы точно стабилизировались, и распределитель массы в норме — здесь проблем нет. М-м. На корабле ничего не вижу, но станция… — Она прервалась и увеличила карту внешнего поляризационного поля гравитации. — Оп-па. При отходе нам придан небольшой вращающий момент станционными генераторами. Это то, за чем ты охотился?

— Нет, но справимся. — Фромм кивнул. — Вспомни. Эти новые большие платформы сконструированы так, что дают отдачу. — Он вернул обычную карту системы. — Говоришь, проходим первую стадию отбытия, да?

Штефи кивнула и заставила его провести ряд маневров, с помощью которых капитан и ее команда на мостике лавируют огромным лайнером в разветвленных доках «Ноктиса». Здесь, внизу, в натурном зале не было такого напряжения; всего лишь дополнительный урок по действиям экипажа на мостике на симуляторе-подобии. Зал был тесным, напичканным консолями эмуляторов. Места хватало лишь на двоих. В аварийном варианте он дублировал основной мостик, а при безвыходной ситуации мог принять на себя все функции полетной палубы, находясь под пятиуровневой защитой корпуса.

— Ладно, лайнер выходит из С-головки кольца. Это… э-э… пять гигатесла? Не много ли для обеспечения поля в один g? Планируется амортизация для предотвращения сильных толчков? Позиционный контроль — мы стабилизированы. Никакого теплового вращения, во всяком случае чтобы упоминать о нем вне Септагона «В». Двигатель придаст достаточный вращательный момент внешнему корпусу для сохранения устойчивости при отклонении пять метров в секунду. Это должно занять… э-э… две минуты, пока мы выдвинемся достаточно, чтобы начать медленное движение к коридору выхода. Я права?

— Пока все хорошо. — Макс откинулся в кресле. — Ненавижу подобные ситуации. Здесь и без нас интенсивное движение. Мы теряем почти тысячу секунд на выяснение сближений. Но здесь такое дьявольское скопище, что можно минреп 24 24 Морской термин, вид каната. бросить.

— Один неудачный толчок…

— Да.

«Романов» — зверюга не мелкая. Ульеобразный, триста метров в диаметре и почти пятьсот длиной. Массивное двигательное ядро, снабжавшее корабль энергией и позволявшее связывать в узел время с пространством, было совершенно неприменимо в близком маневрировании. Горячие корабельные двигатели малой тяги запросто могли содрать шкуру с хаба, если капитан пройдет на них пару километров. Поэтому оставались только холодные маневровые двигатели и гиродины для сохранения угла возвышения во время отчаливания, но от них было столько же толку, сколько от кучи муравьев, пытающихся спихнуть дохлого кита с пляжа.

— До шестидесяти секунд на зажигание — и мы можем ускориться до отлетной скорости сто метров в секунду. Затем полтора часа на прохождение пятидесяти километров — и следующий впрыск в форсунки для разгона до тысячи метров в секунду на половине g. Еще двести километров — и тогда можем начать запуск ускорения вращения двигательного ядра. Я не рассматриваю это как полетный план для данного отрезка пути, но если капитан сделает все как обычно с момента задействования двигательного ядра, мы поднимем ускорение до двадцати g и продержим так примерно двадцать часов. И никакого беспорядка. Вот почему кольцевые переборки поднимаются сейчас, когда корабль получает дополнительную энергию для выталкивания. — Макс вытянул руки над головой, почти коснувшись табло контроля повреждений. — Видеть одно отправление — видеть их все. До следующего раза.

— Верно. — Штефи отодвинула кресло. — У нас есть время на кофе до цикла зажигания?

— Почему бы и нет.

Штефи встала, протиснулась мимо кресла Макса, проведя рукой по его плечам. Он сделал вид, что не заметил, но Штефи перехватила проблеск его улыбки, отразившейся в экранах, когда она повернулась к двери. Две или три недели вместе, по ее оценке, не создавали серьезного партнерства, но спать в одиночестве в ее первом долгом круизе изматывало, и Макс оказался внимательней, чем она ожидала. А она и не против. «ВайтСтар» не принимал на работу подростков, а она начала карьеру в свои тридцать два, под своим именем: она точно знала, чего хочет. Если кто-то обвинит его в ее эксплуатации, она им устроит. Но до сих пор благоразумие окупалось, и Штефи не имела причин для недовольства.

Торговый автомат находился рядом с отсеком, в сером служебном коридоре. Штефи нажала кнопку выдачи двух стаканов охлажденного кофе, подумала о бисквитах и решила отказаться. Команда мостика, включая стажеров, питалась согласно расписанию пассажиров высшего класса, и Макс пойдет на обед в конце смены через два часа. Не стоило перебивать ему аппетит. Она направлялась к вспомогательному центру управления, когда заметила в коридоре незнакомца, вероятно пассажира, судя по отсутствию идентификатора.