Сергей Баталов - Новобранцы

– Где ключи? – схватил за грудки Заречнев одного из очухавшихся пилотов. Тот его не понял, недоуменно пожал плечами. Пришлось землянину изображать пантомиму, показывая, что конкретно он ищет. Летчик его понял. Он похлопал себя по карманам, показывая, что ключа у него нет.

– Где начальник? – Александр ткнул пальцем в пол в то место, где стоял шеф пилотов в момент, когда в казарму проникли бывшие гладиаторы. Пилот, немного подумав, наклонился вперед, развел руки в стороны.

– К самолетам побежал! – догадался Сашка, бросаясь к выходу.

«Не успею»! – подумал Заречнев, заметив, как командир перевалил бесчувственного зеленого верзилу в заднюю часть кабины «альбатроса», а сам прыгнул в переднюю. Он выхватил бластер, не снижая скорости, выстрелил в сторону самолета. Луч не попал даже в корпус машины. Александр остановился, прицелился более тщательно, еще несколько раз нажал на спуск. Но противник его опередил. Он успел закрыть фонарь самолета, которому слабый бластер богомолов никакого вреда причинить не мог.

Взревели двигатели, поднялась пыль. «Альбатрос» поднялся в воздух, унося многоопытного шефа пилотов и бесчувственного друга землянина.

Заречнев поднял руки, от захлестнувшей его обиды и безысходности закричал так, что едва не сорвал голос. А потом наступила тьма….

…Холодный поток ударил его в голову. Вода пролилась за шиворот, потекла по груди и по спине. Сашка разлепил веки, приподнял голову, успел заметить, что в лицо ему летит очередная порция воды, зажмурил глаза.

Он инстинктивно дернулся, пытаясь избежать незапланированной водной процедуры. Невыносимо заломило в предплечьях и в ступнях. Землянин открыл глаза, проморгался, терпеливо дождался, когда «картинка» обретет резкость. Впрочем, так долго можно было и не ждать. Просто ему хотелось своими глазами увидеть то, во что отказывалось верить сознание. Его распяли.

Распяли на каком-то щите недалеко от летного поля, почти футовыми гвоздями намертво прибив руки и ноги к толстым деревянным доскам.

Больше дюжины пилотов стояли в десятке шагов от щита. У некоторых в руках Сашка заметил свое и Ар'раххово оружие. Один из них говорил что-то землянину на незнакомом языке, поочередно показывая на себя, своих товарищей и на вышку. В принципе, все их действия и слова были понятны и без перевода.

Пилоты собирались мстить за себя, за бойца, убитого на вышке; причем намеревались сделать это тем же оружием, от какого погиб их товарищ.

И конечно, заодно развлечь себя, любимых, зрелищем медленной смерти врага. Почему не доставить себе удовольствие, коль уж подвернулась такая возможность?

Из тетивника драка в землянина никто не выстрелил – ни одному из пилотов так и не удалось натянуть тетиву на могучий лук молодого охотника. Впрочем, изуверов не очень удручило данное обстоятельство – они решили обойтись тем, что было, и чем они владели лучше, нежели экзотическим оружием странного пришельца.

В пленника стреляли по очереди. Чтобы продлить себе удовольствие, потерзать подольше, мучители выставили на лучеметах самый слабый уровень заряда. Выстрел из бластера не убивал, он очень больно жалил, оставлял на коже темно-коричневые, обуглившиеся следы ожогов, но пленник был жив.

Мучили землянина минут двадцать. Но эта треть часа показалась человеку целой вечностью.

Волна страданий, захлестнувшая сознание после первого удара из лучемета, не отпускала его, она нарастала и нарастала – с каждой новой порцией невыносимой боли. Сашке уже казалось, что если пытка продлится еще немного, он просто сойдет с ума от этих непрекращающихся истязаний или лопнет сердце от боли. Наверное, это так и произошло бы.

Заречнев был уже за гранью сознания, когда медленный и мучительный расстрел человека из бластеров неожиданно прекратился. Он поднял голову, словно через вату, услышал гул моторов истребителя. Пилоты возбужденно загалдели, один из изуверов довольно потер руки.

«Командир возвращается»! – догадался Александр. – «Наверняка шеф избавился от Ар'рахха где-то над океаном; теперь он прилетел обратно, чтобы тоже поучаствовать в «шоу». Уверен: ему по рации уже сообщили, что второй нападавший тоже захвачен.

Да, жаль. Честно говоря, никогда не думал, что моя жизнь оборвется так бездарно». – Думал он, время от времени проваливаясь в бездну мучительной беспамятности.– «Понятно – если в бою. А так…. Пока я глазел на самолет, кто-то спокойно подошел сзади, и, пользуясь тем, что я не слышу его шагов, охлобучил меня чем-то тяжелым по голове. Фиговая ситуация. Подохнуть «с музыкой» не получилось. Что же…. Лишь бы скорее все это кончилось. А то терпеть уже сил никаких нет. Может, хотя бы их командир прибьет меня – одним выстрелом? Было бы неплохо….»

«Альбатрос» прошел над взлетным полем, сделал круг над развлекающимися пилотами, но не приземлился, завис чуть в стороне.

Летчики-палачи поняли его по-своему. Они отошли подальше, стали в сторонке, как бы предлагая командиру показать свое мастерство, из пушек расстрелять пленника, распятого в деревянном квадрате.

Кажется, шеф пилотов тоже понял их замысел. Машина отвалила в сторону, поднялась вверх. Засветились синим двигатели, «альбатрос» пошел на большой круг.

«Он хочет стрелять на скорости»! – догадался Заречнев, провожая взглядом удаляющийся истребитель. – Что же, для меня это не самый плохой исход. Если первым снарядом попадет в голову, то вообще ничего не почувствую. Все лучше, чем подыхать от болевого шока после выстрелов из их поганых бластеров».

Пилоты тоже поняли своего командира правильно. Они отошли от распятого человека еще дальше, собрались в плотную группу – метрах в тридцати от предполагаемой траектории полета снарядов.

Машина в паре километров от ВПП выполнила боевой разворот, как по струнке пошла на человека.

Заречнев закрыл глаза. Он весь сжался, напрягся…. По щекам потекли слезы. Умирать категорически не хотелось. Рев двигателей «альбатросов» стремительно приближался.

Раздалось громкое шипение. Сашка знал – это звук двигателей реактивных снарядов, выпушенных в него. Он успел даже удивиться, зачем это командир пилотов стреляет по нему НУРСами, ведь из пушек по одинокой фигуре пальнуть было бы проще? А потом сознание захлестнула последняя мысль – все, это конец!

Где-то очень близко громыхнул сдвоенный взрыв. В Сашкино израненное тело и лицо впились камешки и песок, выброшенные сильным ударом.

Рев двигателей стал ослабевать, он стал удаляться куда-то за спину прибитого к щиту человека. Александр открыл глаза.

На месте, где только что стояли его палачи, дымилась глубокая воронка. Куски тел в униформе были разбросаны на десятки метров…. Около ног человека валялась чья-то рука. Белела кость, из разорванной мышцы сочилась кровь. «Альбатрос» пошел на второй круг.