Jamique - Дарт Вейдер. Ученик Дарта Сидиуса

— Это невозможно.

— Возможно — и вполне.

— Лжёте.

— Вы нарываетесь на карцер.

— Да, ваши штучки мне известны.

— А мне — ваши, — с насмешкой сказала Мара. — Что это вам так приспичило, генерал? Зудит? Четыре года не зудело — и вдруг такое…

— Послушай, конфетка…

Произошло что-то, а затем он оказался на полу, и у него безумно болела челюсть.

— Я — Джейд, лицо при исполнении, выразитель воли императора. А вы, генерал — изменник, контрабандист и военнопленный. Ещё одна конфетка — и вечный кариес вам обеспечен. А то и выпадение нескольких зубов. Куколка тоже не приветствуется, — Мара прошла через комнату и села на стул. — Милочка и лапочка, думаю, отпадают сами собой, — она усмехнулась. — Лапочки так не дерутся.

Из соседней комнаты мелькнула лохматая тень.

— Чуи, не над…

Мара вскочила со стула, а Чубакка налетел на стул. Пока он пытался остановиться, его схватили за лапу и пинком под ногу помогли упасть. А потом двинули по затылку.

Хан поморщился: стерва знала, куда бить. Удар был не сильный, но точный. Чуи обмяк.

— У вас и вашего лохматого друга, — сказала Мара, разгибаясь и отряхивая руки, — какое-то полное отсутствие сдерживающих инстинктов. Не на Звезде, чай.

— На Звезде у нас получилось, — угрюмо сказал Хан, поднимаясь и придерживая челюсть.

— Да-да, — усмехнулась Мара. — Концерт вышел знатный. Ну что, генерал, — она оглядела его с ног до головы, — перестанем валять дурака?

— Люблю людей, — ответил Хан, оглядывая её с головы до ног и задерживаясь на наиболее выдающихся частях её тела, — которые издеваются над другими, пользуясь своей полнейшей безнаказанностью.

— Вы ещё вспомните Беспин, генерал, — ухмыльнулась Мара. — И то, как вас, бедного, заставляли использовать голосовые связки.

Хан побледнел. Кем бы он ни был — он не был трусом. Нравом он обладал прямо-таки бешеным. И терпеть не мог, когда над ним издевались. Или затрагивали его гордость. А Беспин затронул её основательно.

— Ты, — сказал он, непроизвольно чуть расставив ноги и занимая наиболее устойчивую позицию, — сучка…

— Ну вот, генерал, — засмеялась Мара, — мы заговорили на общедоступном и нормальном языке. А то — конфетка… Сесть, — сказала она.

Смена интонации была столь резкой, что Хан подчинился прежде, чем подумал.

— Хочется поговорить по душам? — произнесла Мара. — Пожалуйста. Никогда не против. А принцесса Органа занята. И тревожить её не стоит.

— Занята? — Хан наклонился вперёд. От ярости у него поплыло перед глазами. — С этим старым козлом? Любитель девочек, так понимать? Сколько их у него? Не хватает? Не поделишься опытом, как это бывает — с ним?

Мара на него смотрела. Долго. Ирония постепенно проступала у неё в глазах, и те становились всё более зелёными. Потрясающий изумрудный оттенок.

— Генерал, — усмехнулась она, — что я вам могу сказать? Если у вас весь мир вертится вокруг вашего причиндала, я вам сочувствую. Это у вас пройдёт. К годам семидесяти. Или не пройдёт никогда.

— Я говорю не о себе…

— У кого что болит, тот про то и говорит, — хмыкнула Мара. — Ну. Какого хрена вам потребовалась принцесса?

— Я хочу с ней поговорить. Убедиться, что с ней всё в порядке.

— Вам от этого что?

Хан взглянул на неё в упор.

— Эта девчонка мне не безразлична.

— Я не сомневаюсь. Прямо скажите: нужна.

— Да, она мне нужна.

— И где нашло приют истинное чувство.

— Тебе это кажется смешным?

— Да нет. Мне это кажется противным, — ответила та. — Принцесса при всей своей изломанности и ушибленности на мозги, человек сильный. И верный. Органический лидер. Вы сами вожак и организатор, вы это почувствовали. Не могу сказать, что вам это понравилось, поскольку такие как вы, не выносите рядом с собой таких же лидеров, особенно женского пола…

— Я…

— Молчать. Но потом вы к ней присмотрелись и успокоились. Девчонка была управляема и вполне дёргаема за ниточки. Воспитание хорошее, деньги есть, всё-таки принцесса, при победе Альянса при ней неплохое положение, лидерство, финансы, а она при этом в вас отчаянно влюблена…

— Ты…

— Сесть. Влюблена, конечно. Уж вы-то, генерал, в этом деле мастер. Влюбить девчонку, у которой по складу задавленной личности вообще слабость к таким обаятельным подонкам, как вы. Правда, девчонка ушиблена взрывом и вообще, кажется, недотрога и целка, но так вам это ведь только на руку, правда? В принципе, она вам не противна, но всё-таки кувыркаться с такой не особо покувыркаешься. Вы вообще решили остепениться, капитан Соло, у вас установились планы относительно вашего будущего. Глава хорошей транспортной фирмы, немного подпольная торговля, обеспеченная жена с задатками лидера и урезанными мозгами, которой достаточно легко управлять в нужном направлении…

— Если ты не заткнёшься…

— Я заткнусь. И с удовольствием выслушаю трогательную повесть о страстной любви контрабандиста к принцессе. Любви, которая перевернула ему душу. Давайте, генерал. Я приготовила носовой платок.

Несколько секунд они смотрели друг на друга. Потом Хан криво усмехнулся.

— Я не такой дурак, — сказал он. — И знаешь, я не собираюсь перед тобой выворачиваться наизнанку. Всё равно ты упрёшься на своём, — и снова насмешливо и конкретно оглядел её фигуру. — Такой-то…

Мара приподняла брови.

— Ну так я продолжу. Сейчас многое, конечно, накрылось, но всё-таки шанс есть. Девчонка ищет у вас тепла и защиты. А если и не ищет этого, то всё равно влюблена. Так и раз так, пусть папахен сто раз ситх, всё-таки дочка, а он у дочки возлюбленного пытал… Ну и вообще. Любовь и всё такое.

— Вот только не надо выставлять меня чёрным и противным, — протянул Хан. Он говорил спокойно, но глаза стали чёрными. И голос чуть дрожал. — Девчонка, между прочим, оказалась отнюдь не целка. Так что она время тоже не теряла. Я не знаю, какие уж там нравы и интрижки в Сенате…

Мара странным взглядом посмотрела на него. Хан осёкся, этого не желая. У него было ощущение, что что-то произошло. Что-то очень нехорошее. Для него.

Идиот, не смог сдержаться.

— Принцесса Лея Органа, — сказала Мара задумчиво, — при всей своей повёрнутости на голову человек гордый. Сволочь — да. Светлая сволочь. Но скоро она станет сволочью тёмной. И тогда, генерал, вы с ней поговорите. Я вам это обещаю.

Она подождала ответа. Ответа не было. Зато пискнул комлинк.

Она поднялась, сказала в комлинк:

— Иду, — иронически поклонилась Хану и, перешагнув через Чубакку, пошла к двери. Там на секунду остановилась. — Будете буянить, генерал — у гвардейцев приказ с вами не церемониться.

И вышла.

И тут под ногами Соло дрогнул пол.

Люку был дан отдых, время и свобода передвижения по всему пространству корабля. За исключением тех отсеков, куда требовался особый доступ. Он немного посидел в своей каюте. А потом его что-то толкнуло под рёбра. Он встал и пошёл туда, куда поселили его сестру.