Владимир Михайлов - Беглецы из ниоткуда

Она повернулась к мужу и не без труда растормошила его.

– Проснись! Да проснись же!..

Он открыл глаза с большим нежеланием. И очень сердито спросил:

– Ну что – опять что-то приснилось? А отложить нельзя?

– Замолчи. Слушай. Я только что была у Истомина…

– Вот как? Очень интересно.

Вот тут он, кажется, действительно проснулся.

– А получше никого не нашла? Да я ему шею сверну!

– Свернешь, свернешь. А теперь несколько минут только слушай.

– Ну, что там?

Он слушал, с каждой минутой становясь все серьезнее. Когда она умолкла – лишь проговорил:

– Спасибо, куколка. Это очень важно. Придется принять меры.

– Только без крови, ради бога…

– Ну конечно. Свари кофе, пожалуйста. Надо думать быстро и фундаментально. Вот, значит, как поворачиваются дела…

Похоже, немало времени прошло, прежде чем Майя успела натянуть спецодежду, а Рудик – привести дыхание в норму.

– С чего же начнем? – подумал инженер вслух.

– Может, – отозвалась девушка сразу же, – ты покажешь, как включается и выключается вход в туристический салон?

– Очень просто включается. А зачем это тебе?

– Затем, что вы его выключили. Или заблокировали, как это у вас называется. А нам иногда бывает нужно туда зайти.

И, отвечая на его недоуменный взгляд, пояснила:

– Мы ведь живем в туристическом модуле, забыл?

– По-моему, и не знал даже, – сказал Рудик. – Ладно, приму к сведению. Только сразу опровергну: я ничего там не выключал. Не было надобности. Иди-ка сюда. Смотри.

Повинуясь его жесту, Майя приблизилась к пульту контроля и управления жилыми помещениями. Он, конечно, не удержался и обнял ее. Но продолжал говорить по делу:

– Вот, видишь? Горит зеленый. Дверь открыта.

– Вижу, но… Скажи, а отсюда можно проверить – как там обстоит дело в действительности?

– То есть как?

– Может, твой прибор привирает? Показывает, что дверь открыта, а на самом деле там блок?

Инженер Рудик усмехнулся:

– Такого не бывает. Но раз уж ты просишь…

Ему очень хотелось сделать для нее что-нибудь приятное. Много-много приятного. Кроме всего того, что между ними уже случилось и что не обязательно было для нее таким уж приятным.

– …Проверим. Никаких сложностей. Смотри сюда. Это – контрольный монитор. Сейчас я переключу его на ваш коридор, врублю – и мы увидим эту самую дверь.

Инженер включил – и они на самом деле увидели ту самую дверь.

– Закрыта, видишь? – сказала Майя.

– Там никого нет – вот и закрыта. А сейчас – смотри и учись – врубаю дистанционное управление, и дверь отворяется, створки расходятся…

Он и в самом деле перекинул один из многих тумблеров на пульте. Но створки не разошлись, и дверь не отворилась.

– Вот видишь?

В ее голосе не было торжества; скорее легкая тревога.

– Ничего, бывает, – сказал он. – Какой-нибудь сбой в цепи. Сейчас пустим контролера…

Он выполнил сказанное, еще не успев закончить фразу.

– Что он показывает?

Рудик ответил не сразу – и уже другим, озабоченным голосом:

– Показывает, что цепь в порядке. Непонятно. Что же там…

Он задумался. Но ненадолго.

– Ладно. Коли так – прозвоним всю схему салона.

На этот раз он воспользовался компьютером. Загрузил схему. Красная точка контроля забегала по хитроумному сплетению линий.

– Тут порядок. И тут. И тут…

Он умолк. Прошла минута, другая.

– Ага! Вот оно что…

– А что там?

– Все в порядке – только там, в салоне, механизм двери отключен от сети. Отсоединен, понимаешь? Не выключен, а цепь разорвана и пущена в обход – так что у меня тут все выглядит благополучно, а на самом деле…

Он повернулся к Майе. Нахмурился:

– Кто-нибудь из вас там не мудрил?

Но тут же сам и ответил:

– Да нет… Если бы кто-то это сделал, он бы там и остался: другого выхода из салона нет, разве что – за борт. Никто из ваших не исчез случайно?

Сказать ему о странном незнакомце, встреченном ребятами? Но никто не говорил, что можно рассказать. Орлана не говорила. Нет.

– Час назад все были на месте. Вот только я ушла. Скажи, а мы можем посмотреть, что там, в салоне? Вот так же, как осматривали коридор.

– Да можем, конечно, – сказал Рудик. – Но мне не верится, что мы там что-нибудь увидим.

Он переключил монитор.

– Видишь? И внутренняя камера отключена.

– Как по-твоему, что все это может значить?

– Пока что, – хмуро ответил он, – это означает, что я ничего не понимаю. Наверное, время ударить в колокола громкого боя. А то люди там ни о чем не беспокоятся – а может, пришла пора.

– Обожди, – сказала она. – Может, с этим повременить?

– Не имею права. На борту есть капитан, и я обязан…

– Конечно, конечно. Но давай сперва пойдем туда, ты посмотришь своими глазами – может, и поймешь что-нибудь. Да и там все нам помогут – если понадобится.

Инженер несколько секунд молча смотрел ей в глаза. Решиться на нарушение Корабельного устава было не так-то легко.

– Хорошо. Идем.

Все-таки он не забыл пропустить ее в дверь первой. Какие-то остатки воспитания в нем сохранились – и сейчас вдруг стали всплывать на поверхность. Как вернувшаяся с боевого дежурства подводная лодка.

Доктору Авигару Бромли было от чего прийти в тихое неистовство, вникнув в оставленное погибшим Хиндом научное наследие.

Как уже упоминалось, Бромли много лет работал по контрактам с Федеральной Службой Защиты. Как обычно, его работы и достигнутые успехи не афишировались, и научный мир о них практически ничего не знал. Неудивительно поэтому, что разработкой тех же самых идей и принципов, которыми пользовался Бромли, могли заниматься и другие, не нарушая при этом никаких законов и не ущемляя ничьих прав.

Таким образом, то, что доктор Хинд вел исследования почти точно в том же самом направлении, что и Бромли, само по себе не могло ни возмутить, ни сильно огорчить последнего. И действительно, столь сильные эмоции были вызваны другим обстоятельством.

Темы, над которыми Бромли работал по заданию Защитников, заключались, во-первых, в значительном – самое малое, на порядок – ускорении подготовки и перехода военными кораблями в сопространственный прыжок. То есть это было применимо ко всем кораблям, но, по замыслу генералов и адмиралов, какое-то время новый способ должен был принадлежать только военным. Армия всегда стремится намного опережать гражданское производство, и в этом никто из военных никогда не видел ничего странного. А во-вторых – в осуществлении поиска и сближения кораблей в сопространстве – там, где это до сих пор считалось невозможным. Естественно, и это направление было за семью замками и печатями.

Гражданские же власти, в отличие от генералов и адмиралов, придерживаются противоположной точки зрения. А законодательство, как известно, находится именно в руках людей гражданских – если, конечно, не идет война.