Галина Полынская - Чужая звезда Бетельгейзе

– Представляю, – Грэм не выдержал и принялся ожесточенно расчесывать грудь.

Под ногтями лопались крошечные пузырьки, они высыпали прямо на глазах.

– Не чешись! – Сергей склонился, рассматривая кожу. – Странно… прямо какая-то ураганная инфекция.

Пузырьки превращались в волдыри, наполненные прозрачной жидкостью, тут уже и Артём видел, что отвлечься беседой не получиться.

– У меня и с руками что-то, – Грэм растерянно смотрел на свои ладони, кожа на них будто в одночасье огрубела, а пальцы свело так, что они не распрямлялись до конца. – И спина болит. Посмотрите, что у меня там?

Он поднялся с табурета и повернулся лицом к стене. Под лопатками внушительными пузырями надулась кожа, сквозь нее просвечивало нечто черное и оно шевелилось…

– Секундочку, – Артём положил нож и морковку на стол, и выбежал из кухни в туалет. Секундой позже раздались рвотные звуки, зашумела спускаемая вода, и он вернулся обратно. – Я снова с вами, я опять в строю. Серый, где там у тебя нашатырь был?

– В чемодане возьми, – он внимательно рассматривал вздутия под лопатками, затем пощупал их пальцем. – Больно?

– Нет, у меня будто разом все онемело, я ничего не чувствую. Что там такое?

– Боюсь ошибиться, но похоже, на крылья, по виду напоминают нечто перепончатое, как у летучей мыши… но ты навряд ли, наверное, знаешь, что такое мышь… летучая. О, господи, они растут на глазах, кожа вот-вот разорвется!

Волдыри на коже стали лопаться один за другим, под ними были белесые образования, похожие на мягкие чешуйки.

– У тебя еще это… кожа чешуей покрывается, – Сергей на ощупь поискал сигареты на столе, – мелкой-мелкой такой чешуей. С тобой такое раньше бывало?

– Нет, – ответил Грэм неожиданно совсем чужим голосом. – Не бывало.

Мелодичный и певучий голос, не имеющий определенного пола, почему-то потряс Сергея гораздо сильнее ужасных телесных метаморфоз.

Разорвав кожу, на свободу полезли мокрые черные крылья… Грэм обернулся и Сергей едва удержался, чтобы не побежать из этой квартиры со всех ног. Лицо юноши превратилось в резкую гротескную маску с острыми углами, глаза стали желто-оранжевыми, как засохшая лимонная корка, в центре мутных глазных яблок подрагивали узкие и острые, как иглы зрачки.

Сидя в зале среди чучел со стеклянными глазами, Апрель вдыхал кофейный запах, льющийся из маленькой чашечки. Пожалуй, впервые в жизни он не знал что делать, как поступить. К сообществу его допускать не хотели, это было очевидно. Его не приняли, не хотели принимать.

Приехал Дмитрий Яковлевич, при его появлении Апрель даже не пошевелился, сидел неподвижно, будто восковая фигура.

– День добрый, – он выглядел бодрым и подтянутым, – как устроились?

– Прекрасно, – едва разомкнув губы, ответил первый Сенатор.

Закон уселся в кресло и полез в карман пиджака за сигаретами. Апрель успел уже возненавидеть этот зловонный дым.

– Надеюсь, вы не собираетесь сидеть тут день-деньской в заточении?

– А есть какие-то предложения? – Апрель поднял на него взгляд безразличных ко всему зеленых глаз.

– О, их масса! – он приподнялся, взял со столика бронзовую пепельницу и уселся обратно. – Во-первых, почему бы вам не привести в этот дом прелестную хозяюшку? Без женского щебета стены пусты. Я могу выбрать вам чудесную барышню.

Апрель отрицательно качнул головой. Он не стал объяснять, что земные женщины его отталкивают своей навязчивостью, резким запахом и этим самым бесконечным щебетом.

– Если же вы предпочитаете юношей…

– Я не предпочитаю юношей! – резко оборвал Апрель. – Отчего у вас все так помешаны на своей физиологии? Ваши животные инстинкты возведены в культ, вокруг них строится общество, разве так можно?

– Так нужно, – улыбнулся Закон. – Чем глубже человек погружен в созерцание одних только своих инстинктов, тем легче им управлять. Он не поднимает голову – а это главное. Телевидение, пресса, литература – все работает на человека, вернее на его инстинкты. Нам выгодно держать человека в стойле, слишком хлопотно вводить его в дом. При такой системе человек предсказуем, как улитка, вы понимаете меня?

– Понимаю, – Апрель откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.

– А скучать вам, я думаю, не придется, – Закон затушил в пепельнице окурок. – В Столице беспрерывно проходят встречи, выставки, презентации. На презентациях обычно бывает много бесов, они там ведут себя очень забавно, за ними смешно наблюдать. Так же вас несомненно заинтересуют театральные постановки, есть аукционы, где можно приобрести что-нибудь миленькое.

У Апреля в глазах потемнело, как только он представил себя толкающимся среди шумных людей, кривляющихся бесов, вдыхающим зловоние и тех и других.

– Слава привезет вам программки мероприятий, по телевидению так же регулярно сообщают о том, что где проходит. Если захотите посетить что-либо, сразу звоните, Слава привезет билеты на лучшие места. Вы не соскучитесь в нашем городе, уверяю.

Апрель еле дождался его ухода. Как только Дмитрий Яковлевич покинул дом, он открыл все окна в зале, изгоняя запах табака и самого Дмитрия Яковлевича.

– И что теперь делать? – Артём наконец-то побросал в кастрюлю все ингредиенты будущего супа. – С чего вдруг ты таким сделался?

– Когда я в последний раз беседовал с Далем…

– Даль – это кто?

– Лицо с карт.

– Ага, понятно, и что дальше?

– Я высказал ему все, что думаю, а он ответил, что раз я хотел узнать собственную сущность, я ее узнаю. Ну и вот…

– Понятно, выходит, сам напросился.

Грэм промолчал. Он рассматривал свои руки с белыми ногтями, больше походившие на когти. Мельчайшие мягкие чешуйки, покрывающие его тело сменили свой цвет на золотистый, будто подзагорели на солнце.

– Надо Титруса подготовить, – вздохнул Артём, – сказать как-нибудь аккуратненько…

Приоткрыв крышку, он помешал булькающий суп и засыпал лапшу. Сергей же, позабыв об усталости, рассматривал Грэма. Метаморфозы продолжали, хотя они были уже не такими сильными.

– Похоже, крылья у тебя зарастут перьями, – уверенно сообщил он.

– Замечательно, – усмехнулся юноша. – Прекрасная новость.

Его завораживающий мелодичный голос звучал настолько странно, что Артём каждый раз вздрагивал, стоило Грэму открыть рот.

Закрыв кастрюлю крышкой, Артём пошел в комнату. Опустив голову, Грэм сидел и ждал, что сейчас он расскажет обо всем Титрусу. Но Артём вернулся буквально сразу, в руках у него были кожаные штаны и рубаха Грэма.

– Он спит, – сообщил Артём. – Одеться не хочешь?

– Хочу.

Взяв одежду, он ушел в ванную.

– Как бы старика инфаркт не хлопнул, – Артём закурил, в мозгах медленно, но верно разливалась боль. – Плесни-ка мне еще коньячишки.