Галина Полынская - Чужая звезда Бетельгейзе

В дверном замке зашевелился ключ и Титрус бросился в прихожую. Грэм заносил нечто большое завернутое в пеструю клеенку.

– Что? Что это?

– Это Апрель.

Грэм прошел в комнату и положил тело на кровать.

– Что с ним? – вошел следом Титрус.

– Он убил себя.

Наставник ахнул, прикрывая рот рукой.

– Как же так? Почему?

В ответ Грэм пожал плечами.

– Ребят, я поеду, – сказал Сергей, – а то я с ночи, еле на ногах держусь. Счастливо вам.

Он протянул руку сначала Грэму, потом Титрусу и после Артёму.

Закрыв за Сергеем дверь, Артём прихватил в ванной полотенце и пошел в комнату. Грэм и Титрус молча стояли у кровати, склонив головы над телом. Если Титрус еще и думал рассказать Грэму о том, что Апрель родной брат его отца, то теперь решал оставить эту тайну навсегда в покое.

Артём протянул полотенце голому по пояс Грэму и полез в платяной шкаф искать для него подходящую рубашку.

– Я так и не понял, зачем он все это сделал, – тихо сказал Грэм. – И не успел ничего спросить.

– Мне очень жаль, что все так получилось, – Артём протянул Грэму рубашку в черно-белую клетку. – Действительно жаль.

Грэм ничего не ответил, он надел рубашку, прикрывая ею начавшие оперяться крылья, она была ему мала, пришлось не застегивать.

– Я не смогу тебе ее вернуть.

– Да ладно, сущий пустяк в общекосмическом масштабе. Неужели вы уйдете прямо сейчас?

Грэм кивнул.

– И никогда-никогда больше не вернетесь? Не заглянете в гости?

– К сожалению, – мягко улыбнулся Титрус, – мы не должны нарушать установленных границ, иначе в мире воцарится хаос. Даже наше короткое присутствие здесь нанесло серьезный ущерб вашему мироустройству.

– Мне надо что-нибудь сделать с этим зеркалом после вашего ухода?

– Не обязательно, мы сразу разрушим коридор с той стороны.

Титрус подошел к зеркалу и приложил к поверхности обе ладони. Спустя минуту, зеркало заволновалось и пошло волнами, как потревоженная вода.

– Ну, что, – сглотнул Артём комок, застрявший в горле, – давай прощаться, хороший парень.

Осторожно, чтобы не потревожить крылья, он обнял Грэма и похлопал его по плечу.

– Так и хочется сказать, напишите сразу, как доберетесь или позвоните… Береги себя, Титруса береги, отец у тебя мощный, боевой отец.

– Я знаю, – Грэм печально улыбнулся, отстраняясь. – Спасибо за все, я очень рад нашему знакомству.

– Слушай, а ты вообще никак не сможешь мне дать знать, как у вас там на Альхене дела сложатся? Все ли у тебя будет нормально с твоими подданными, да и вообще… волнуюсь я за вас, в смысле – переживаю.

– Все будет хорошо.

– Обещаешь?

– Клянусь, – Грэм улыбнулся, отчего его лимонно-желтые глаза мягко вспыхнули. – Жаль, что мы больше не увидимся, искренне жаль.

– Прекрати, еще немного и я попрошусь с вами. Знаю, знаю, что нельзя, каждый должен жить под своей звездой.

– Грэм, – сказал Титрус, – пора идти, пока зеркало нас пропускает.

– Да, да.

Он поднял с кровати тело Апреля и пошел вслед за наставником.

Когда они исчезли, а потревоженное стекло успокоилось и стало прежним, Артем подошел к нему вплотную, прижался лбом и долго смотрел, как облачко дыхания туманит гладкую зеркальную поверхность.

03.04.04—16.05.04