Андрей Ливадный - Зона отчуждения

Первым ощущением был подавляющий разум шок.

Глаз отказывался верно сосчитать количество стартовых приспособлений, а разум пасовал перед попыткой вычислить суммарную уничтожительную мощь, спрятанную за броней каждого из пяти клиновидных исполинов.

Впрочем, демонстрационная запись была смонтирована опытным режиссером, рассчитывавшим на определенную реакцию зрителя, и спустя несколько секунд собравшиеся в зале смогли увидеть, что именно таит за собой обшивка пяти крейсеров.

Полусферические заглушки бортовых шахт запуска вдруг раскололись на остроугольные сегменты, в космос взметнуло облачка остаточной атмосферы, тут же истаявшие, словно призрачный туман, клиновидные сегменты втянулись в предназначенные им щели, и почти сразу за этим из пусковых стволов головного крейсера, на борту которого четко просматривалось название — «Тень Земли», вырвались ослепительные факелы шести ракет класса «космос-земля».

Всего шесть стартовых шахт из сотен расположенных по бортам клиновидных крейсеров выплюнули свою начинку…

Прошло десять или пятнадцать секунд, и кадр сменился, — теперь съемка велась непосредственно с боеголовки одной из стартовавших ракет.

Прямо по курсу, укутанная ватным покрывалом облаков, лежала планета.

Для всех присутствующих в зале сразу же стало ясно — это Дабог. Ракета, не встречая никакого сопротивления, прошла зону низких орбит, изображение с ее камер на миг подернулось помехами, когда начался нагрев корпуса при вхождении в плотные слои атмосферы, и вдруг…

Облачность кончилась, расступившись перистыми полосами; над этой частью Дабога было раннее утро, а в электронном перекрестье прицела, которое проецировалось на экран с видеокамер боеголовки части, рос, стремительно укрупняясь в размерах, один из пяти городов планеты…

Вадим, завороженно глядевший в экран, не смея даже дышать, успел заметить блестящие в утренних лучах окна зданий, фигурки людей внизу, несколько автомобилей и…

Ослепительная вспышка, новая смена кадра, и все увидели, как, разрывая облака, в верхние слои атмосферы Дабога стремительно восходят три пепельно-серых ядерных гриба…

Никто не смог произнести ни звука — все онемели от варварской демонстрации, а кадр уже сменился, вновь показав головной крейсер армады, приближающийся к планете. Из его стартовых шахт неведомая сила выплевывала в космос десятки космических истребителей и десантных модулей. Образовав построение, они устремились к границе атмосферы Дабога. Облака кипели и клубились, сминаемые порывами ураганного ветра, что, обезумев, гнал перегретые, насыщенные радиоактивным пеплом воздушные массы из зон высокого давления в иные области… Внизу бушевал настоящий многоочаговый ураган, и в это буйство воздушных масс вонзались крохотные точки спускаемых модулей…

Экран внезапно моргнул ослепительным светом и погас.

Тягостную тишину, наступившую по окончании демонстрационной записи, нарушил хриплый голос генерала сил самообороны Кьюига:

— Связи с Дабогом нет вот уже восемь часов. Правительства Элио, Рори и Стеллара получили аналогичные послания.

В зале постепенно поднялся ропот, который спустя несколько секунд перерос в гул возмущенных голосов.

Один из сопровождавших генерала офицеров постучал по столу, требуя тишины, и, когда ему удалось добиться относительного затишья, выкрикнул:

— Тихо!

Гул голосов окончательно смолк.

Генерал обвел взглядом собравшихся и вновь заговорил глухим, хрипловато-надтреснутым голосом. Только теперь Вадим обратил внимание на красноту его глаз и эту надломленность, которая ощущалось в позе, жестах, интонациях.

— Тихо, господа, — повторил он фразу офицера. — Вас собрали тут не для обсуждения ситуации в целом. Наше правительство не приняло ультиматум, и теперь планета объявлена на военном положении. Вы все мобилизованы. Здесь, насколько я понимаю, пилоты и навигаторы челночных кораблей?

— Да, — раздался одинокий голос из зала.

— В таком случае, — генерал обернулся к сопровождавшим его офицерам, — полковник Шахоев, приступайте к своим обязанностям.

Вперед выступил человек лет сорока. Его лицо было узким, вытянутым, волосы коротко стрижены, серые водянистые глаза создавали ощущение человека рассеянного и недальновидного, но все впечатления от внешности полковника моментально стер его голос — твердый, спокойный, с проскальзывающими в нем металлическими нотками.

— Мы не знаем, что на самом деле случилось на Дабоге, — начал он свою короткую речь. — Запись, полученная по каналу ГЧ, может оказаться фальсификацией, но боюсь, что эта слабая надежда на чью-то злую шутку умрет в ближайшие часы.

Он сделал несколько шагов по подиуму, бросил короткий, злой взгляд на опустевший экран и продолжил:

— Мы не собираемся поддаваться на угрозы и тем более допустить орбитальную бомбежку Кьюига. На ночном совещании правительства было принято решение отвести все крупные гиперсферные суда в засекреченную точку пространства до выяснения истинных обстоятельств происходящего. Челночные корабли, способные совершать вылеты в пределах орбитального пространства планеты, остаются тут и будут в экстренном порядке реконструированы в орбитальные перехватчики. Все вы с данной секунды являетесь младшими офицерами военно-космических сил нашей планеты, сформированных на этом же совещании.

— Что значит «реконструированы»? — сквозь возобновившийся гул голосов донесся выкрик из зала.

— Это значит, — повышая голос, ответил полковник, — что каждый из шести десятков челноков, имеющихся у нас, будет переоборудован в боевой корабль. Аналогичные меры уже предпринимают на планете Элио и луне Стеллар, спутнике Рори.

— А торговые транспорты? — Шум в зале понемногу улегся благодаря повышенному тону Шахоева, который почти кричал, отвечая на предыдущий вопрос, и Вадиму показалось, что вместо разноголосого ропота его вдруг окружила ватная тишина.

— Судьба транспортных кораблей не ваша компетенция, пилот, — ответил Шахоев, отыскав глазами задавшего вопрос человека. — С этой минуты вы все переведены с гражданской службы, поэтому вам придется вспомнить либо узнать заново, что такое воинская дисциплина и субординация!

Все обрушилось так внезапно, так ошеломляюще, что истинный смысл случившегося начал доходить до Вадима Нечаева, только когда он, покинув конференц-зал, шел по простору стартопосадочных полей к ангарам, где стояли челночные корабли, внешне похожие на короткокрылых птиц.

Взлетно-посадочные полосы тянулись вдаль, теряясь в легком мареве утреннего тумана. Мысли в голове Вадима путались, никак не желая складываться в разумные рассуждения. Он был подавлен и растерян — не лучшее состояние для новоиспеченного пилота боевой орбитальной машины, но все случившееся обрушилось столь внезапно, что не находило места ни в душе, ни в мыслях.